Андрей Дмитрук - Следы на траве

Дмитрук Андрей

Следы на траве

Дмитрий Всеволодович ДМИТРУК

СЛЕДЫ НА ТРАВЕ

ЧАСТЬ 1

ПРОЙДЕШЬ - НЕ ВЕРНЕШСЯ

Был зов трубы, зловещий звон

металла,

Но знаменье последнего Суда

Нам ровно ничего не доказало

По-прежнему отходят от вокзала

Согласно расписанью поезда.

Ларьки торгуют, бьют часы

на башне,

Дождь моросит, а я домой бреду

В осенней мгле дорогою

всегдашней,

Не ведая, что Суд свершился

Страшный

И это все уже в аду...

Н. С т е ф а н о в и ч

Часто из самого отчаяния

рождается надежда.

К в и н т К у р ц и й

I

Гулкий мелодичный удар, подобный аккорду, взятому на басах органа, прокатился в бестеневом круглом зале, под молочно сиявшим куполом. Посреди равнины пола, в зеленом фосфорическом кругу, призрачным вихрем завертелись сполохи, образуя зыбкий конус.

Алия Месрин подалась вперед; смуглое скуластое лицо ее осталось невозмутимым, но руки резко сжались в кулаки.

Валентин Лобанов и Уве Бьернсон, стоявшие за спиной начальницы Станции среди инженеров и операторов, невольно шагнули друг к другу, соприкоснулись плечами. Зеленоватый конус сгустился, стал плотным, как луч прожектора, и в широком основании его проглянули объемы будто бы человеческого тела, простертого на полу.

Не было в зале приглашенных, не плавали над приемным кругом телекамеры мировой информсети: с некоторых пор возвращения проникателей стали окружать тайной. Иначе, может быть, гнев землян привел бы к закрытию Станции.

Вдруг исчез конус и стало видно в деталях то, что вернулось с "Земли-прим".

- Опять, ну что же это такое - опять!.. - простонала Алия. Уве отвернулся, кусая губы, а инженер силовой защиты вдруг принялся дотошно оглядывать стены и потолок, словно кто-то чужой мог пробиться сквозь напряженное пространство в самый центр Станции.

Лежал перед ними обожженный, оплавленный, потерявший форму скафандр пустая оболочка без драгоценного содержимого, угольно-черная, с рваной дырой на месте лицевого бронестекла. Все земное, все, что было сделано из вещества родной Вселенной и не подверглось полному разрушению, вернулось в точку прокола: рядом с костюмом темнели искореженные трубки дыхательной системы, еще какие-то детали... Самообладание изменило Алии, и она, рывком обернувшись, припала лицом к груди Лобанова. Валентин, как зачарованный, смотрел на панцирную перчатку, вернее - отдельные ее сегменты, облекавшие сухую, твердую, как птичья лапа, кисть руки. Только она и осталась от проникателя, двадцать четыре часа тому назад стартовавшего отсюда в параллельное мироздание.

II

Давным-давно, несколько веков назад, физики предположили, что наша Вселенная не единственная. И наши пространство и время - не одни на свете. Может быть, в том же объеме, что и наше, существует второе мироздание. Так сплетаются, не мешая друг другу, две радиоволны разной частоты. Мы не чувствуем той Вселенной; а если там есть живые существа, то они понятия не имеют о нашей.

Потом реальность мира "другой частоты" физики доказали на опыте. И, наконец, началось Проникновение. Сначала посылали роботов, затем добровольцев, одетых в сверхзащищенные скафандры, с могучим оружием в руках.

Случалось всякое. Порою межпространственный тоннель не возникал вовсе; тело неудачника истаивало, обращалось в "чистое пространство". Других, более удачливых, уносило по неодолимой мировой кривизне, и проникатели обретали себя плавающими в пустоте космоса среди далеких созвездий... В большинстве случаев их подбирали звездолеты; но страху бедняги успевали натерпеться.

При великом везении прокол удавался, и отважный человек опять-таки зависал среди звезд, только уже в параллельной Вселенной. Проникатель вовсю озирался, вел видеозапись, пока ему не открывали обратный тоннель. Но это удавалось далеко не всегда: дверь могла захлопнуться наглухо...

Людей, запертых в чужом пространстве-времени по обычаю считали погибшими, и родные оплакивали их. Пусть даже проникатели нашли там молочные реки с мармеладными берегами.

А потом была обнаружена "Земля-прим".

Разумных существ внеземного происхождения, "братьев по разуму" искали уже три столетия. Триста лет подряд Звездный Флот прочесывал пустыню пустынь - космос. Сначала он переползал великие пропасти, чуть отставая от света, в окрестностях Солнца. Потом научился пробивать замкнутое пространство насквозь, по желанию выныривая там, где уже давно погасли светила, кажущиеся с Земли живыми, и вспыхнули новые, еще невидимые людям. Все было напрасно. Жизнь оказалась редкостью. Крылья красных гигантов и белых карликов реяли в черноте над потрескавшимся камнем сотен и тысяч голых планет. Ни радиопереговоров, ни чужих кораблей. Одиночество.

Неслыханно повезло в XXIII веке Корину и Кэйну, случайно нашедшим расу химер, в известном смысле разумных существ, но чудовищно далеких от человека. Виола Мгеладзе встретила на одной из планет, позднее названной ее именем, диковинных "лесных царей". Их можно считать мыслящими. Приложив старание, им можно объяснить число "пи". А вот близость, задушевный разговор с "лесными царями" невозможны, как невозможна беседа с тиграми. Нам нечего подарить им, нечего взять у них.

Надежда на обретение "братьев" воскресла благодаря "Земле-прим". То, что в параллельной Вселенной на месте Земли есть очень похожая планета, уже подтверждали приборы. Оставалось только убедиться в наличии там дубль-человечества...

И вот настала пора прицельного Проникновения, высадки добровольцев на планете, находившейся близко, как собственное тело, и вместе с тем дальше, чем край расширяющегося космоса. Казалось, все было рассчитано, все нештатные ситуации предусмотрены, но...

Вместо первого проникателя вернулся пустой скафандр, обгорелый и забрызганный кровью. Вместо второго - бесформенное месиво синтетики, мяса и металла. Вместо третьего...

Нет, добровольцы не перевелись. Они предлагали новые, все более изощренные программы исследований; модели "абсолютно неуязвимых" скафандров... Само руководство Станции Проникновения готово было свернуть все работы. Пожалуй, этому препятствовала лишь воля двоих - Валентина Лобанова и Уве Бьернсона.

III

Чтобы показать собравшимся мощь лазерных лучей, компьютер провел одним из них повыше цели, и на песок с глухим гулом, встряхнув побережье, сполз целый увенчанный рощей утес. Затем все три луча скрестились, родив слепяще-алую звезду. Она пылала посреди богатырской груди Уве, а тот лишь смеялся и махал рукой экспертам...

Никакого видимого скафандра на Бьернсоне не было, лишь тонкая скорлупа времяслоя, незримый кокон, в теории - непроницаемый для любых энергий. Его не заменила бы и многометровая стальная броня... Теперь Уве мог спокойно прогуливаться среди термоядерных взрывов. Времяслой был известен давно, но лишь Бьернсону удалось запрятать его в горошину карманного абсолют-аккумулятора...