Кэтрин Маклин - Необыкновенное жертвоприношение

Маклин Кэтрин

Необыкновенное жертвоприношение

КЭТРИН МАКЛИН

НЕОБЫКНОВЕННОЕ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ

- Черт побери! А ведь он и вправду взялся за дело! Ты слышишь?

Сквозь открытый люк кабины управления падал солнечный луч и доносился отдаленный голос. Этот голос говорил и умолкал, снова говорил и снова умолкал, но слова сливались в сплошной неясный гул.

- Он вышел и читает им проповедь!

Инженеры приводили в порядок двигатели.

- А может быть и нет.- сказал Чарли, младший инженер.- Ведь он не знает их языка.

- Ему на это наплевать, проповедовать он все равно будет,- сказал Гендерсон, старший инженер и навигатор.

Чарли спросил:

- Почему Миссионерское общество дало ему корабль? Он всем действует на нервы, у него прирожденный дар не ладить с людьми...

- Это-то понятно,- проворчал Гендерсон. отвинчивая гайку. Он был мускулистый, коренастый человек с резкими движениями, привыкший терпеливо относиться к странностям ближнего.- Миссионерское общество просто хотело избавиться от него. А дальше чем сюда его не пошлешь.

Голос, доносившийся снаружи, был звучным и уверенным.

- Бедняга думает, что ему оказали честь,- добавил Гендерсон и вывинтил гайку. Гайка с глухим стуком упала на мягкую обивку пола.

- Во всяком случае,- заметил Чарли, орудуя отверткой,- переводной машиной он пользоваться не может. Она еще не отлажена, мы не знаем как следует их языка. Он не может говорить с ними, раз они его не понимают.

- Ты думаешь? - Гендерсон захватил ключом следующую гайку и сердито повернул ее.- А что, по-твоему, он делает сейчас? Именно проповедует, ни больше, ни меньше.

В машинном отделении было жарко и душно. Чарли выпрямился и вытер лоб.

- Тогда пусть его. Раз они не понимают, то не станут и слушать.

- Мы с тобой не слушали, но нам он все равно проповедовал - нам,- резко произнес Гендерсон.- Скажи спасибо, что мы так удачно нашли планету для высадки и не успели сойти с ума! Такой человек опасен для корабля!

Гендерсон был консерватор. Он предпочитал регулярные полеты с обычной командой и большим числом пассажиров. Только утроенная плата и тройная страховая премия сманили его в этот рейс.

- О... Я лично ничего не имею против проповедей...- Чарли говорил кротко, но взгляд, который он бросил в сторону кабины управления, был несколько напряженным.

- Не стесняйся, говори прямо. Всякие там околичности нужны только в полете, когда все заперты в одной кабине. Я стреляный воробей, Чарли, меня не проведешь. Тебе это не нравилось, да?

- Пожалуй,- задумчиво произнес Чарли. Его пристальный взгляд был неподвижен.- Не могу сказать, чтобы мне это нравилось. Проповедник он неважный. В барах я встречал получше...

Теперь голос проповедника сопровождало что-то вроде глухого эха.

- Он включил переводную машину, Гендерсон. Ему надо помешать.

Чарли был рыж, долговяз, кроток, примерно одного возраста с проповедником; Гендерсон предостерегающе положил ему руку на плечо.

- Я сам.- сказал он и поднялся по трапу в кабину управления.

Кабина была ярко освещена солнцем, проникавшим сквозь арку раскрытого люка. Люк был защищен прозрачной пластикатовой пленкой с ионным покрытием, свободно пропускающей воздух, но непроницаемой для микробов и насекомых.

Инженер повесил на плечо респиратор, взял мундштук в зубы и двинулся сквозь пленку. Она обвила его и склеилась за спиной, заключив его как бы в просторный кокон. Миновав люк, Гендерсон шагнул в металлическую раму, похожую на крокетные ворота в человеческий рост, и приостановился, ожидая, пока рама стянет пленку петлей и заклеит разрыв.

Они пользовались этой тонкой оболочкой вместо скафандра, так как воздух планеты был пригоден и даже приятен для дыхания. Оболочка была лишь мерой предосторожности против инопланетной инфекции.

Вокруг звездолета расстилался травянистый луг с негустым лесом, за ним с одной стороны виднелась синяя полоса моря, а с другой - туманная низкая гряда далеких синевато-зеленых гор. Это было так похоже на пейзажи южных штатов, знакомые Чарли с детства, что молодой инженер заплакал от волнения, когда впервые вышел из корабля. Гендерсон не плакал, но он тоже был потрясен тем, что они нашли планету, такую прекрасную, так похожую на Землю.

Внизу, около трапа, чернела на лугу переводная машина, все еще в ящике на колесной платформе. Это был один из самых новых индуктивных языковых анализаторов; проповедник взял его, надеясь найти населенную планету.

Достопочтенный Уинтон торжественно восседал на ящике, скрестив ноги, словно король на троне. Он говорил плавно, с мягкими интонациями опытного оратора, и прозрачный пластикат слегка приглушал его голос.

Туземцы слушали. Они сидели вокруг ящика и смотрели.

Они были безволосы, только на локтях и коленях у них росли пучки шерсти. Время от времени один из них вставал, бормотал что-то и убегал; иногда приходили другие и тоже садились слушать.

- Не отчаивайтесь,- призывал Уинтон, и голос его звучал, как колокол.Теперь, когда я показал вам свет, вы знаете, что жили во тьме и грехе всю свою жизнь, но не отчаивайтесь...

Переводная машина могла усвоить большое количество слов и фраз на любом языке; если в нее вводили перевод полусотни слов, она на их основе могла воссоздать грамматическую схему туземного языка; и она выдавала перевод любого слова, которое твердо знала. Накануне Гендерсон нашел значение нескольких туземных слов и ввел их в машину, и теперь она глухим низким голосом добросовестно переводила то знакомое, что встречалось в речи проповедника. Ее громовой голос был голосом Гендерсона записанным через фильтр и усиленным в двадцать раз.

- Я... СВЕТ... ВАМ... ВЫ... ЖИЛИ... ТЬМА... ЖИЗНЬ...

Туземцы сидели на траве и слушали в терпеливом недоумении.

- Отец Уинтон,- окликнул Гарри.

Но Уинтон ничего не слышал. Он продолжал говорить, и в голосе его были кротость и прощение.

- Нет, скажите себе только: "Я жил в заблуждении, но теперь я знаю истинный путь к праведной жизни".

Машина переводила:

- СКАЖИ... СЕБЕ... Я... ЖИЛ... ПУТЬ... ЖИЗНЬ...

Гендерсон решил не сообщать проповеднику, что именно переводит машина. Но это надо было прекратить.

- Отец Уинтон!

Проповедник повернулся и благосклонно взглянул- на него.

- В чем дело, сын мой? - Он был моложе инженера и беззаветно верил в свою правоту.

- Сын мой...- пророкотала машина на туземном языке, и туземцы уставились на Гендерсона.

Гендерсон выругался. Туземцы подумают, что он сын Уинтоиа! Но проповедник не знал, что сказала машина.

- Не бранитесь,- мягко произнес он.- В чем дело, Гарри?

- Простите,- сказал Гендерсон, опираясь руками о край ящика.- Выключите ее, будьте добры.