Олег Овчинников - Старые долги

Овчинников Олег

Старые долги

Олег Овчинников

Старые долги

Кто знает, может быть, грядущей деноминации

посвящает автор эти трагические строки...

На той стороне трубки раздался Пол. (Специально для моих англо-говорящих переводчиков: имя Пол пишется с ошибкой - Pol, а не Paul.

Ошибка сознательная, он сам так захотел.) Вы скажете: правильнее было бы - раздался голос Пола. Но нет, я не мог ошибиться - раздался сам Пол. А голос его в этот момент вкрадчиво произносил:

- Хай, Джонни. Время платить долги, Джонни.

И все. Только бесконечные тире короткого гудка в такт ударам моего сердца.

У меня внезапно подкосились ноги, и я взглянул на страничку настольного календаря. На ней стояла цифра - 4. И название месяца - апрель. А в самом низу, мелким шрифтом - написан год. Но - раз мелким шрифтом, значит несущественно. Не так ли?

Существенно было другое. Все существенное произошло двадцать лет назад. И сегодняшний день - 4 апреля - не был просто сегодняшним днем. Это был День-Когда-Наступает-Пора-Платить-Старые-Долги.

Я не очень сопротивлялся, и память услужливо перенесла меня на двадцать лет назад. Я бы даже сказал: на двадцать лет _тому_ назад.

А ведь был такой же приятный весенний денек 4 апреля 1995 года.

***

Сегодня наступило четвертое апреля. Погода на улице стояла солнечная. Где-то высоко в небе пели птицы. Мы с Полом сидим в моей комнате, у меня дома. Я сижу в кресле, а Пол - в другом кресле напротив.

- Нет,- сказал он два раза.- Что ты?

Уверен, что у тебя все получится.

- А я уверен в обратном - что у меня ничего не получится,- сказал я с грустью.

- Но почему ты так легко сдаешься? Почему ты совсем отказываешься от борьбы? - спросил Пол.

- Я не легко сдаюсь. Я боролся сколько мог,- ответил я отрешенно.

- А я тебе говорю, что ты даже не пробовал бороться,- сказал Пол.

Я промолчал и сделал два глотка из своего стакана с кофе.

- Стоило трем журналам вернуть твои рукописи назад, как ты совершенно сдался и решил махнуть рукой на свою писательскую карьеру,- сказал Пол.

- Четырем. Не трем, а четырем,- сказал я.

- Все равно,- сказал Пол.

***

Вот уже четверть часа я выводил на бумаге эти две цифры. Я рисовал их большими и маленькими, округлыми и угловатыми, с левым наклоном и с правым наклоном. Но я не мог сделать с ними ничего. А они могли сделать со мной все, что угодно. Даже если перевернуть листок чистой стороной вверх, реальность не изменится.

- Фуджимота,- сказал я в трубку,- зайдите ко мне.

- Слушаюсь, босс,- ответил управляющий, хотя я уже не слышал его.

Спустя полминуты он вошел и молча встал у дверей. Он, должно быть, ждал распоряжений, но сегодня их не было.

Была только грусть.

- Открылись старые долги,- я говорил спокойно, может быть, даже слишком.- Я бы сказал - _очень_ старые долги.

Лицо японца передавало его тревогу.

- Могу я поинтересоваться их размером? - спросил он.

- Вот! - я еще раз записал на листке эти две цифры и перевернул его на 180 градусов.

- А в чем эти цифры измеряются?

- В центах!- огрызнулся я.- Все в этом мире измеряется в центах!

Он смотрел мне в глаза. Он надеялся, что я сейчас громко рассмеюсь или хотя бы подмигну ему левым глазом. Но я этого не сделал.

- Жаль,- сказал он и вышел за дверь.

Через несколько секунд за дверью раздался звук, который трудно было с чем-нибудь спутать.

Я понял, почему он сказал "Жаль". У него просто не было сейчас рядом достаточно близкого друга, который помог бы ему уйти из жизни так, как велит традиция.

Традиции, которые живут веками, не умирают за двадцать лет.

***

Его лицо было достаточно красиво. Нос был с горбинкой.

- Я думаю, ты не должен этого так оставлять. Попытайся еще раз. В конце концов тебе должно повезти,- сказал он.

- Почему ты так думаешь?- сказал я.

- Да потому, что я читал твои рассказы. В них есть что-то. Готов поспорить, лет через двадцать ты будешь довольно известным писателем,сказал Пол.

Я улыбнулся.

- Готов поспорить, что нет,- сказал я.

- О'кей, будем считать, что пари заключено. Надо только придумать сумму, которая не разорит известного писателя. Скажем - 20 центов. По центу за год - это не так уж много. По рукам?- сказал Пол.

- По рукам!- сказал я.

- Кстати, чтобы добавить сделке официальности, можно заверить ее у нотариуса. Представляю себе его лицо!- сказал он.

***

Я включил радио и телевизор. С ними мне было не так одиноко.

- ...ило сообщение из прессекретариата министерства финансов,- сказало радио.- В связи с чрезвычайно высокой покупательной способностью микроцента, Министерство Финансов с сегодняшнего дня вводит в обращение более мелкую денежную единицу - наноцент. Тысяча наноцентов приравнивается к одному микроценту. На торгах Токийской биржи удельная стоимость золота не изменилась. Сегодня любимый каламбур брокеров - "один цент - один центнер"...

***

- "... обязуюсь выплатить ему вышеуказанную сумму 4 апреля 2015 года." Все правильно?- спросил нотариус.

Здание, в котором располагалась нотариальная контора, было старинным. В комнате были высокие потолки.

В официальных заведениях я всегда начинал испытывать некоторую неуверенность.

- А кто знает, что будет с долларом через 20 лет. Вдруг начнется ужасная девальвация, и ты потребуешь, чтобы я выплатил тебе деньги с процентами от индексации.

Двадцать центов, конечно, не сумма, но двадцать лет...- сказал я.

- Успокойся, приятель. Добавьте там в конце фразу типа:"Выплатить всю сумму без учета возможной девальвации",- сказал Пол нотариусу.

Нотариус записал.

- Да, кстати, добавьте тогда уж и пару слов о ревальвации,- сказал Пол.

- Скажешь тоже!- сказал я и засмеялся.

***

И ведь прямо так и сказал...

Свою последнюю рукопись я продал издательству за 80 микроцентов.

Тогда, правда, я еще не знал, что она будет последней. Но если бы я вместе с ней продал свою душу, я все равно бы не набрал требуемой суммы.

Я стал известным писателем. _Довольно_ известным, как сказал бы Пол. Вот уж кто сейчас должен быть доволен.

Моя известность пока не привела меня в ряды тех, кого привыкли почтительно называть миллицентоонерами, но все-таки я был достаточно известен. Это то и было хуже всего...

- Правительство Китая,- вещало телевидение,- наконец-то выплатило свой внешний долг Соединенным Штатам. Государственная казна выросла еще на 25 центов.

И крупным планом показывают монету. "Мы верим в Бога" - написано по окружью. Неясно только какой знак нужно поставить в конце предложения.

Следующий кадр: монету помещают в специальный платиноиридиевый контейнер, бдительная охрана не держит автоматы на предохранителе, если что - она не будет делать предупредительных выстрелов.