Юрий Греков - Слышишь, Кричит сова !

Греков Юрий

Слышишь, Кричит сова !

ЮРИИ ГРЕКОВ

СЛЫШИШЬ? КРИЧИТ СОВА!

Роман-гипотеза

В основу романа "Слышишь? Кричит сова!" легли уже известные читателю произведения Ю. Грекова "На кругах времен" и "Однажды ночью". Роман-гипотеза поможет читателю глубже вдуматься в сложности мира, в его странности и опасности, выход из которых может указать только Мудрость.

Читателю уже известны книги Ю. Трекова "На кругах времен" и "Однажды ночью", вышедшие около десяти лет назад. Построенные на гипотезе дискретности времени и других его парадоксах, они легли в основу романа "Слышишь? Кричит сова!".

Остросюжетное повествование, фантастические приключения героев романа в реальных и гипотетических ситуациях проходят под знаком вопроса, ставшего заголовком романа. Сова - древний символ мудрости. Не прислушаться к ее крику - беда.

Мир наш становится все сложнее, ситуации, складывающиеся в нем, чреваты страшными опасностями - достаточно назвать только ядерную гонку. Прислушаться к "крику совы" - к голосу мудрости - это единственный способ избежать последней катастрофы.

Роман-гипотеза Ю. Грекова "Слышишь? Кричит сова!"- это и роман-притча, помогающий читателю глубже вдуматься в сложности мира, в его странности и опасности, выход из которых может указать только Мудрость,

Нас повело неведомо куда.

Пред нами расстилались, как миражи,

Построенные чудом города,

Сама ложилась мята нам под ноги,

И птицам с нами было по дороге,

И рыбы подымались по реке,

И небо развернулось пред глазами...

Когда судьба по следу шла за нами,

Как сумасшедший с бритвою в руке.

Арсений Тарковский

ПРОЛОГ I

Солнце медленно карабкалось по невидимой дуге... туда, откуда, передохнув неуловимое мгновенье, так же медленно поползет по второй половине дуги... вниз, чтобы там, за серо-коричневым хребтом Горгаса, рухнуть на ночь в безбрежные воды Понта.

Солнце медленно карабкается вверх по извечному пути своему, обрушивая вниз безжалостные потоки слепящего огня. Тает и дрожит горячий воздух, серо-коричневые громады Горгаса невесомо плывут, колеблемые маревом. Дорога, выбитая копытами коней и сандалиями многих поколений, жжет ступни, раскаленной пылью залепляя ссадины, разбрасывает на пути острые жалящие камешки.

Он брел по этой дороге, ведущей никуда, с того часа, когда едва выспавшееся солнце выглянуло из-за краешка земли, еще умиротворенное и только готовившееся разъяриться. Гудевшие ступни уже почти не чувствовали уколов камней и распаленной ярости пыли. Серый хитон, разорванный у плеча, лип к телу. В вырезе хитона на скрученном шнурке мерно покачивалась в такт медленным шагам тускло поблескивающая бляха-амулет. Спутанные волосы, падавшие на плечи, борода - то ли седая, то ли пропыленная,- таким он был, таким видел себя он - один из тех путников, что бредут дорогами и тропами земли - сейчас, вчера, всегда...

Далеко впереди, у самого горизонта, всплыло едва различимое облачко. Постукивая суковатым посохом, он брел прямо в слепящее небо. И только когда слух уловил далекий топот, он увидел, что прямо на него в стремительно растущем облаке желтой пыли несутся, нахлестывая коней, черные всадники. Еще одно долгое мгновенье, и осколок, брызнувший из-под копыта, рассек ему щеку, красная струйка пробороздила пыль на лице и замерла сосулькой в бороде. А вокруг него, напирая конскими крупами, сгрудились всадники. Они были молоды - и кони и люди. Стиснутый конскими крупами, он стоял, глядя в слепящую синеву.

- Ну вот и ты,- медленно, со сдержанной яростью процедил сверху, из седла, один.

- А вот и мы,- радостно и злорадно откликнулся голос, путник не увидел того, кто это выкрикнул. В ноздри бил запах конского пота.

- Да,- проговорил путник,- вот он я. И вот вы...

- Что он бормочет? - спросили из-за спин.

- В городе он говорил громче! - насмешливо загалдели вокруг.- В городе он говорил громче! А теперь потерял голос?

- А теперь он потеряет голову, порождение Ехидны! - выкрикнул первый.Не нам его слушать, но пусть скажет - чего он хочет?

Путник, переступив в горячей пыли, пошатнулся.

- Говори!

- И вам, и себе, и всем хочу мира,- из-под спутанных волос в упор на спросившего смотрели спокойные синие глаза.

- Мира?! - бешено выкрикнул тот. Остальные замерли.

- Слышите? Кричит сова! - вдруг встрепенулся, привстав в седле, один из всадников.

- Сова? Днем? - недоверчиво откликнулся голос.- Сова днем спит!

- Мудрость не спит никогда...- пошатнувшись, уронил путник.

- Что он опять бормочет? - один из всадников потащил из ножен короткий меч.

- Санкта симплицитас...- шевельнул потрескавшимися губами путник.

(Через две тысячи лет другой путник, стоя на огромной куче дров, разгорающейся у него под ногами, повторит эти слова, увидев, как богомольная старушка старательно подкладывает и свою щепочку в его костер... Святая простота не имеет возраста... А еще через века родятся строки на языке, которого сегодня еще нет в мире: их кони чернымчерны, и черен их шаг печатный. На крыльях плащей чернильных блестят восковые пятна. Надежен свинцовый череп - заплакать жандарм не может; въезжают, стянув ремнями сердца из. лаковой кожи. Полуночны и горбаты, несут они за плечами несчаные смерчи страха, клейкую мглу молчания. От них никуда не деться...) - Опять кричит cова! Слышите?

- Слышим,- окликнулся один из всадников.

- Мудрость взывает к вам! - громко и ясно сказал путник, - Нет! Это она пророчит смерть. Тебе! - злорадно выкрикнул черный всадник.- И сейчас ее пророчество исполнится!

Взлетел над головой короткий меч, и раскололось небо и, отвалив кусок синевы, сверкнула заточенной кромкой в самом зените огромная, в полнеба, лопата. Грохот обрушился на мир, и он исчез...

В школьном краеведческом уголке появился новый экспонат - притащили его пятиклассники, сажавшие деревья на опытном участке. Разбивая лопатой вывернутый ком земли, они обнаружили странную бляху. Отчистили, и кто-то удивленно сказал: брошка, что ли? Брошка была необычная- вычеканенная из тусклого металла сова с круглыми янтарными глазами. Может, брошка, а может, какая-нибудь древняя штука? Гадали и спорили, но, так ничего и не решив, сошлись на том, что надо отнести в школу и показать учителю истории Павлу Федоровичу, уж он-то наверняка скажет.

Павел Федорович подробно расспросил - где и как нашли, все уразумел и с сожалением констатировал: бросовый материал.

Мальчишки недоуменно смотрели на него, и Павел Федорович, справедливо решив, что находка эта - удачный повод рассказать мальчишкам то, что они на обычном уроке вполне могут пропустить мимо ушей: вещь эта безусловно древняя, сделана она из сплава, который называется электрон, и глаза совиные сделаны из янтаря, который назывался в древности, в античные времена, тоже электрон, и от этого названия, кстати, происходит и название "электричество", а сова - символ мудрости... Это все интересно, но было бы в тысячу раз интереснее, если бы эта бляшка была найдена в окружении других вещей. Это позволило бы и точно датировать, и представить себе какието детали быта, жизни того давно ушедшего времени, которому она принадлежит. А такие случайно найденные вещи археологи называют бросовым материалом. Может, кто-то тысячу лет назад просто выбросил ненужную вещь или случайно обронил на дороге, Сова - символ мудрости у многих народов, но какому из них принадлежит эта - узнать невозможно.