Ольга Ларионова - Вахта «Арамиса»

В мире фантастики и приключений. Выпуск 5. Вахта «Арамиса». 1967 г

От составителей

Сборники под грифом «В мире фантастики и приключений» систематически знакомят читателей с новыми научно-фантастическими произведениями преимущественно ленинградских литераторов.

Однако это не значит, что составители преднамеренно суживают круг авторов. Достаточно вспомнить, что в наших сборниках впервые опубликованы на русском языке такие значительные и широко известные сейчас романы нашего польского друга Станислава Лема, как «Солярис» и «Непобедимый». В предыдущем сборнике — «Эллинский секрет» — читатели могли познакомиться с первым научно-фантастическим романом калининградского писателя Сергея Снегова «Люди как боги», завершающую часть которого мы предполагаем напечатать в 1967 году, а также с рассказом бакинского фантаста Генриха Альтова и некоторыми произведениями москвичей.

Особенностью сборников этого года — «Эллинский секрет» и «Вахта „Арамиса“» — является то же стремление представить современную фантастическую литературу во всем многообразии ее жанров и творческих направлений.

Не ограничиваясь кругом авторов, уже зарекомендовавших себя в этой области, мы печатаем и вещи, принадлежащие перу литераторов, впервые выступающих в жанре научной фантастики. Среди них крупный советский прозаик Даниил Гранин, передавший в наш сборник небольшую сатирико-фантастическую повесть «Место для памятника», и известный ученый, член-корреспондент АН СССР, — автор рассказа «Остров зеркального отражения», выступающий под псевдонимом «С. Владимиров»{1}.

Повесть Ольги Ларионовой, давшая название нашему сборнику, — не первое произведение молодой писательницы. Недавно она успешно дебютировала обратившим на себя внимание романом «Леопард с вершины Килиманджаро».

Нет необходимости представлять читателям Илью Варшавского, создавшего цикл рассказов о вымышленной стране Даномаге («Тараканы» входят именно в этот цикл) и Александра Шалимова, чьи произведения печатаются в периодике и выходят отдельными книгами.

Продолжая оправдавшую себя традицию, мы и в этом сборнике публикуем еще не переводившийся роман Станислава Лема «Эдем» в авторизованном переводе Дм. Брускина.

Мы надеемся, что «Вахта „Арамиса“» будет встречена многочисленными любителями научной фантастики с таким же интересом, как и предыдущие ленинградские сборники.

Евгений Брандис, Владимир Дмитревский

Ольга Ларионова

Вахта «Арамиса», или Небесная любовь Паолы Пинкстоун

…Можно спасти человека от любой неважной беды — от болезни, от равнодушия, от смерти, и только от настоящей беды — от любви — ему никто и ничем не может помочь.

На своей земле

Был конец августа, когда не пала еще на траву непрозрачная бисерная изморозь, но уже отовсюду, и вдоль и поперек, тянулись ощутимые лишь руками да лицом — когда попадут невзначай — паутинки, накрученные и наверченные по всему лесу толстопузыми травяными паучками. В лесу было прохладно и несолнечно, но не было в природе щедрой, осенней пышности. Увядание еще не пришло, но в чем-то, невидном и неслышном, сквозила уже грусть примирения с грядущим этим увяданьем.

Тропинка выходила на опушку. Ираида Васильевна задержала шаг и свернула правее, где сбегали с поросших сосною невысоких холмов серебристые оползни оленьего мха. Но внизу, в ольшанике, темнела канава, полная до краев зеленоватой кашицей ряски.

Ираида Васильевна крoтко вздохнула и вернулась на тропинку.

За спиной безмятежно, по-весеннему, запела малиновка. Был конец августа, вечерело, и никто еще ни о чем не догадывался.

Митька, сопя в розетку короткого фона, уверенно вел своего кибера по футбольному полю. С шестью минутами до финального свистка 2:1- это еще не блеск. Так ведь и проиграть можно. Металластовый верзила по диагонали пересекал пронумерованные квадраты поля, подкрадываясь к релейному капкану ворот. «Тихо, не зарывайся…» — шептал Митька, хотя его «четверка», передвигавшаяся по стадиону в строгом соответствии со звуковыми командами, выполняла лишь его, Митькину, волю, и «не зарывайся» — это скорее всего относилось к самому себе.

Митька прижался лбом к передней дверце игровой кабинки. Сквозь толстое стекло было видно, как внизу, под самыми ногами, плясали над мячом двое: своя, оранжевая «двойка» и голубая неповоротливая «шестерка». Все было правильно. Сейчас голубые будут в луже.

Теперь можно было ждать отпасовку. Митька сунулся носом в микрофон:

— Миленький, не зевай, смотри на Е-6, смотри на Е-6… смотри на Е-7… возьмешь мяч и пробьешь на Б-13…

А на Б-13 — самая сила: Фаддей. Митька мог положить голову под мобиль, что Фаддей разгадал всю комбинацию и настраивает своего кибера именно на Митькин пас. Митька приподнял плечи и навис над игровым пультом. Сейчас…

— Бери мяч! Бей на Б-13!

Поздно, голубенькие! Надо уметь манипулировать! Влетели в квадрат вшестером, как жеребята, а мяч-то у Фаддея. Митька локтем отодвинул фон, вжался в стекло.

— Тама! Тама-а-а! — раздался из фоноклипса дикий рев несуществующих трибун.

Значит, мяч коснулся сетки.

Эти вопли были последним достижением пятых классов: как-то ночью на сетки ворот, кроме судейских датчиков, были подключены магнитофонные рамки. Очевидцы утверждали, что тренер по кибернетическим играм долго смеялся, но — ничего, не запретил.

Митька откинулся назад и потянулся сидя. Три с половиной минуты можно просто так поболтаться по полю. Теперь уже ничего…

Рев трибун разом оборвался.

В фоноклипсе щелкнуло, и металлический голос кибер-судьи произнес:

— Мяч забит из положения «вне игры».

Митька остолбенел. Медленно потянул с себя фоноклипс. Потом резко толкнул стеклянную дверь кабинки и вывалился прямо на поле.

— Да не было же!.. — заорал он отчаянным голосом.

Рядом с ним тяжело плюхнулся Фаддей. Он сжал кулаки и, распихивая попадающиеся на пути угловатые металластовые фигуры, пошел через все поле туда, где на противоположной галерее тихохонько сидели в своих кабинках «голубые». Он остановился и, расставив ноги, мрачно оглядел ряд белых носов, приплюснутых к стеклу:

— А в чьей палатке хранился судья?…

«Голубые» помалкивали.

— На мыло! — взревели «оранжевые».

Митька оглянулся: у кого мяч? Над мячом враскорячку, точно краб, застыл Фаддеев «третий». Митька с трудом вытащил зажатый в ногах мяч и, сложив ладошки рупором, закричал: