Галина Матузина - Хромая удача

Хромая удача

— «Орел наш, дон Рэба», — внятно сказала она, заглядывая через плечо Сережи. Он, лежа на диване, рассматривал иллюстрации к «Трудно быть богом».

— Что, похоже? — спросил Сергей автоматически, еще не осознавая, что с ним говорит собака.

Она была маленькая, черненькая и припадала на левую заднюю ногу. Сережа нашел ее три дня назад на автобусной остановке, возвращаясь из клуба.

— Люблю, знаете ли, когда портретное сходство налицо в фантастической живописи. — задумчиво сказала Удача (так назвал псину Сережа), облизывая больную лапу.

— Может ты еще и Кембридж закончила? — Жарковский упрямо не верил в реальность происходящего.

— Нет, просто я у Стругацких жила, — ответствовала собака, — с меня, к примеру, Горбовского писали. Люблю я на диванчике в случае чего поваляться… А Щекн в бреду привиделся, когда я чумкой болела. Хозяева с моих слов творили.

— А Ха Эм Вий тебе в снах не являлся? — Сергей со страху начал хамить.

Удача ответила на провокационный вопрос спокойно:

— Не-а. Я, когда братья «Понедельник…» делали, с М.И. на даче была. Единственное произведение, в создании которого я не принимала участия, — продолжила она авторитетно. — А так — мысли, идеи мои. Вот, к примеру, Странники…

Сережа перебил:

— У тебя дети есть?

— Есть. Моих щенков дарили в основном молодым фантастам… Раз не проконтролировала — попал к Айтматову.

— Результат налицо, — мрачно констатировал Сережа. — Фу ты, бред собачий.

— Я и замолчать могу, — обиделась Удача. — Раз недоверие такое. И вообще… Оскорбления всякие.

— А вот уж молчать не надо. Я тебя к Борису свожу. У него Стругацкие — любимая тема для разговоров.

Удача взволнованно захромала по комнате. Села, поискала на брюшке. Подумала вслух:

— Если в клуб, то в газету точно попаду. А это мне ни к чему. Не нужно это. Сплетни всякие. И так тебя за подражание Стругацким бьют.

Теперь обиделся Сережа:

— Это они в бессильной злобе и зависти. Они сами не пишут, а другим лишь указывают. Но я не хочу твоей помощи. Говоришь, молчать умеешь? Помолчи, пожалуйста.

Собака лениво зевнула и пожала томно плечиком.

— Делов-то, — прмямлила она.

Вечер прошел в молчании.

Утром Сережа нашел пустым отведенный Удаче уголок. Но это совсем другая история…

(Шалтай-Болтай, 1998, № 5)