Юрий Манов - Не мир принес

Юрий МАНОВ

НЕ МИР ПРИНЕС

Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч…

Там, на небесах, только и разговоров,

Что о море и о закате.

Там говорят, как чертовски здорово наблюдать

За огромным огненным шаром,

Как он тает в волнах,

И еле видимый свет,

словно от свечи,

Горит где-то в глубине…

Пролог

Да, давненько с ним такого не случалось, где-то месяца три, если память не изменяет. А уж с законной супругой Ольгой Викторовной и того больше, вот уже более полугода подполковник милиции Семен Иванович Чутков не выполнял супружеского долга. А все работа эта проклятая, шутка ли сказать — начальник милиции целого района. И не просто района, а с центром в городе, пусть и небольшом, но с железной дорогой, пристанью, автобусным вокзалом, промышленными предприятиями, колонией общего режима. И почти без выходных, и каждый день на нервах, какой уж тут супружеский долг.

А сегодня получилось! И не просто получилось, а уже два раза! И с кем! Ладно, была бы фотомодель какая, что на конкурс красоты районный приезжали (с одной из претенденток на звание «Мисс Зареченского района» Чутков тоже потерпел постыдное фиаско), а то так, шлюшка вокзальная, ни рожи ни кожи. Девок-то в сауну, где они отдыхали в узком кругу с коллегами из ФСБ и местной ГОЧС, привезли в достатке, там и пофигуристее были, и посимпатичнее, но он почему-то сразу понял, что если у него сегодня что-то и получится, так не с крашеными ногастыми дурами, а только с этим юным существом. Что-то притягательное было в ее нескладной худощавой фигуре, в ее розовых сосочках на маленькой грудке, в ее личике, еще не носящем следов порочности, как у бывалых шлюх. Даже раздевалась она не как остальные, быстро и деловито, а вроде как стесняясь.

Грустно признаться, но только со шлюхами ему все чаще приходилось общаться в последнее время по причине мужской слабости. Обеих своих любовниц, Ларису Петровну — бухгалтера с автовокзала, и Галеньку — официантку из ночного бара при железнодорожной станции, он уже давно не навешал с интимными намерениями, ограничивался дружескими визитами на работу и скромными подарками. Нет, он продолжал уважать этих женщин, как и верную супругу свою, Ольгу Викторовну, но очень боялся признаться любовницам в своей мужской слабости, чем давал им повод для обид и сцен ревности. Со шлюхами куда легче, если чувствуешь, что не можешь, легко прикинуться, что тебе хочется только стриптиза. Пусть попляшут под музыку, поизвиваются. А шлюхи и рады, гораздо легче задницей перед клиентом вертеть, нежели ту же задницу под «прибор» подставлять.

Нет, вы не подумайте, он не какой-нибудь там развратный тип, он понимал, что связь со шлюхами, если вскроется, поставит крест на его милицейской карьере. Кто будет с каким-то начальником РОВД церемониться, когда за то же дело генеральный прокурор с работы слетел. Но девок в сауну «подгонял» его давний приятель, главный по местному ФСБ, которому Чутков по пьяному делу проговорился о своей проблеме. Тот взялся помочь, гарантировал, что девки «проверенные, рот рабочий» и держат они этот рот на замке, потому что они у него, «как у Мюллера, под колпаком. На каждую отдельная папочка заведена». И правда, в первое время шлюхи помогали как-то растормошить чутковского «друга», в основном путем умелого минета, а потом и они ничего не могли поделать с его беспомощно опавшим естеством. И никакая «виагра» не помогает, хоть и стоит бешеных денег. Стыдно сказать, он почти импотент, а ведь ему едва исполнилось пятьдесят…

Но сегодня все получилось почти как раньше, с любовными играми, ласками, со звериным рыком во время оргазма. Господи, неужели мужская сила вернулась к нему?! Глядишь, и законной супруге кое-что достанется, а то она так жалостливо смотрит на него по вечерам… Или это все благодаря этой восемнадцатилетней девчушке? (Ей было восемнадцать, было, он ученый, он лично паспорт проверил у бритого сутенера, что привез девок в сауну.) Если так, он найдет ей непыльную работенку в бывшем пионерлагере, а теперь — спортивно-оздоровительном комплексе «Дзержинец» (поварихой или еще кем), поселит в отдельную дачу на берегу реки и будет навещать по возможности…

Чутков откинул одеяло и еще раз посмотрел на безмятежно раскинувшееся обнаженное тело… Такое юное, гладенькое. Устала, девчушка, шутка ли сказать, часа два он не давал ей покоя. Он осторожно, даже как-то нежно провел ладонью по изгибу спины, по ее упругим ягодицам, вздрогнувшим под его пальцами. Ого! «Старый друг» его зашевелился, намекнув, что вполне еще бодр. Неужели получится и в третий раз?! Не веря еще в свое счастье, он запустил руку под одеяло. Точно! Он сможет! Ну, Семен Иваныч, ну ты сегодня молодца!

И в это время зазвенела «мобила». Что за черт?! Какого хрена! Это ведь не его служебный мобильник, это личный, только для экстренных случаев. Этот номер от силы человек пять в районе знают, сплошь из руководства, он даже жене неизвестен. Семен Иванович с досадой отметил, что «друг» его опять бессильно опал, и нажал кнопку приема.

— Товарищ полковник? — тут же раздался в трубке незнакомый голос.

— Да, с кем я говорю?

— Моя фамилия Колесников.

— Какой Колесников? — удивился милиционер.

— Учитель средней школы Колесников, — пояснил собеседник. — Меня забрали ваши милиционеры и посадили в клетку. Незаконно! Мы отмечали с коллегами окончание проверки старших классов по линии Губ-ОНО, засиделись в школе допоздна, а по дороге домой, у станции меня ограбили неизвестные, сняли шапку и угрожали ножом. Я с телефона дежурного по станции вызвал милицию, но они никого искать не стали, а привезли меня сюда и посадили в клетку. А шапка очень приметная, енотовидная собака!..

— Какая собака! Какое ОНО! Вы что, с ума сошли или выпили лишнего?! Вы представляете, кому звоните?!

— Ну да, вы же начальник над всеми этими милиционерами. Они вели себя совершенно по-хамски, меня оскорбляли, даже ударили. Я-то вызвал их для помощи, а они… А выпил я всего три рюмки коньяку, у меня и свидетели есть, директриса наша Валентина Алексеевна может подтвердить…

— Немедленно дайте трубку дежурному! — резко перебил его подполковник.

В трубке раздалось какое-то шипение, чьи-то голоса, звук чего-то разбиваемого.

— Он не может говорить, он плачет, — снова раздался голос Колесникова.

— Что?!

— Я бы сказал, даже рыдает, это он мне ваш номер дал…

— А милиционеры, которые вас задержали. Дайте им трубку!

— Они не могут, они дерутся!