Лев Вершинин - Практика заговора (Отповедь на заданную тему)

Вершинин Лев

Практика заговора (Отповедь на заданную тему)

Лев Вершинин

ПРАКТИКА ЗАГОВОРА

(ОТПОВЕДЬ НА ЗАДАННУЮ ТЕМУ)

...Ибо истинной невинности не страшны никакие наветы, меж тем как злокозненный порок не избегнет заслуженной кары, сколь бы ни тщился он укрыть изъязвленную сущность свою в златотканные ризы фальшивой добродетели. Максимилиан-Мари-Исидор де Робеспьер, адвокат. ...Таким образом везде, вплоть до Армении, было установлено, что оскорбление величия есть прегрешение против него не только делом и словом, но и мыслью; все уяснили такой порядок и подчинились ему, если же люди власти позволяли себе усомниться в необходимости казней, за дело брались доброхоты из черни, которые ни в чем не сомневались. Прокопий из Кесарии, протовестиарий. ...И пусть будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает! Эдуард 111 Плантагенет, король Англии и Ирландии.

1.

Увы, не имея выхода в Интернет, лишен счастья участвовать в салонных фэнских беседах. О чем бесконечно скорблю. Впрочем, свет не без добрых людей, и мне принесли ряд распечаток, посвященных последнему эссе А. Д. Лурье о постсоветской фантастике, а поскольку в ходе обсуждения так или иначе всуе поминалось мое имя, я, памятуя заветы ныне почивших собратьев по ремеслу, не могу молчать. И не буду. К сожалению, первоисточник (труд Лурье) прочесть полностью не довелось. Как можно понять из откликов, суть эссе - жесткая критика многих авторов, сопричастных фантастике, не исключая и вашего покорного слугу. Ну что ж, много лет зная и уважая Александра Давидовича, ничуть не сомневаюсь, что новая его работа выполнена в присущем этому критику благожелательном тоне, с обычным интеллектуальным блеском, строгой логикой аргументов и безупречным литературным вкусом, позволяющим отделять зерна от безнадежных плевел. Во всяком случае, любую критику в мой адрес принимаю от него с благодарностью и без оговорок. А зная как пылкость нрава А. Д. Лурье, так, с другой стороны, и всегдашнюю его готовность к признанию ошибок, не осужу критика строго и в том маловероятном случае, если кое-где им несколько огрублены нюансы. Возмущает, однако, развязность тона и, не побоюсь этого слова, пещерное невежество некоторых отозвавшихся фэнов. Жизнь, слава Богу, все расставила по местам, выстроив пишущую братию по ранжиру. Лучшим, талантливейшим писателем нашей эпохи, бесспорно, является Сергей Лукьяненко. Возможно, меня попрекнут излишним сервилизмом? Что ж, не скрою: я многим обязан Сергею Васильевичу, назвавшему меня "бесспорно талантливым"; такое признание дорогого стоит, и мне трудно быть беспристрастным. Но ведь так гласят и рейтинги! А глас народа - глас Божий, я же, как человек не без опыта, споров с двойным гласом чураюсь. Да и закоренелый атеист, свято чтущий заветы Маркса, согласится: мощь и величие лучезарного гения подтверждены суровыми законами рынка. Тиражи и переиздания говорят сами за себя (причем, в отличие от прочих чемпионов раскупаемости, скажем - Ю. Петухова или почти забытого Э. Малышева, никому и в голову не приходит обвинять Лукьяненко в "самсебяиздате"). Кто в силах сравниться с ним? Нет таких. Разве что уже почти обогнанный им Головачев да быстро догоняющий его Васильев. Вот птица-тройка, несущая отечественную словесность в 21-й век, вот алмазный венец постсоветской культуры, вот зеркало ее потребителя, и более чем символичен тот этимологически неоспоримый факт, что даже и фамилии-имена-отчества сего Тримурти, проистекая из термина василиос, мечены знаком царственности! К слову. Говоря о Большой Тройке, нельзя исключать и телеологического детерминизма. Ведь еще Св. Фома Аквинский, характеризуя три Божьи сущности, составляющие неразделимую троицу, указывал: Бог-Отец - пресущ и сущ, т.е. сам из себя исходит сквозь время и лишь одному себе подобен (не так ли и Головачев, который Василий Васильевич и ни на кого не похож?), Бог-Сын - сущ единосущно Отцу, но, воплощенный, являет образ Его среди смертных (не так ли и Лукьяненко, который Васильевич, хотя и не Василий, и единосущен Головачеву, являя образ Его, недостижимого, в собрании верных?), а Бог-Дух Святой пресущ, как эманация Отца, к возлюбившим Отца и Сына нисходящая (прямая и явная аналогия с Васильевым, изначально от Василия исходящим, эманирующим трудолюбие, яркость стиля и усидчивость Головачева и легко нисходящим к фэнским посиделкам!). Оставляя грядущим теологам право подробного изучения данной телеологемы, рискну, пожалуй, оценивая остросюжетную литературу в целом, добавить к сакральной триаде непогрешимую Маринину и Бушкова в его детективной ипостаси...

Короче говоря, нет у меня сомнений, что именно в таком ключе были выдержаны основные тезисы эссе Александра Давидовича. Если же и пожурил он слегка кого-то из Большой Тройки, то, опять-таки нисколько не сомневаюсь, критика была благодарно воспринята, в первую очередь Сергеем Васильевичем Лукьяненко, писателем мудрым, высокосамокритичным и, что общеизвестно, жестко требовательным к себе.

2.

Поражает другое - шквал зависти и тщательно доселе скрываемой ненависти, исторгнутый в адрес Сергея Васильевича некоторыми пользователями компьютеров, ошибочно считающими себя интеллигентными людьми. Большинство этих клеветников, как водится, скрываются за псевдонимами. Так, некто, замаскировавшийся честным именем любимого и уважаемого мною Святослава Логинова, характеризуя личность и творчество Сергея Лукьяненко, позволяет себе писать дословно следующее: "наша фантастическая гордость, наш королек, как я это называю". Каждый, читавший "Обыкновенное чудо" Е. Шварца или хотя бы смотревший по ТВ одноименную постановку, легко вспомнит, кем, о ком и в каком контексте употреблялась эта фраза... Не отрицаю: Лжелогинов начитан в драматургии. Но как же презирать и ненавидеть надо Сергея Лукьяненко, чтобы сравнить его со шварцевским Королем - ничтожным, жалким и безмерно амбициозным! Каким же аморальным типом надо быть, чтобы нагло попрекать Сергея Васильевича "многописательством", некими "языковыми неточностями, которые не в силах отловить нанятые издательством редактора", "непродуманностью, невыстраданностью" текста, уверенно утверждая, что, мол, пишет Лукьяненко исключительно ради денег, а отнюдь не по внутренней потребности, имманентно присущей коренному российскому таланту. Разумеется, отведав парного мясца, трусливый злопыхатель уже не способен хоть сколько-то смирить свою волчью натуру. Ибо, изблевав желчь на первую ступень пьедестала, немедленно принимается гадить на вторую, хамски именуя Владимира Васильева, красу и гордость издательства АСТ, "монстром из Николаева" и тем самым не только прозрачно намекая на якобы антигуманность васильевской прозы, но и (экий снобизм!) попрекая николаевского автора провинциальным происхождением. Да, сам Владимир Николаевич подписывается именно так, но любой посторонний, используя термин "монстр", безусловно, обязан закавычить его. Лжелогинов этого не делает, тем самым изобличая злонамеренность своего замысла! А кто дал ему право судить, чьи истории "просты (у нас, кстати, только дубли простые!) и безыскусны", а чьи нет? На каких основаниях он барски-снисходительно похлопывает по плечу Писателя, уверенно догоняющего по тиражам самого Лукьяненко? Клеветник прямо утверждает: Васильева можно любить лишь за то, что он - "человек хороший"; что же до текстов, то, якобы, их достоинство заключается лишь в незамысловатости стиля. Еще раз подчеркну: Лжелогинов - бесспорный самозванец. Доказательства налицо. Увлекшись травлей корифеев, он допускает удивительную оговорку: "мой однокашник Вова Путин". Иными словами, именует и.о. президента РФ своим ровесником, приятелем школьных или студенческих лет. Но, как известно, В. В. Путин рожден в 1952 году и обладает дипломом юриста. И, значит, вряд ли может быть однокашником истинного Логинова, 1951 г.р., химика по диплому. Предположить же, что С. Логинов оставался на второй год - не могу, не понаслышке зная интеллект, усидчивость и начитанность Святослава Владимировича. Но, быть может, будущий автор "Далайна" пошел в школу на год позже или будущий и.о. - на год раньше? Или я перепутал даты, и они-таки ровесники? Все равно, настоящий Святослав Логинов ни в коем случае не стал бы кокетничать близким знакомством с высокопоставленным чиновником, чуть ли не похлопывая его по плечику. Каждый, кто более-менее знаком со Славой, подтвердит: такое амикошонство отнюдь не в характере этого благородного человека. К слову. Сам Вова Путин почему-то до сих пор не обнародовал лестный для себя факт однокашничества с великим российским писателем Славиком Витманом, хотя накануне грядущих выборов эта важная деталь могла бы серьезно упрочить его позиции среди нечиновной питерской интеллигенции! И уж конечно, блестящий критик С. В. Логинов никогда не позволил бы себе публично высказываться о непрочитанной или небрежно пролистанной книге, рискуя допустить те досадные, саморазоблачительные ляпы, кои допущены Лжелогиновым в кратком отзыве о романе "Сельва не любит чужих". В ответ на мои недоуменные вопросы Логинов-истинный по телефону категорически заявил: книга им прочитана внимательно, а необходимые пояснения будут даны в извинительном открытом письме. Каковое вскоре и появилось, но... уже с новыми ляпами, свидетельствующими о незнании как произведения (к примеру, я, автор, с удивлением узнал, что в моем романе, оказывается, описан бордель под названием "Две козы"), так и личностных отношений в писательском кругу (иначе не искал бы на полном серьезе описанных мною "проституток, педерастов, бандитов" среди моих друзей и коллег, включая и Логинова-настоящего). А чего стоит великодушное предложение в отместку за критику "разругать очередной роман" Славы?! В сущности, здесь имеет место вульгарное и подленькое наускивание. Ясна и причина: скрываясь под именем Логинова, самозванец может громить кого угодно, вплоть аж до Лукьяненко, но только не самого Логинова. Видимо, ему хотелось бы, чтобы это сделал я. Поразительная моральная глухота! Уж кто-кто, а Логинов-истинный знает: я давнишний поклонник его творчества, и бранить его (а равно и чьи бы то ни было) тексты без веских на то причин, а тем паче - в отместку, просто-напросто не способен. Прецедентов не было-с. Вывод очевиден. Очень похоже, что доверчивый, простодушный Святослав стал невинною жертвой сетевого злоумышленника, каковой не только сумел пробраться в его электронный почтовый ящик, но и целенаправленно компрометирует доброе имя писателя, подменяя его откровения своими фальшивками... Думается, Святославу Владимировичу стоило бы найти и примерно наказать пасквилянта. Для чего достаточно лишь, приложив минимум усилий, пройтись по еще, надеюсь, не засекреченным спискам соучеников Владимира Владимировича Путина. Или по менее доступному реестру бывших сослуживцев. Не зря же Лжелогинов столь боевито оправдывает компетентные органы, которые-де ныне "неагрессивны" и "мочить" никого не собираются. Люди, будьте бдительны - волк, примеряя овечью шкуру, надеется на доверчивость баранов! Кто-то скажет: единичный факт, пусть и убедительный, еще не довод. Но вот и другой соучастник глумлений над Большой Тройкой, тоже замаскированный, причем псевдонимом, хорошо знакомым и вызывающим целый ряд однозначных ассоциаций: "Кэтрин Кинн", она же - русская "пианистка" Кэт, она же простая советская патриотка Катюша из-под Рязани, бодро исполняющая указания Центра... Снова спецслужбы! В характерной для данных структур манере - говорить много и наукообразно, чтобы не сказать ничего - фрау (фройляйн?) Кинн долго объясняет, что постсоветская фантастика, конечно, плоха, но плоха не так, как считают зарубежные критики, жаждушие краха Карфагена-Вавилона-России(?), а как она плоха - знает только ф. Кинн, советская разведчица. Далее следуют диагнозы: "не люблю и критикую Лукьяненко и Васильева", "могу согласиться с тем, что Васильев и Лукьяненко пишут плохо", "Лукьяненко проповедует моральный релятивизм(?), переходящий в имморализм", "Лукьяненко чрезвычайно любит себя, Васильев - серость? Может быть, так и есть(!)..." Итак, ряд выстраивается. Тенденция определена.