Карл Шрёдер - Герой

Карл Шрёдер

Герой

— Все готовы? — гаркнул капитан Йемен. По крайней мере, Джессу показалось, что именно это выкрикнул капитан — сложно было разобрать любые слова сквозь невыносимый шум, заполнивший небо.

Джесс закашлялся, зажимая рот рукой, чтобы не дать крови разлететься. В невесомом воздухе капельки кружились бы и поблескивали у всех на виду, и, если бы их заметили, он оказался бы вне команды.

С расстояния десяти миль звук мегажука воспринимался как монотонный гул. За две мили до цели он превратился в сводящий с ума оглушительный рев. Еще ближе — и защитный механизм жука убьет незащищенного человека.

Джесс сидел верхом на турбоджете рядом с бортом аварийно-спасательного судна «Мистель». На самом деле «Мистель» была шаландой, однако такой взгляд противоречил амбициям капитана Йемена. По другую сторону от Джесса выстроились в линию восемь других бравых, или глупых, волонтеров, каждый из которых сжимал руль бескрылого реактивного турбоджета. Ниже седла, под ногой Джесса, была установлена 10-футовая ракета с черного рынка. Команде предстояло приблизиться к мегажуку на расстояние прицельного залпа по его шумовым органам. Это были крупные цели — органические трубы сотни футов длиной — но их было много, и сам жук растянулся на несколько миль.

Джесс никогда не слышал, чтобы кто-нибудь проникал во внутриполостную биосферу живого мегажука. Капитан Йемен решил попытаться, его вдохновила история о бэйтранианских сокровищах, корабль с которыми врезался в насекомое несколько десятилетий назад. Предположительно корабль можно было разглядеть, когда свет далекого солнца проникал сквозь правое отверстие в боку жука. Говорили, что корабль все еще не разграблен.

Но Джесса не интересовали корабль и сокровища. Он слышал другую историю об этом конкретном жуке.

Йемен рубанул воздух рукой, и турбоджеты сорвались с мест. Из-за слабости и головокружения Джесс не сразу отреагировал на сигнал, но пару секунд спустя он уже мчался за остальными. Гонщики выглядели как мухи, радостно волочащие гороховые стручки. Их освещали с двух сторон два слабых солнца, одно красное — издалека, другое желтое и более близкое с расстояния примерно двухсот миль. В тех квадрантах неба, куда не доходил солнечный свет, воздушные бездны простирались в кажущуюся бесконечность — вверх, вниз, во все стороны.

«Мистель» изменила форму, став похожей на большое веретено из дерева и металла, ее кормовые турбины растопырились, словно раскрытые ладони.

Мегажук прямо по курсу был слишком велик, чтобы воспринимать его как единый объект. Он раскрывался Джессу, как раскрываются ландшафты: вертикальная стена бока, частично скрытая спирально закрученными облаками, широкая равнина спины, отсвечивающая янтарем в лучах дальнего солнца. Воздушное пространство перед жуком было забито облаками, глыбами земли и клинообразными стаями птиц, странным образом невосприимчивых к звуковой защите насекомого. Шары воды пронеслись мимо, когда Джесс прибавил газу, — некоторые были размером с его голову, некоторые сто футов в диаметре. Гороподобные кучи жучиного дерьма пачкали местами небо коричневым цветом.

Турбоджет натужно ревел, но его не было слышно из-за рева жука. Тело Джесса укутывала защитная одежда, уши были заткнуты, глаза защищены толстыми стеклами очков. Все равно он мог слышать звук внутри своего тела, чувствовать, как он заставляет вибрировать сердце и вспенивает кровавую кашицу, наполняющую легкие. Он мог закашляться в любой момент, и, начав, вряд ли остановился бы.

«Да и ладно», — подумал он угрюмо. — «Авось выкашляю всю дрянь».

Шум превратился в отчетливую боль. По мышцам прошла волна судорог. Джесс обнаружил, что стало трудно дышать. Сквозь размытость вибрации он увидел, как один из наездников внезапно сложился пополам и вывалился из седла турбоджета. Летательный аппарат, вращаясь, понесся прочь, едва не врезавшись в другой джет. И тут начался приступ.

Шум был настолько силен, что Джесс не мог кашлянуть. Заблокированный рефлекс остановил дыхание. Джесс осознал, что жить осталось считанные секунды. И в этот момент завеса облаков расступилась, пронзенная его турбоджетом на скорости сто миль в час, и прямо перед ним возникла громадная башня четвертого горна жука.

Двигатель джета поперхнулся и заглох; правое стекло в очках треснуло; руль задребезжал, высвобождаясь из крепления. Мир потускнел в глазах Джесса. Инверсионный след ракеты расцвел справа от него, и Джесс осознал, что смотрит прямо в горло звукового рога. Он вдавил большим пальцем кнопку «огонь», и тут же его отбросило назад и обдало струей пламени и дыма. В последний момент ясности сознания Джесс позволил рулю выскользнуть из рук, чтобы кувыркающийся турбоджет не переломал ему кости.

Дикий рев прекратился. Джесс жадно вдохнул воздух полной грудью и зашелся в кашле. Капли крови разлетелись во все стороны. Хрипло глотая воздух, он глянул вперед. Его сносило в направлении каких-то огромных наростов на спине мегажука. Разрушенные дымящиеся рога торчали, словно причудливо выветренные изваяния, каждое несколько сотен футов высотой. Джесс осознал, что одна из труб по-прежнему ревет, но в одиночку она перестала быть опасной.

В отдалении «Мистель» окуталась клубами реактивного выхлопа и начала увеличиваться в размерах.

«Я сумел», — подумал Джесс. Потом все мысли и чувства смешались, и он закрыл глаза.

Пузыри перелетали через край корыта. В центробежном тяготении городка Айтлин они кружились, переливались и медленно дрейфовали в сторону под воздействием силы Кориолиса, пока снижались. Джесс зачарованно следил за ними — не потому, что не видел пузырей прежде, а потому, что не видел пузырь падающим.

Они оба провинились, поэтому сегодня он и его старший брат Камрон стирали костюмы для всей труппы. Джессу нравилось это занятие, у него не было другой возможности пообщаться с братом, если не считать короткий обмен репликами во время тренировок и выступлений. Камрон был на десять лет старше Джесса и мог бы с таким же успехом жить в другой семье.

— Знаешь, именно так устроен мир, — произнес Камрон.

Джесс вопросительно взглянул на него.

— Пузырь, — пояснил Камрон, кивая на маленькие радужные сферы. — Весь мир такой пузырь.

— Ну не-е-ет.

Камрон вздохнул.

— Возможно, отец не желает платить за твое образование, Джесси, но меня он послал в школу. Трижды. «Мир Вирги представляет собой полый резервуар под давлением, пять тысяч миль в диаметре».

Один большой пузырь почти достиг пола. Солнечный свет заглянул в окно — золотые лучи далекой Кандесс, которая была привязана к одной точке в небе, а кольцеобразный деревянный город вращался в ее лучах. Через несколько секунд луч убежал, оставив после себя жемчужное сияние облачного света.