Сергей Лукьяненко - При условии, что он – черный…

Сергей Лукьяненко

При условии, что он – черный…

– Хороша? – спросил Денис.

Доминик обошел вокруг машины. Пнул колесо. Открыл дверцу, плюхнулся на место водителя, посидел немного. Вышел и кивнул:

– Ничего. «Фиат» – лучше.

Денис не обиделся. В глубине души (а честно говоря, не очень-то и глубоко пришлось бы копать) он признавал, что «Фиат-Стелларс» мощнее, надежнее и симпатичнее «Лады-Шторм».

– Фиат в два раза дороже, – сухо сказал он. – А это – бедная планета. «Фиаты» для них излишняя роскошь.

Доминик добродушно улыбнулся:

– Да, да… Это бедная планета. «Лада» – хорошая машина. Только зачем их привезли так много?

Денис вздохнул, вытер пот со лба. Они стояли в огромном ангаре, заполненном аккуратными контейнерами с логотипом российского автозавода. Распакован пока был только один контейнер. Новенькая серебристая «Лада-Шторм» стояла на бетонном полу, окруженная неподвижными роботами-грузчиками. Выглядела она как-то не слишком приметно. Денис достал дистанциенку, пощелкал клавишами. Машина окрасилась в сочный апельсиновый цвет. Денис удовлетворенно кивнул и сказал:

– На планете – почти полмиллиарда населения. Так?

Доминик кивнул.

– Почти сто лет планета не имела контактов с метрополией, – продолжал Денис. – Отстали, конечно. Свои машины очень плохие. Но города у них есть, дороги – есть. Чем торговать – тоже есть! Неужели ты думаешь, что они не захотят ездить на хороших земных машинах? Наш основной рекламный лозунг слыхал? «Дешевое – не значит плохое!»

Доминик развел руками. Спросил:

– А как ты думаешь, почему «Фиат» проиграл тендер?

– У вас машины дорогие.

– Ха. При таком-то рынке? Собирали бы на месте. Сбросили бы цены… для начала.

Денис не ответил. Эта мысль тоже не давала ему покоя. Но тендер был выигран, он получил перспективное назначение – главным менеджером на целую планету. Прилетел только вчера, вселился в гостиницу (все вполне пристойно), посетил местный автомагазин и улыбнулся, глядя на старомодные тарантасы. И вот сегодня у него уже есть товар. Тысяча машин. «Лада-Шторм» во всех возможных модификациях – от самой дешевой, где из удобств – только кондиционер, автопилот и подушки безопасности, до самой дорогой – с голографическим оформлением салона и гравиинерционной системой безопасности («Стопроцентная надежность! Больше – не бывает, спросите любого математика!»)

– Я ведь сюда прилетел не только макароны продавать, – продолжил Доминик. – Было предложение и от «Фиата» – прозондировать почву. Но я неделю здесь посидел – и отсоветовал им соваться. Макароны – их рекламировать не надо. Соль, сахар и спички – тоже. Машины – надо.

– Ты о чем? – насторожился Денис. Доминик был свойский мужик, совсем не похожий на «типичного» итальянца. Неспешный, обстоятельный, не склонный к излишней экспансивности. Он прилетел на планету две недели назад, едва с ней были установлены регулярные рейсы. Но бизнес здесь вел вполне итальянский – продавал спагетти.

– Вы местные законы изучали?

– Зачем? Если планету приняли в Содружество, значит законы здесь нормальные, ничего ужасного…

Доминик хихикнул:

– Да-да. Ужасного ничего. Эту планету заселили триста двадцать лет назад, верно? А ну-ка, вспоминай, что тогда на матушке-Земле творилось?

Долго вспоминать не пришлось. Вколоченные в детскую голову химическим путем знания немедленно принялись искать выход.

– В две тысяча сто шестом году Земля переживала Эпоху Приватности, а конкретно – Вторую Рекламную Войну. Доведенное до отчаянья рекламными акциями транснациональных корпораций, население крупнейших стран вышло на митинги протеста, переросшие…

– Достаточно, – сказал Доминик. Вздохнул. – А у нас, оказывается, одинаковые учебники были… Так вот, колонисты, заселившие эту планету, покинули Землю в тот момент, когда даже писсуар и туалетная бумага в процессе использования напевали тебе рекламные песенки.

– Ну? – сказал Денис, мрачнея.

Доминик ухмыльнулся. Назидательно произнес:

– Так вот, на Земле процесс ввели в разумные рамки. Но эту планету заселили люди, доведенные рекламой до истерики. Поэтому реклама у них была строжайше запрещена. Под страхом смертной казни. И такие казни, поверь, в их истории были.

– Но ведь сейчас они должны были свои законы привести в соответствие… – начал Денис, бледнея.

– Да, смертную казнь отменили, – успокоил его Доминик. – Ввели налог. Любая реклама любого товара требует лицензии… стоимость лицензии – десятикратная цена проданных товаров. Причем – динамическая цена. То есть, если цену вздул – то и за лицензию доплачиваешь.

– Значит, ничего рекламировать нельзя, – пробормотал Денис.

– Верно! – Доминик наставительно поднял палец. – Ты начинаешь понимать ситуацию. Причем, мой дорогой русский друг, рекламой здесь считается все!

– В каком смысле?

– Если ты одобрительно отозвался о любом товаре – ты его рекламируешь. К примеру… – Доминик достал пачку сигарет, закурил. – Ты сказал мне: «Клёвые сигареты – „Шигаки“!

– Какие еще «Шигаки»? – Денис с удивлением посмотрел на привычную красно-белую пачку.

– Это для примера, – на лице Доминика появилась нехорошая улыбка. – Я уже привык не хвалить любые реально существующие торговые марки. Ты «Ладу» хвалил? Я с тебя могу содрать, по суду, десятикратную ее стоимость. Я в ответ «Фиат» похвалил? Ты с меня можешь содрать десять «Фиатов». В общем – если тебя кто-то, а этот кто-то – либо провокатор, либо извращенец, спросит, нравится ли тебе блюдо в ресторане, или купленный в магазине плащик – отвечай фразой «Меня устраивает». Данный ответ разрешен и не содержит в себе явной рекламы. Или можешь поругать! К антирекламе здесь относятся очень либерально. Так что… местные машины, между нами, полное дерьмо. И я у тебя «Ладу» куплю. Для себя. Но продать тысячу машин ты не сможешь. Потому что рекламировать ее нельзя. А дорогой товар без рекламы никто не купит. Это… это не макароны.

Денис посмотрел на несчастную «Ладу». Хорошая машина. Ну, без дураков, хорошая. Все-таки у завода больше пятисот лет производства автомашин. И с электрическими двигателями делали, и, страшно сказать, с бензиновыми! Самые дешевые в мире машины выпускали, первая, говорят, одну копейку стоила, потому так и называлась – «Копейка». И вот, добились определенного успеха на межпланетном рынке…

– Но ведь всегда найдутся любители нового? – спросил Денис. – Будут их покупать…

– Будут, – согласился Доминик. – Но ни в жизни не скажут публично, что им машина понравилась. Даже лучшим друзьям поостерегутся. Здесь похвалить какой-то товар – все равно, что на Земле заявить, что живешь интимной жизнью со своей кошкой. Жуткая непристойность.