Олег Котенко - Бегущий во тьме

Котенко Олег

Бегущий во тьме

ОЛЕГ КОТЕНКО

БЕГУЩИЙ ВО ТЬМЕ

ПРОЛОГ

_Человек_

Ко мне явился вновь ты, странное виденье, Бессонных дух ночей, владыка звёзд и тьмы, Ты князь ветров земных, что носятся как тени...

_Самаэль_

Довольно, Человек, забудь слова мольбы! Я здесь не для того, чтоб страх рождать и пламя!

_Человек_

Скажи, зачем твой путь проложен по земле? Покорен я тебе, властитель Мирозданья...

_Самаэль_

Ты нужен мне, слуга с печатью на челе. Мы видим кровь и скорбь, заполнившую мир, Вас ждёт финал.

_Человек_

Я знаю - смерть, забвенье, И лишь в конце - последний грозный пир Тех душ, что не познали вдохновенье.

_Самаэль_

Ты глупый, Человек, хоть знаешь слишком много Того, к чему боюсь касаться даже я. Так слушай же, творец поэтов одиноких, В чьих душах завелась сомнения змея. Настал твой час, ты выберешь меж смертью И жизнью в вечной тьме, что иногда страшней.

_Человек_

Согласен я на всё, владыка поднебесья...

_Самаэль_

Ну что ж, мой друг, нас ждут, пойдём, пойдём скорей.

I

Облака растянулись в две широкие дороги, сужающиеся к горизонту и сходящиеся там в одну точку. В этой самой точке догорало по вечернему жёлтое солнце. Дым из печных труб и дым от тлеющих лиственных куч смешался и повис над землёй тяжёлым слоистым одеялом. "Утром это было красивее", - подумалось мне. Действительно, по утрам последнюю неделю этот дым сжимается в один очень плотный слой, стоящий над землёй на высоте примерно пяти метров. Именно в это время наиболее остро ощущается тот самый запах, который у меня ассоциируется с осенью, такой вот осенью, с глубоким небом, голыми деревьями и солнцем, пронизывающим воздух. Именно пронизывающем, а не пропитывающем, как летом, и не наполняющем, как весной. Мой поезд через три часа, так что чувство скорой дороги заставляет меня содрогаться от внутреннего восторга. Уж не знаю почему, но с самого детства обожаю дальние поездки. Причём, транспорт не имеет абсолютно никакого значения. Я в последний раз окинул взглядом квартиру, проверил, закрыты ли форточки, выключил компьютер, телевизор и натянул куртку. Последние полчаса я перебирал в уме вещи, которые должен взять с собой. Но это всё равно бесполезное занятие - что-нибудь да забудешь. Неспешно, думая о чём-то отвлечённом, я вышел из подъезда и направился к автобусной остановке. Я с наслаждением вдыхал осенний воздух. Кому-то не нравится эта пора, кто-то испытывает к ней отвращение - пусть. Он никогда не поймёт всей её прелести. Сейчас бы за город, хотя бы на пару часиков, и пусть будет полдень - вечер в лесу я переношу с трудом, убедился в этом летом, когда бродил по оставленным пожаром пустошам в сумерках. Автобус подошёл на удивление скоро. Я уселся к окну, выбрав место поближе к выходу, - благо, выбор у меня был, автобус оказался почти пустым, как обычно бывает вечером. Я просто сидел и смотрел в окно, отдавшись воле радостного чувства, что распирало меня изнутри. И дорога будто пронеслась мимо меня. Я словно каким-то образом выпал из течения времени. Парадокс. Я давно заметил это. Если в дороге думаешь о времени - оно течёт гораздо быстрее, оно подобно воде сопротивляется тебе и отталкивает назад. На конечной было немноголюдно. Автобусы вряд стояли далеко впереди, повернув морды к посадочным платформам. Продавцы всякой синтетической снеди уже сворачивали свои матерчатые палатки и запихивали непроданный товар в сумки. Вывески магазинов на стенах огромного здания рынка с крышей-куполом загорались неоновыми огнями. Закинув сумку на плечо, я пересёк площадь конечной и вышел на длинный поднимающийся кверху проспект. Опустевший тротуар на противоположной стороне дороги был завален грязной мятой бумагой и пластиковыми упаковками. Вниз, к автобусам, тянулись люди, возвращающиеся с работы. С некоторой брезгливостью я прошёл мимо группки негров, отлавливающих останавливающиеся возле магазина автомобили. Не могу назвать себя расистом, но тёмно-коричневый цвет у меня всегда ассоциировался с какой-то грязью, что ли... На остановке троллейбуса я простоял не более пяти минут - подкатила небольшая мягкоходная "Газель". Я посмотрел на часы, пожал плечами и сел рядом с водителем на переднее сидение. Времени было ещё много, а "двойки" ходят раз в десять минут, но я решил, что будет лучше подождать на вокзале, чем за два километра от него. Выложив гривну и сунув данную на сдачу монету в карман, я совсем расслабился. На город опускались сумерки, ослепительно ярко горели вывески многочисленных магазинов, торговых центров и маркетов всех размеров. В некоторых открытых кафе сидели люди, хотя сезон этих заведений уже подошёл к концу. Приезжие всегда говорят, что у нас очень странно наступает вечер. И это так, просто мы, дончане, этого не замечаем. На самом же деле у нас практически нет сумерек. Пока солнце стоит в небе, пусть даже над самым горизонтом, - светло, почти как днём. Стоит ему опуститься ниже недостижимой линии - всё, как свет выключили. Темнеет буквально на глазах. А если посмотреть несколько минут на солнце, то можно заметить, как быстро оно падает в синюю полоску дымки. На то, чтобы доехать до вокзала, шустрой газельке понадобилось минут двадцать. Часто приходилось останавливаться - светофоры, видя нас, упорно зажигали красные огни. Я вылез из машины и закурил. Громады жилых домов светились почти всеми окнами, хотя на часах было только пять часов. Очень любит наше правительство экспериментировать со временем, почти как я. Только вчера перешли на так называемое зимнее время, то есть, перевели стрелки часов на час назад. И вот итог - в пять часов вечера на улице ночь кромешная. А скоро так будет в четыре. Оставшийся час я просидел на вокзале. Дышал сравнительно свежим воздухом - органически не переношу толкотни, а многие почему-то прутся именно в зал ожидания. Зачем?.. Поезд, как водится, опоздал. Спасибо хоть ненадолго, всего на десять минут. Я показал проводнице билет, взобрался в тамбур, протолкался по узкому коридорчику, глядя на двери купе. Ага... Открыв двери, я ощутил некоторое сожаление - на двух нижних полках сидело трое мужиков. Видимо, все втроём едут в командировку - и, как водится, празднуют пусть и кратковременное но всё же освобождение от тягот семейной жизни. На столике стояло две бутылки: полная и наполовину пустая. И три пластмассовых стаканчика. Оставшееся место было заставлено банками с салатом, огурцами, квашеной капустой, кабачками и баклажановой икрой. На газете лежали куски хлеба и варёные яйца. Типичный дорожный набор. - Здорово, мужики, - я закрыл за собой дверь. - Принимайте соседа. - Здорово, здорово, не стой, - во внезапно появившийся четвёртый стакан щедро полилась водка. Наливал сидящий на нижней полке у окна, держа в одной руке надкушенный огурец. Скосив глаза вниз, я увидел у его ноги пустую бутылку с такой же этикеткой, как и стоящие на столе. Нормальные мужики. Другой бы и от такой символической дозы целоваться полез. С двух сторон ко мне протянулись три руки: - Игорь, - назвал я своё имя. В освободившуюся руку мне тут же сунули стакан. "Нормальные мужики", - подумал я вторично, ставя пустой стакан на столик. Не керосин пьют. Двое, Сергей, добродушного вида толстяк, и Дима, тот самый, который наливал мне, стали расспрашивать кто я да куда и откуда. Вообще я не особо люблю такие вот расспросы и часто обхожусь несколькими общими фразами, но с этими людьми почему-то хотелось говорить. Я объяснил, что сам из Донецка, что еду в Киев к знакомому. Они покивали и захрустели огурцами. Третий, Костя, внушительных размеров детина, всё больше молчал, только иногда вставляя пару слов. Из разговора я понял, что эти трое старые друзья и едут они на какой-то кон. Что такое кон мне они честно пытались объяснить, но в конце концов я махнул рукой, уяснив лишь, что это какая-то большая сходка. Мы довольно быстро опустошили стоявшие на столе бутылки, но принятый внутрь напиток, казалось, там же превращался в воду. Действие его выразилось лишь в повысившейся разговорчивости. Ни в голове, ни в теле не было ни тяжести, ни ненормальной лёгкости. В общем, выпили мы ещё одну, - когда Костя доставал бутылку из своей сумки, я услышал красноречивое звякание. Но это было последнее. Ни еда, ни питьё в желудок уже не лезли, так что я решил лечь спать и попросил своих попутчиков разбудить меня в Киеве, если сам не проснусь. Уснул я быстро и легко...