Алексей Пехов - На закате эпохи

Пехов Алексей & Певзнер Марк

На закате эпохи

Марк Певзнер & Алексей Пехов.

На закате эпохи

Осенним вечером в Нью-Йорке довольно холодно, особенно в конце октября. Стылый, соленый ветер, налетает со стороны Гудзона, сметая все на своем пути, назойливо забирается ледяными пальцами под плащ, с надеждой пытается добраться до сердца. Люди глупы и слепы, а ветер помнит. Помнит, на чьей стороне я был, когда пришлось, не задумываясь, жертвовать жизнью.

Низкие тучи, подобно стаду лохматых, высокогорных яков, поглотила вершины небоскребов, скрыв их от глаз спешащих домой жителей огромного мега полиса. Только группке японских туристов плевать на дрянную погоду. Вечно улыбающиеся человечки, несмотря ни на что, щелкали фотокамерами, снимая вечерние достопримечательности Нью-Йорка.

Я шёл по улицам, в лицо мне дышали огни неоновой рекламы, били по глазам яркие вспышки, требующие купить Кока-колу или новенький телевизор. К чему? Разве они когда-нибудь поймут, что я никогда не куплюсь на эту дешевку? Торговцы, в их душах не осталось ничего святого.

Я поднял воротник плаща и свернул с широкой улицы в один из многочисленных переулков и сразу как будто попал в другой мир. Где свет, реклама, гудки вездесущих канареечных такси, респектабельные галстуки и костюмы за тысячу долларов? Все там, за спиной. В другом мире. Тут грязь, перевернутые мусорные баки, граффити на стенах обрюзглых от безнадеги домов. Где-то плачет ребенок, из освещенного окна звучит старенькая песня Луи Амстронга. Странно, его голос затрагивал скрытые струны моей души и заставлял вспоминать о прошлом.

Попадались и люди. Некоторые из этих подозрительных нелицеприятных типов угрожающе косились на меня, но от агрессивных действий их останавливало то, что им не были видны мои руки.

И правильно. С тем, кто когда-то служил в Зелёном Взводе, лучше не связываться, пускай эта шваль даже не знает такого названия, как Зелёный Взвод.

На мне был широкий серо-зелёный плащ, купленный в одном из скромных магазинчиков Бруклина. Я не люблю выделяться среди людей. Плащ не стесняет движений, его почти не чувствуешь, когда двигаешься. Под ним, к бедру, в удобных плотно прилегающих ножнах, дремал кинжал - старый и верный друг, единственная память о прошлой жизни. Эта сталь побывала со мной во многих боях и вдоволь напилась соленой крови врагов.

Грубые формы автоматического пистолета в кобуре, также создавали некоторую уверенность при пересечении затемнённых пространств великой клоаки Нью-Йорка. Вы не подумайте, пистолет был абсолютно законный, у меня имелось разрешение на ношение оружия. Правда, я больше доверяю, холодной стали, слишком много времени пришлось вести с ней дружбу. И хотя на левой руке у меня не хватает мизинца, это совсем не мешает в неприятных ситуациях. К тому же, природа наградила меня прекрасным слухом, да и переулок, наконец, кончился, а улицы вполне сносно освещены, так что застать меня врасплох не так-то просто. Да и вряд ли, кто-то на это сегодня решится. А жаль. Иногда, когда ярость, ненависть, вперемешку с болью и безграничной тоской вечного одиночества, просыпалась во мне, когда я ненавидел себя и тех, кто причинил мне страдания, я шел на улицу, ловя, ища, ожидая поединка. Хоть с кем-нибудь, чтобы убить боль. Хотя бы на миг заглушить стоны души на то время, когда кровь вновь победно звенит в ушах безумством боевых горнов. Время, когда я начинаю забывать, где, волею судеб, оказался. Время, когда наступает молодость.

Но сегодня я просто гулял, не ища забытья реальности в схватке. Мне хватило вчерашней ночи. Куинс отличное место для разрядки эмоций. Их было пятеро, и они хотели развлечься. Как и я, впрочем. Когда я начал танец, лишь один из пятерки успел достать нож, но это его не спасло. Я ушел до приезда копов, оставив на мокром асфальте, пять неподвижных теней.

По ходу такого рода прогулок встречаешь немало странных людей. На некоторых взгляд останавливается не больше секунды, на лицах других - чуть дольше. Здесь угрюмые вечерне-ночные бродяги с пронизывающим взглядом, подозрительные типы, приторговывающие травкой, а то и пыльцой, просто опьяневшие забулдыги, пытающиеся дотащиться домой, девушки, торгующие своим телом. Безразличные ко всему полицейские, панки, нагловатые безработные чернокожие и латиноамериканцы, в глаза которых лучше не смотреть, попрошайки, грязные бездомные.

Многие из нищих довольно назойливы - протягивают почерневшие от многолетней грязи руки, пытаются с вами заговорить и выпросить пару центов. Другие сидят, упёршись невидящим взглядом в никуда, находясь далеко от этого мира или же просто спят.

Около одного из них я остановился. Я видел его еще вчера, автоматически прошёл мимо, но его облик накрепко засел в мою память, не давая мне покоя весь день. Этот был коротышкой. Длинная косматая седая борода выдавала его преклонный возраст. Правда, она была довольно грязна, и не чесана целую вечность, и с возрастом можно было ошибиться. Голову его украшал лоснящийся от старости кожаный чепец со свисающими завязками, а на спину ложилась такая же седая и грязная, как борода, жидкая косичка. Он действительно был очень мал, этот бездомный. Мне по грудь, не больше. Коротенькие и довольно кривые ноги. Туловище тоже не велико, но чувствовалось, что сбит он чрезвычайно крепко, плечи широки даже для человека нормального роста. Привлекали внимание руки, достойные атлета - под коричневой тканью рубашки просматривались бугры мышц, - и неимоверно широкие, явно привыкшие к тяжелой физической работе, ладони. Был он также несколько сутул. Что это врождённый горб или мышцы грузчика с многолетним стажем? Трудно ответить на этот вопрос. Он полусидел-полулежал на тёмных, вонючих картонках и одеялах, не приставая к прохожим. Рядом с ним валялась пустая жестянка из-под пива. Взгляд его немигающих глаз был устремлен в вечность.

Я остановился напротив коротышки, немного дольше, чем того позволял секундный заинтересованный взгляд. Он заметил это и его глаза, под кустистыми бровями прояснились, когда человек посмотрел на меня. Потом его взгляд уперся в грязный асфальт. Что это? Стыд? Замешательство? С каких это пор, нищим стыдно просить милостыню?!

Он произнёс явно заученную фразу:

- Мистер, помогите бедному бездомному.

- Я могу тебя покормить. Пошли в ближайший бар, - ответил я, чуть-чуть помедлив.

Его взгляд прыгнул и впился в меня. Я удостоился более внимательного изучения. За коричневыми окнами зрачков отразилась борьба желания, точнее голода и осторожности. Я вынул руки из широких прорезей плаща. Это несколько успокоило его.

- Здесь, - я качнул рукой по направлению неоновой вывески с надписью Бар. Он коротко кивнул и поднялся. Я человек невысокий, но и по сравнению со мной он, действительно оказался коротышкой. Вот только, двигался он своих кривоватых ногах, обутых в дырявые кроссовки, на удивление прямо. Он ни о чем не спрашивал, просто шёл рядом.