Левон Хачатурьянц - На астероиде (Прикл. науч.-фант. повесть— «Путь к Марсу» - 2)

Е.В. Хрунов, Л.С. Хачатурьянц

НА АСТЕРОИДЕ

Приключенческая научно-фантастическая повесть

(«Путь к Марсу» — 2)

ОТ АВТОРОВ

В 1979 году в издательстве «Молодая гвардия» вышла наша первая книга в жанре научной фантастики «Путь к Марсу». В ней мы попытались представить, как будет происходить первый полет на Марс. У нас в книге он завершился успешно, хотя экипажу межпланетного корабля «Вихрь» пришлось нелегко, особенно при возвращении на Землю, когда корабль неожиданно попал в блуждающее облако астероидов. Земля и экипаж «Вихря» принимают решение: состыковаться с огромным осколком, под его прикрытием выйти из смертоносного каменного роя. Каменная глыба была отбуксирована к родной планете и стала новым спутником Земли.

Если бы это произошло на самом деле, то такое приобретение было бы очень полезным для землян. В нашей новой книге читатель встретится с некоторыми членами мужественного экипажа космолета «Вихрь». Теперь действие происходит не на Марсе и не в каюте межпланетного корабля. Мы на астероиде, на котором решено построить международную орбитальную научно-промышленную станцию. Но не всем пришлась по вкусу эта благородная инициатива… О том, как необходима дружба людей мира и международное сотрудничество в будущем освоении космического пространства, рассказывается в книге.

Глава I

НЕУЛОВИМЫЙ ВРАГ

Хосе сделал самое нелепое, самое опасное, что только мог придумать:

отключил связь. Потом он долго стоял, широко расставив ноги для равновесия, на площадке, прилепившейся к одной из гигантских серебристых опор буровой; стоял и наслаждался покоем. Пусть надрывается в своей кабине толстяк диспетчер Нуньес. Зато под шлемом Хосе — долгожданная тишина.

Бархатное небо было усыпано звездами, да не просто усыпано — залито потоками звездного «молока». Там, за острым изломом скал, где падает к Земле перевитый рудными жилами страшный обрыв, срез астероида, — там уже набирает силу слепящее зарево; огненный зигзаг все увереннее очерчивает зубцы гребня. Скоро опять всплывет из пропасти не смягченное линзой воздуха, яростное Солнце.

С самого утра — по среднеевропейскому времени, которого старались придерживаться на станции, — Хосе был раздражен донельзя. «С левой ноги встал», как говорят русские. Да нет, пожалуй, не с самого утра. Это Эстрелья сморозила что-то во время видеопереговоров. Что же именно? Сейчас не упомнишь, о чем говорили. Так, мелочи. Домашние дела, дети, соседи, девятые роды у тетки Вальехо, обвал, придавивший овцу учителя, хороший урожай стручкового перца… Кажется, он придрался к каким-то лишним расходам Эстрельи. Или обругал ее за участие в этих дурацких сходках сектантов… Слово за слово, и готово — у нее дрожат губы, он свирепеет, они бросают друг другу все более обидные слова; наконец экран гаснет, словно не выдержав напряжения ссоры… Время истекло, а энергию здесь пока берегут.

Вот после перепалки с женой и день пошел шиворот-навыворот. И завтрак бригадиру монтажников Хосе Альгадо показался пресным — выбранил повариху, получил достойный отпор, вся бригада обидно смеялась за столом. И рабочие как один были нерасторопны, ленивы, соображали в черепашьем темпе — он только и знал, что до хрипоты препирался с ними… Сумасшедший дом, а не стройка, уйти бы отсюда, да жаль — деньги немалые платят… Только ради заработка и терпишь осточертевшие системы тамбуров, — не дай бог нарушить герметизацию! — тесноту скафандра, чудовищную экономию места в бронированном жилище, все неудобства малого тяготения… А тут еще Нуньес. Тоже словно нашло на него что-то. Видите ли, по инструкции части ствола следует заводить на место со всякими предосторожностями, чуть ли не целую смену. Нет уж, копаться не в его характере…

…Как потом выяснила комиссия, в нормы времени бригада легко укладывалась, заработок не страдал, спешить Альгадо было некуда, и все-таки он торопился. Что-то мучительно неясное подхлестывало изнутри; жгучая лихорадка нетерпения. Не мог он уже в этот день работать размеренно, аккуратно. Всякое длительное рассудочное действие просто пугало. Потому и секции ствола, в котором предстояло двигаться плазменному буру, хватали рабочие с крана без всяких предосторожностей; лихо ворочали цилиндрами в три человеческих роста, благо позволяла невесомость. Теперь вот и радио выключил Хосе, чтобы не слушать воплей Нуньеса.

Именно потому, отдохнув и с блаженной улыбкой карабкаясь все выше по скобам ступеней, не узнал Альгадо об опасности. О том, что молодой стропальщик, еще не успевший привыкнуть к «нулевой» астероидной гравитации, сильно толкнул прочь от себя один из щитов центральной камеры. Лишь в последние секунды заметил Хосе, как отчаянно машут ему сверху рабочие. Затем что-то надвинулось, затмевая звезды, и смертная тяжесть мягко и неумолимо прижала его к опоре…

Дверь в кабинете начальника станции была хрупка с виду, как и все двери на командном пункте. Изящная металлическая рама; искристо-голубоватое, как бы морозным узором покрытое стекло. Однажды в первые дни Виктор Сергеевич, не рассчитав поворота, налетел на дверь всем весом… то есть какой тут вес! Всей массой, конечно. Хотя и знал характеристики прочности «стекла» — невольно сжался, ожидая треска и звона. Но напрасно, и удар взрывной волны выдержало бы это стеклышко. Не дверь стояла в кабинете Панина, а шлюзовая заслонка из самых прочных на Земле материалов. Если произойдет разгерметизация Главного корпуса, такие заслонки не дадут воздуху вырваться из комнат и лабораторий. Панин вспомнил учебные тревоги, как под надсадный вой сирен включались, зажигая разноцветные огни на сводном пульте, аварийные системы регенерации воздуха, как старалась машина-диагност, выдавая сведения, что и где случилось, каков лучший маршрут эвакуации.

Дверь из «стекла», покрытого фантастической, радужно играющей листвой… Мощь и прочность, замаскированные под привычный земной уют. Это стиль Главного корпуса. Настало время, когда комфорт, богатство красок и линий не считаются лишними для самых «строгих» деловых помещений. Особенно важно создать «человечное», ласковое жилье в космосе. Там, где за тонкой стальной-пленкой стен всепоглощающая бездна.

Итак, Виктор Сергеевич взялся за ручку, отворил дверь и вошел, вернее, вплыл в кабинет, заранее избрав для «посадки» кресло у журнального столика. Конечно, магнитный пол облегчает ходьбу, но не намного. Имитация земного тяготения была бы дороговата. Да и не нужна она здесь. Все равно то и дело выходишь на открытый простор, в практическую невесомость. Каждый раз перестраиваться — нагрузка на организм неимоверная.