Рэй Брэдбери - Песочный человек

Рэй Брэдбери

Песочный человек

Роби Моррисон не знал, куда себя деть. Слоняясь в тропическом зное, он слышал, как на берегу глухо и влажно грохочут волны. В зелени острова ортопедии затаилось молчание.

Был год тысяча девятьсот девяносто седьмой, но Роби это нисколько не интересовало.

Его окружал сад, и он, уже десятилетний, по этому саду метался. Был час размышлений. Снаружи к северной стене сада примыкали апартаменты вундеркиндов, где ночью в крохотных комнатках спали на специальных кроватях он и другие мальчики. По утрам они, как пробки из бутылок, вылетали из своих постелей, кидались под душ, заглатывали еду, и вот они уже в цилиндрических кабинах, вакуумная подземка их всасывает, и снова на поверхность они вылетают посередине острова, прямо к школе семантики. Оттуда, позднее, — в физиологию. После физиологии вакуумная труба уносит Роби в обратном направлении, и через люк в толстой стене он выходит в сад, чтобы провести там этот глупый час никому не нужных размышлений, предписанных ему психологами.

У Роби об этом часе было свое твердое мнение: «Черт знает до чего занудно».

Сегодня он был разъярен и бунтовал. Со злобной завистью он поглядывал на море: эх, если бы и он мог так же свободно приходить и уходить! Глаза Роби потемнели от гнева, щеки горели, маленькие руки не знали покоя.

Откуда-то послышался тихий звон. Целых пятнадцать минут еще размышлять — б-р-р! А потом — в робот-столовую, придать подобие жизни, набив его доверху, своему мертвеющему от голода желудку, как таксидермист, набивает чучело, придает подобие жизни птице.

А после научно обоснованного, очищенного от всех ненужных примесей обеда — по вакуумным трубам назад, на этот раз в социологию. В зелени и духоте главного сада к вечеру, разумеется, будут игры. Игры, родившиеся не иначе как в страшных снах какого-нибудь страдающего разжижением мозгов психолога. Вот оно, будущее! Теперь, мой друг, ты живешь так, как тебе предсказали люди прошлого, еще в годы тысяча девятьсот двадцатый, тысяча девятьсот тридцатый и тысяча девятьсот сорок второй! Все свежее, похрустывающее, гигиеничное — чересчур свежее! Никаких тебе противных родителей, и потому — никаких комплексов! Все учтено, мой милый, все контролируется!

Чтобы по-настоящему воспринять что-нибудь из ряда вон выходящее, Роби следовало быть в самом лучшем расположении духа.

У него оно было сейчас совсем иное.

Когда через несколько мгновений с неба упала звезда, он только разозлился еще больше.

Звезда имела форму шара. Она ударилась о землю, прокатилась по зеленой, нагретой солнцем траве и остановилась. Со щелчком открылась маленькая дверца.

Это как-то смутно напомнило Роби сегодняшний сон. Тот самый, который он наотрез отказался записать утром в свою тетрадь сновидений. Сон этот почти было вспомнился ему в то мгновение, когда в звезде распахнулась дверца и оттуда появилось… Нечто.

Непонятно что.

Юные глаза, когда видят какой-то новый предмет, обязательно ищут в нем черты чего-то уже знакомого. Роби не мог понять, что именно вышло из шара. И потому, наморщив лоб, подумал о том, на что это больше всего похоже.

И тотчас «нечто» стало чем-то определенным.

Вдруг в теплом воздухе повеяло холодом. Что-то замерцало, начало, будто плавясь, перестраиваться, меняться и обрело наконец вполне определенные очертания.

Возле металлической звезды стоял человек, высокий, худой и бледный; он был явно испуган.

Глаза у человека были розоватые, полные ужаса. Он дрожал.

— А-а, тебя я знаю. — Роби был разочарован. — Ты всего-навсего песочный человек. (Персонаж детской сказки; считается, что он приходит к детям, которые не хотят спать, и засыпает им песком глаза.)

— Пе… песочный человек?

Незнакомец переливался, как марево над кипящим металлом. Трясущиеся руки взметнулись вверх и стали судорожно ощупывать длинные медного цвета волосы, словно он никогда не видел или не касался их раньше. Он с ужасом оглядывал свои руки, ноги, туловище, как будто ничего такого раньше у него не было.

— Пе… сочный человек?

Оба слова он произнес с трудом. Похоже, что вообще говорить было для него делом новым. Казалось, он хочет убежать, но что-то удерживает его на месте.

— Конечно, — подтвердил Роби. — Ты мне снишься каждую ночь. О, я знаю, что ты думаешь. Семантически, говорят наши учителя, разные там духи, привидения, домовые, феи, и песочный человек тоже, это всего лишь названия, слова, которым в действительности ничто не соответствует ничего такого на самом деле просто нет. Но наплевать на то, что они говорят. Мы, дети, знаем обо всем этом больше учителей. Вот ты, передо мной, а это значит, что учителя ошибаются. Ведь существуют все-таки песочные люди, правда?

— Не называй меня никак! — закричал вдруг песочный человек. Он будто что-то понял, и это вызвало в нем неописуемый страх. Он по-прежнему ощупывал, теребил, щипал свое длинное новое тело с таким видом, как если бы это было что-то ужасное. — Не надо мне никаких названий!

— Как это?

— Я нечто неозначенное! — взвизгнул песочный человек. — Никаких названий для меня, пожалуйста! Я нечто неозначенное, и ничего больше! Отпусти меня!

Зеленые кошачьи глаза Роби сузились.

— Между прочим… — Он уперся руками в бока. — Не мистер Ли Грилл тебя подослал? Спорю, что он! Спорю, что это новый психологический тест!

От гнева к его щекам прихлынула кровь. Хоть бы на минуту оставили его в покое! Решают за него, во что ему играть, что есть, как и чему учиться, лишили матери, отца и друзей, да еще потешаются над ним!

— Да нет же, я не от мистера Грилла! — прорыдал песочный человечек. Выслушай меня, а то придет кто-нибудь и увидит меня в моем теперешнем виде — тогда все станет много хуже!

Роби злобно лягнул его. Громко втянув воздух, песочный человек отпрыгнул назад.

— Выслушай меня! — закричал он. — Я не такой, как вы все, я не человек! Вашу плоть, плоть всех людей на этой планете, вылепила мысль! Вы подчиняетесь диктату названий. Но я, я только нечто неозначенное, и никаких названий мне не нужно!

— Все ты врешь!

Снова пинки.

Песочный человек бормотал в отчаянье:

— Нет, дитя, это правда! Мысль, столетия работая над атомами, вылепила ваш теперешний облик; сумей ты подорвать и разрушить слепую веру в него, веру твоих друзей, учителей и родителей, ты тоже мог бы менять свое обличье, стал бы чистым символом! Таким, как свобода, независимость, человечность или время, пространство, справедливость!

— Тебя подослал Грилл, все время он меня донимает!