Леон Гвин - Тридцать третий ход

Гвин Леон & Тренко Зигфрид

Тридцать третий ход

Леон Гвин, Зигфрид Тренко

Тридцать третий ход

Сумерки сгустились внезапно. Над Ригой повисла напряженная тишина. Еще не горели фонари, и в тусклом свете, пробивавшемся из-за туч, дома казались призрачными, нереальными.

Но вот где-то вдали послышались глухие удары. Гул нарастал. Прошло несколько минут - и на съежившийся город с воем налетел ураган. Накренились шпили церквей, заскрежетали флюгера, загромыхали жестяные крыши. Хлынул ливень.

...Гроссмейстер Опелс, отвлекшись на мгновение от турнирной таблицы, посмотрел на свои часы - швейцарские, приз за успех в международном турнире. Половина пятого, пора собираться участникам. Но в клубе тихо, только в отдалении слоняются из угла в угол любители.

Трах! Распахнулось окно... резкий порыв ветра... что же это такое, господи?! Со стены упала таблица... зазвенело стекло. Опелс кинулся к окну. Ветер хлестнул его по лицу, дряблые щеки зарделись, глаза заблестели... он греб руками, пробиваясь вперед. Наконец-то... закрыл!

Подумать только, какая темень! Опелс нащупал выключатель. Под самым потолком вспыхнула тусклая лампочка. Сделалось немного светлее.

Мерный шум за окном усилился. Да-а, кое-кто наверняка опоздает к началу. В такой дождь не так-то просто поймать такси. Зато предусмотрительные всегда приходят первыми. Он поднял с пола лист ватмана и повесил его на гвоздь.

Заложив руки за спину, уставился в таблицу, то приближая к ней выцветшие стальные глаза, то откидывая голову назад. Исследовал состав участников. Жеребьевка позади, все известно. Хотя нет, позвольте, одна графа пустует. Самая первая, верхняя графа. Обрюзгшее лицо его скривилось. Ох, уж эти штучки! Видимо, кто-то заболел и заменить некем.

Неопределенность озадачивала. Не потому, что в ней таилась угроза, нет. Просто он не любил подводных рифов. Всегда и во всем предпочитал ясность.

По жребию ему достался последний, шестнадцатый номер. Это значит сегодня он свободен или... или предстоит играть с неизвестным. Как вам это понравится - играть с неизвестным! Скорее всего, попадется какой-нибудь мастеришка. Коэффициент турнира и так уж достаточно высок - на замену можно приглашать любого. Должно быть, кто-нибудь из молодых, неостепененных... Что они понимают в шахматах! Уже в дебюте затевают головоломные осложнения, а потом жертвуют по семь фигур кряду. Романтики!

Однако компания подобралась отменная. Есть над чем подумать. Для первого места, пожалуй, понадобится "плюс семь", то есть на семь побед больше, чем поражений. Ну-с, а для пятого места? Оно тоже дает право на выход в финал. Он поджал губы. Хватит и плюс четырех. А это - четыре победы и одиннадцать ничьих. Оптимальный вариант. И вполне осуществимый.

Знакома ли вам турнирная мудрость? Здесь есть железное правило: "Бей слабых - делай ничьи с сильными". Во встрече равных по силам ничейный исход продиктован самой позицией. Когда позиция равна, не станете же вы искать шестьдесят пятую клетку на доске! Федерация вам этого не простит... Он усмехнулся: что с того, если половинок против его фамилии всегда больше, чем единиц? Две половинки - та же единица. Зато их обладатель надежен как скала, всегда в форме. Посылайте Опелса на любой турнир федерацию не подведет! Вот как обстоят делишки. Ничья - это передышка перед следующей партией, ничья черными - это выигрыш цвета, ничья - это продвижение к заветной пятерке.

Итак, пятеро гроссов. И все разные. Но только один из них чертовски опасен. Нет чтоб оглядеться, остепениться, спустить пары, в его-то возрасте! В каждой партии стремится воздвигнуть памятник шахматному искусству... не сыграл еще, видите ли, своей вечнозеленой. Может быть, поэтому против него не срабатывает секретное оружие - картотека. Долгие годы она собиралась; по крупиночкам да пылиночкам, а что в ней - не должен знать ни один человек на свете.

А вот этот - хитрый лис. Победу по миллиграммам собирает. И дипломат, ох, дипломат! Скажет так, а сыграет этак. Посмотрит туда, а походит сюда.

И Рикшис тут, дружище! Хорошо, когда на трудном турнире у тебя есть настоящий друг. На сей раз мир к двадцатому ходу - как договорились! - и одна строчка в газете: "Гроссмейстерская ничья". Дураку укор, а умному похвала...

Что у нас, скажите на милость, с плюсами? Так... Вон тот мастер, например. Горячая кровь, искатель приключений. Как-то сказал с чрезвычайно умным видом: "Сущность шахмат, - говорит, - это борьба, творчество, риск. Именем богини Каиссы когда-нибудь назовут ураган". Эка! А я считаю ходы дальше вас, милый философ! И что вы мне со своей Каиссой?

Погоня за очками, бесконечная вереница партий. Сколько их было на его веку! Отдельные турниры как-то смешались в памяти. И теперь вот еще один новый... или все тот же старый, бесконечный?

Заложило уши... Гроссмейстер открыл рот и сделал несколько глотательных движений, как в самолете, идущем на посадку. Тишина вокруг, будто откачали воздух. Что же это, до сих пор так никого и нет? Собачья погода... вон как свистит ветер.

За спиной раздался щелчок, словно удар хлыста. Опелс вздрогнул. Хлопнула дверь?

Обернулся - у входа стоял человек. Одного с ним роста, только много моложе и худощавее. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга в упор.

"Лицо вроде бы знакомое, - подумал Опелс. - Где я мог его видеть?.. Но как странно одет..."

В черном камзоле с белым жабо и кружевными манжетами, в темно-вишневых вельветовых брюках, черных туфлях, перетянутых пряжками, незнакомец казался персонажем из какой-то старой комедии. Красные щеки, нос с горбинкой, усы, бородка клинышком. На голове непонятный блин - берет, что ли...

"Я его не знаю... Или все-таки видел где-то..."

Гроссмейстер вскинул голову, достал из нагрудного кармана роговые очки и водрузил их на свой кривой нос.

- Чем могу быть полезен, мой юный друг? - спросил Опелс. В хрипловатом голосе зазвучал сарказм.

Незнакомец смотрел мимо него, туда, где на стене, в ряд, висели двенадцать крупноформатных портретов; он медленно скользил взглядом по фотографиям.

Какого цвета у него глаза?

- Это чемпионы мира по шахматам, молодой человек, - усмехнулся Опелс. Вы, кажется, ошиблись дверью?

Незнакомец молчал. Слышно было, как за окном бушует ветер.

Ну и погода! Он посмотрел на странную обувь гостя... Что-то тут не в порядке. Но что?..

Он снял очки и протер стекла носовым платком. Потом сухо представился:

- Гроссмейстер Опелс. С кем, позвольте, имею честь?

- Лопес.

Скрипучий голос. Казалось, отворили старую дверь. "Ишь ты! Лопес?"

- Не повторите ли вы свое имя? - произнес гость.

- Гроссмейстер Александр Опелс, - досадливо поморщился хозяин. Он не любил повторяться.