Владимир Фирсов - И жизнь, и смерть

Фирсов Владимир

И жизнь, и смерть

Фирсов Владимир Николаевич

И жизнь, и смерть

Глава 1. Зеленые шары и нервная внеземная собака

Когда внизу заблестел ручей, Сергей Лавров еще раз сверился с картой и повел дисколет вниз, нацелившись на свободную от кустов полянку чуть в стороне от ручья. Аппарат уперся выпуклым пузом в мохнатую упругую траву, завибрировал, а потом мягко осел набок: Сергей выключил стабилизирующее поле. Ветви редкого кустарника с трехлучевыми цветами были здесь по пояс, и Сергей решил, что они не помешают перетащить зонд к ручью.

День выдался удивительно тихий, в стоячем жарком воздухе пьяный запах травы хмелем ударял в голову, заставляя думать черт знает о чем - о прогулке в акваланге по Большому Барьерному рифу, об огромных глазах Машеньки, о том, как здорово быть молодым, - только не о надоевшем за последние дни зондировании. Темно-фиолетовое небо к полудню вдруг заголубело и стало нежно-прозрачным, и, если бы не тяжелый лучемет, который надо опять вешать на шею, да неожиданные взвизги огромных, в ладонь, насекомых, снующих в пряной траве, можно было бы подумать, что это вовсе не планета Альфа в системе звезды Барнарда, а своя, родная степь где-нибудь под Белой Церковью. Сергею вдруг представилось, как он швыряет осточертевший лучемет в траву, стаскивает через голову влажную от пота рубашку и плюхается в ручей... Вода холодная, обжигающая, через десять секунд кожа начинает гореть, словно ее ошпарили, а зубы выбивают мелкую дробь. Теперь на песочек - желтый, горячий - вот он, словно специально для меня насыпан в излучине старицы...

Тут Лавров заметил, что стажер Ахмед с нескрываемым интересом смотрит на него и уже, кажется, начинает потихоньку расстегивать пуговицы на рубашке. Сергей внутренне чертыхнулся - этот мальчишка словно читал его мысли - и сказал деловым тоном:

- Выгружаемся...

Ахмед сокрушенно покачал головой.

- Не то ты сказал, дорогой товарищ Сергей! Ты хотел сказать: "искупаемся"...

В его глазах так и прыгали веселые чертики.

- На базе искупаешься, - буркнул Лавров, открывая замки контейнера. Нальешь воды в надувную ванну и искупаешься.

Ахмед горестно вздохнул и перешагнул через прозрачный бортик дисколета.

- Куда! А лучемет? - окликнул его Сергей. Ахмед даже застонал.

- Я не думал, что ты такой буквоед. Я таскаю на себе эту дубину уже две недели! У меня от нее мозоли на шее, как у вьючного ишака. А для чего я это делаю? На этой планете еще никто ни разу не стрелял из нее.

- Выполняй инструкцию, Ахмед.

- Инструкцию, инструкцию, - проворчал Ахмед. - Дай мне автора этой инструкции, я скажу ему...

- Ничего ты ему не скажешь, Ахмед.

- Кто? Я? Да я скажу ему: возьми, друг, все наши лучеметы и таскай на здоровье, пока шея не отсохнет. А если этого мало, запросим для тебя с "Ариэля" еще дюжину - для хорошего человека не жалко.

- Ничего ты ему не скажешь, Ахмед, - сухо повторил Сергей. - Автор этой инструкции десять лет назад погиб здесь, на Альфе.

- Как погиб? - растерянно спросил Ахмед. - Почему?

Сергей пожал плечами, вынул лучемет из зажимов и протянул практиканту. Он не знал, почему погиб Бестужев, как не знал этого никто.

- А вот так. Погиб, и все. Пропал. Исчез. Испарился. И пока тайна его гибели не объяснится, ты будешь носить на себе лучемет, рацию, пеленгатор и все, что прикажут, - даже рыцарские латы. Понятно?

Ахмед огорченно кивнул головой и повесил лучемет на шею, потом прицепил за спину тяжелую катушку с кабелем и пошел вниз, к ручью. Сергей шел за ним, придерживая руками тяжелый самоходный электрозонд. Он забыл подложить что-нибудь на плечо, и острая кромка архимедова винта больно врезалась в кожу. Катушка тихо поскрипывала, кабель неторопливо ложился на траву, из которой выскакивали огромные насекомые. Одно из них, величиной с лягушку, прыгнуло на высокий ботинок Сергея, присосалось к пластику и застыло, слегка ворочая многочисленными глазами-бусинками. Сергей знал, что местные насекомые совершенно безвредны, но он с детства не любил пауков, сороконожек и прочую мерзость, поэтому носком ботинка спихнул непрошеного гостя в траву.

Шагах в двадцати от берега они воткнули зонд в песок, Сергей включил ток, архимедов винт с легким гудением завертелся, и зонд начал медленно погружаться. Через несколько минут он целиком ушел в песок, и лишь осыпающаяся ямка да уползающий в нее кабель указывали теперь, где он находится.

- Посмотри-ка, - вполголоса сказал Ахмед, трогая Сергея за руку.

Сергей оглянулся. Прямо на них от ручья неторопливо катился большой зеленый шар.

Уголком глаза Сергей заметил, что руки Ахмеда легли на приклад лучемета, и улыбнулся. Ахмед перехватил его взгляд, покраснел, насупился, но руки с приклада не убрал - сделал вид, что просто ему так удобнее стоять. Тем временем шар приблизился. Он был вышиной почти в рост человека, его мясистая, шершавая поверхность пульсировала, переливалась. Он был слегка приплюснут, так что напоминал скорее не очень круто сваренное яйцо без скорлупы, которое вздумало по каким-то причинам прогуляться. Двигался шар бесшумно - лишь слегка потрескивали пригибаемые ветки кустарника. Невозможно было понять, что это такое - растение, животное, диковинный вездеход или что-нибудь еще. Шар медленно, величаво, не замедляя и не ускоряя движения, катился вверх по не очень крутому склону, словно закон всемирного тяготения вдруг потерял свою силу.

Когда шар оказался совсем рядом, озадаченный Ахмед попятился, наставив излучатель на неведомого гостя.

- Что же это такое? - пробормотал он, отодвигая предохранитель. - Ведь так и прет на нас. И дороги не разбирает.

Сергей положил руку на ствол лучемета и потихоньку пригнул его вниз.

Шар величественно проследовал мимо них, прокатился через кабель, слегка вмяв его в траву, вскарабкался на бугор, для чего ему пришлось совсем расплющиться.

- Ай да перекати-поле, - восхищенно сказал Ахмед.

- А вот еще одно, - показал Сергей.

Вдоль ручья катился второй шар, гораздо крупнее первого.

- У них сегодня день визитов? - спросил Ахмед.

Сергей посмотрел на часы. Минут через пять зонд достигнет заданной глубины. Он полез в карман шорт и вынул бутерброд в блестящей герметической упаковке. Тут позади него раздался странный звук, и что-то холодное и мокрое мягко ткнуло его под коленку. Он крутанулся, выбрасывая вперед лучемет и внутренне холодея от мгновенного ужаса. Но это был не омерзительный мокролапый осьминог, не бронтозавр, не тигр-вампир или какой-нибудь еще неведомый зверь, а обыкновенный пес - лохматый, веселый, неизвестно какой породы, неизвестно откуда взявшийся на Альфе. Пес весело махал хвостом, в котором застряли какие-то местные репейники, и очень красноречиво улыбался, поглядывая на бутерброд. Пес явно не был представителем бродячего собачьего племени - на его шее виднелся металлический ошейник, а с ошейника свисал обрывок ремешка.