Илья Варшавский - Сборник [СИ]

Илья Варшавский

Сборник

Михаил Хейфец.

Вспоминая Илью Иосифовича Варшавского…

Я уже не помню точно, когда всё произошло — видимо, в конце 50-х, либо в начале 60-х. Моим лучшим другом в то время был журналист Владилен Травинский, ответственный секретарь ленинградской «Звезды», человек, обладавший уникальным талантом организатора общественных сил: вокруг него непрерывно крутились интересные люди. И однажды Владька сказал мне:

У нас в «Звезде» некоторое событие: открыли нового писателя. Представляешь, обыкновенный инженер писал рассказики «для дома, для семьи», кто-то догадался принести к нам — и мы печатаем. Абсолютно профессионально сделанные вещицы! Он скоро у меня будет в редакции, приходи — познакомлю.

Так, в редакции «Звезды» на Моховой улице, я и познакомился с Ильей Иосифовичем Варшавским.

Оказалось, в этом знакомстве он сам был заинтересован: в то время я пробовал себя в сценарном искусстве, пробовал сотрудничать с «Ленфильмом», а Илья Иосифович мечтал сделать фильм по какому-то своему рассказу (по какому именно — я забыл, все-таки полвека прошло!). И мы стали встречаться — я посетил его дом, познакомился с его женой, Луэллой Александровной, по-домашему Люлей, потом, узнав, что я интересуюсь совершенно новым тогда видом советской науки — электронно-вычислительными машинами, Илья Иосифович организовал для меня визит на место работы его сына, Виктора, где я впервые в жизни видел компьютеры — огромные, занимавшие все стены, когда они работали, по ним бегали огоньки, словом, это был последний писк научно-технической революции, и никому в голову тогда не приходило, что пройдут годы — и на компьютере я буду за домашним столом писать вот эту самую заметку…

Варшавский сразу стал очень популярен в среде любителей фантастической литературы: он писал, по моему тогдашнему определению, «как инженер», т. е. сочинял сюжетную фантастическую идею и аккуратно вписывал её в новый сюжет. Это было как бы отдельным направлением в советской фантастике: не описание особой жизненной ситуации, как у Стругацких, не сказки на научный лад, как у многих других, а именно чистые игры ума! То есть, он выглядел таким западным человеком, попавшим в советскую литературную среду. Мы общались довольно регулярно на секции фантастики и приключений Союза писателей (он, естественно входил в число фантастов, я же числился приключенцем). Но, по правде сказать, о литературе мы разговаривали немного — не знаю, почему. Мне гораздо интереснее было узнавать от него какие-то страницы советской истории — ведь мы, молодые, реально её не знали, даже старые газеты выдавались в Публичной библиотеке только по спецразрешению. А Илья Иосифович оказался причастен к каким-то очень любопытным сюжетам. Например, он любил рассказывать о своей жизни в Баку, выглядевшей, на взгляд ленинградца, весьма экзотично:

— Я поехал устраиваться на работу в Баку — меня как еврея никуда не брали, это естественно. А в Баку взяли в первое же место, куда подал заявление. Это поразило! Стал спрашивать, как такое может быть? Мне объяснили: тебя берут сразу, потому что ты — не русский. С одной стороны, не местный, заполняешь нужную графу в штате. С другой, не русский, т. е. не угрожаешь местному начальнику тем, что можешь занять его место. Еврея в начальники продвигать не будут! Значит, самый подходящий кадр. Так это выглядело удивительно…

Как видите, некие особенности национальной политики в союзной республике возникали уже в те времена, которые считаются «торжеством интернационализма».

Однажды он стал рассказывать о своем тесте, отце Луэллы, Александре Краснощёкове — я имени такого, естественно не слыхал, а Илья Иосифович, как выяснилось, и на этот раз имел в виду, что я напишу очерк на сей сюжет (что я и сделал — материал был напечатан в «Знание сила» под заголовком «Президент Дальнего Востока»).

— Понимаете, он ведь вернулся в Россию из Чикаго, — рассказывал Илья Иосифович, — там был ректором созданного им Рабочего университета. Поехал пароходом через Тихий океан во Владивосток, а там — гражданская война разорвала Россию. Потом — японская оккупация Дальнего Востока. Победить японцев военным путем не было у Красной армии никакой возможности… Но он же из Америки, понимал всё растущие разногласия между Японией и США. Поэтому сообразил: создал демократическую Дальневосточную республику, добился победы большевиков на выборах (большевики символизировали тогда единство русских вокруг России, вокруг Москвы), потом потребовал вывода иностранных войск с территории независимого Дальнего Востока — и его поддержали американцы. Японцы ушли. Ну, а справиться с Белой гвардией, на это сил хватило… Так Союз вернул себе Хабаровский и Приморский края.

Потом он стал замнаркома финансов у Сокольникова, вместе они создали золотой червонец — самую устойчивую валюту в Европе! Потом он создавал разные фирмы — Доброфлот, например, предшественник Аэрофлота, Промбанк…

Как я понял, за растрату казенных денег в Промбанке тесть Ильи Иосифовича и сел в тюрьму.

— Илюша, он что, действительно взял казенные деньги? — спросила Луэлла, присутствовавшая при разговоре.

Илья Иосифович неопределённо пожал плечами. Он явно не хотел при жене высказываться на щекотливую тему. Только потом я от него узнал, что именно Краснощёков в эти годы «увёл» Лилю Брик от Маяковского (помните поэму «Про это») и, естественно, в деньгах весьма нуждался.

Отсидел и вернулся в «номенклатуру»: возглавил трест по выведению новых лубяных культур. «Ужасно увлекался кенафом и кендырем», — заметил Илья Иосифович. Потом стали громить наркомат сельского хозяйства. «Три раза за год сажали всю коллегию наркомата! В третий раз он уже стал членом коллегии — ну и сел вместе с наркомом. И уже не вышел».

— А Люлю на время его ареста удочерила Лиля Юрьевна, — рассказывал он. — Так я и стал вхож в тот дом. Я ведь был, наверно, последним человеком, который был у Маяковского в гостях в день его самоубийства…

Вот примерно такими рассказами развлекал меня обычно мой покойный друг Илья Варшавский.

Михаил Хейфец

Земля не отвечает на позывные

Звездолет Первой Межгалактической Экспедиции вновь вошел в пределы Солнечной Системы.

— Не понимаю, в чем дело, — сказал Навигатор, входя в салон, — Земля не отвечает на наши позывные. Не может быть, чтобы за пять тысяч лет они разучились принимать радиосигналы.

Биолог весело рассмеялся.

— Начинаются сюрпризы. Вероятно, просто этот вид связи на Земле давно сдали в архив.