Тед Чан - Понимание

Тед Чан

Понимание

Лед: царапает щеку, но не холодит кожу. Держаться не за что: перчатки просто скользят по гладкой поверхности. Вижу мечущихся наверху людей, но они ничего не могут сделать. Пытаюсь разбить лед кулаками, но руки движутся медленно-медленно, легкие разрываются, голова кружится, мысли туманятся, и я чувствую, что исчезаю…

Просыпаюсь с криком. Сердце стучит, как отбойный молоток. Господи. Откидываю одеяло и сажусь на край кровати.

Раньше я не мог вспомнить весь сон. Помнил только падение сквозь толщу льда; доктор говорит, мой разум подавлял остальное. Теперь я помню, и это худший кошмар из всех, что я когда-либо видел.

Натягиваю на плечи скомканное стеганое одеяло и чувствую, что дрожу. Пытаюсь успокоиться, дышать ровнее, но всхлипывания продолжают вырываться на волю. Это было

так реально, что я ощущал все: ощущал, каково это - умереть.

Я пробыл в воде почти час; когда меня вытащили, я был овощем почище любого настоящего овоща. Здоров ли я? Впервые клиника испробовала свое новое лекарство на человеке с такой глубокой травмой мозга. Подействовало ли оно?

Все тот же кошмарный сон, снова и снова. После третьего раза я понял, что уже не усну. Оставшиеся до рассвета часы провел в тревоге. И это результат? Я теряю рассудок?

Завтра иду на еженедельный прием к наблюдающему меня ординатору клиники. Надеюсь, у него есть ответы на мои вопросы.

Еду в центр Бостона, полчаса - и я на приеме у доктора Хупера. Сижу на каталке в смотровой, за желтой занавеской. Из стены на уровне пояса выступает вытянутый в длину плоский экран, отрегулированный на суженное поле зрения, - с моего места он кажется пустым. Доктор стучит по клавишам - наверное, открывает файл с моими данными - и начинает меня осматривать. Пока он проверяет мои зрачки авторучкой с фонариком на конце, я рассказываю ему о кошмарах.

- А до несчастного случая у вас бывали подобные сны, Леон? - Он достает маленький молоточек и ударяет меня по локтям, коленям, лодыжкам.

- Никогда. Это побочный эффект лекарства?

- Нет, эффект не побочен. Гормональная К-терапия восстановила большинство поврежденных нейронов, и ваш мозг вынужден приспосабливаться к столь значительным переменам. Ночные кошмары, по-видимому, просто признак этого приспособления.

- Это теперь навсегда?

- Маловероятно, - отвечает он. - Как только ваш мозг вновь привыкнет к наличию всех проводящих путей, вы придете в норму. Теперь дотроньтесь указательным пальцем до кончика носа, а потом прикоснитесь им к моему пальцу.

Я делаю то, что он мне велит. После этого врач просит меня соединить поочередно пальцы с большим, быстро.

Затем мне приходится пройти по прямой, словно при проверке на трезвость. А потом он начинает меня допрашивать.

- Назовите части обычного ботинка.

- Ну, подметка, каблук, шнурки. М-м, дырочки для шнурков, через которые они продеваются, - ушки, и еще язычок, под шнурками…

- Хорошо. Повторите числа: три, девять, один, семь, четыре…

- …шесть, два.

Этого доктор Хупер не ожидал:

- Что?

- Три, девять, один, семь, четыре, шесть, два. Вы называли их, когда осматривали меня в первый раз, я тогда еще лежал в больнице. Полагаю, эти числа слышит большинство ваших пациентов.

- Вот.уж не думал, что вы их запомните; это тест на кратковременную память.

- Я не специально. Просто оказалось, что помню, и все.

- А цифры, которые я перечислил во время второго приема?

Задумываюсь на секунду.

- Четыре, ноль, восемь, один, пять, девять, два. Он удивился:

- Большинство людей не могут удержать в памяти столько цифр, если слышали их лишь однажды. Это какой-то мнемонический фокус?

Я качаю головой:

- Нет. Я даже телефонные номера всегда записываю в память телефона, чтобы потом набирать их, нажав одну кнопку.

Он идет к пульту и колотит по клавишам.

- Попробуйте это. - Доктор зачитывает четырнадцать цифр подряд, я повторяю их. - А задом наперед сумеете?

Я перечисляю цифры в обратном порядке. Он хмурится и начинает допечатывать что-то в мою историю болезни.

Сижу перед терминалом в лаборатории психиатрического отделения; это оказалось ближайшее место, в котором можно устроить проверку умственных способностей. В одну из стен встроено небольшое зеркало, вероятно, с видеокамерой позади. На тот случай, если ведется запись, улыбаюсь и машу рукой. Я всегда так делаю перед скрытыми камерами у банкоматов.

Приходит доктор Хупер с распечаткой результатов тестирования.

- Что ж, Леон, вы справились… отлично. Вы прошли два теста и в обоих случаях попали в девяносто девятый процентиль [1].

У меня отвисает челюсть:

- Вы шутите.

- Нет, не шучу. - Кажется, он сам себе с трудом верит. - Это число не показывает, на сколько вопросов вы ответили правильно; оно говорит, что относительно общей численности населения…

- Я знаю, о чем оно говорит, - рассеянно перебиваю я. - Когда нас проверяли в школе, я входил в семидесятый.

Девяносто девятый. Пытаюсь отыскать в себе какие-то признаки этого. Что я должен чувствовать?

Он присаживается на край стола, все еще разглядывая распечатку.

- Вы никогда не посещали колледж, не так ли? Мое внимание возвращается к нему.

- Я ходил туда, но не дотянул до диплома. У нас с преподавателями были разные представления об образовании.

- Ясно. - Вероятно, он сделал вывод, что меня вышибли за неуспеваемость. - Что ж, очевидно, вы с тех пор сильно изменились к лучшему. Малую часть такого прироста можно объяснить естественным взрослением, но в основном это, должно быть, результат гормональной К-терапии.

- Ничего себе побочный эффект.

- Ну, я бы пока особо не радовался. Результаты тестов не предсказывают, сумеете ли вы добиться успеха в реальном мире.

Я поднимаю взгляд, но доктор Хупер уткнулся в бумаги. Происходит что-то потрясающее, а он не может сказать ничего, кроме банальностей.

- Мне бы хотелось провести еще несколько тестов. Вы можете подъехать завтра?

Я ретуширую голограмму, когда звонит телефон. Колеблюсь между аппаратом и пультом и нехотя выбираю телефон. Обычно, когда я редактирую, звонки принимает автоответчик, но надо же дать людям знать, что я снова работаю. Пока я валялся в больнице, я потерял массу заказов: один из минусов образа жизни свободного художника. Нажимаю кнопку громкой связи:

- «Греко Голографикс», Леон Греко слушает.

- Привет, Леон, это Джерри.

- Привет, Джерри. Как дела? - Продолжаю изучать изображение на экране: пара сцепленных зубчатых шестеренок. Избитая метафора совместных действий, но так желает заказчик.