Людмила Свешникова - Танголита

Тут можно читать бесплатно Людмила Свешникова - Танголита. Жанр: Фантастика и фэнтези / Научная Фантастика, год 1990. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Людмила Свешникова - Танголита

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту free.libs@yandex.ru для удаления материала

Людмила Свешникова - Танголита краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Людмила Свешникова - Танголита» бесплатно полную версию:

Людмила Свешникова - Танголита читать онлайн бесплатно

Людмила Свешникова - Танголита - читать книгу онлайн бесплатно, автор Людмила Свешникова

Людмила СВЕШНИКОВА

ТАНГОЛИТА

Успешную защиту диссертации отмечали долго и шумно. Когда же все гости разъехались, у виновника торжества, Павла Миронова, остались ночевать два друга по институту: Лившиц и Петров. Они не захотели спать в комнатах — там все ещё крепко пахло сигаретами и остатками закусок. Постелились на тёмной веранде, но не спали, молча прислушиваясь к тёплой летней ночи. В зарослях трав около домика слышимо топали ежи, кто-то тоненько попискивал и шуршал, с недалёкого пруда дружно звучал лягушачий хор, по просеке пророкотала и высветила фарами запоздалая машина.

Лившиц облизнул толстые губы и нарушил молчание:

— Знаешь, Пашка, только не обижайся, я признаю твою перспективность, но всё же…

— Кончай ты, — лениво протянул Петров, — лыко-мочало…

— Нет, подожди, а если этот вопрос меня мучит!

— Ну-ну, — улыбнулся Миронов, — знаю, что тебя мучит.

— Я, Пашка, человек реальный!

— Дальше некуда, — съязвил Петров.

— Да, реальность прежде всего! — обиделся Лившиц. — В конце концов признаю молодые науки… скажем, электронику или…

— Говори прямо — не признаёшь темпорологию?

— Не так чтобы совсем, но расплывчато… Время для разных существ течёт по-разному — допустим. Время замедляется или течёт медленнее при большой скорости передвижения — признаю. Доказано. Но течёт туда и обратно?! Наука на грани…

— Фантастики?

— Почти. Разные там схоластические явления…

— Когда-то трудно было поверить в восстановление безнадёжно плохой записи. Научились же очищать голос от шумов. Тоже со временем, отбросив наслоения…

— Я не признаю случайности, которые начинают считать закономерностью! — перебил Лившиц.

— В любой случайности есть своя железная закономерность, ещё не познанная до конца, — вмешался в разговор Петров. — И кончай спорить, от тебя голова трещит!

— Ладно, — обратился Миронов к Лившицу. — Тебе так хочется знать, почему я изучаю Время?

— Очень! — воскликнул тот. — А тебе? — спросил он Петрова.

Петров неопределённо пожал плечами.

— Это давняя история, — задумчиво произнёс Миронов. — Никому не рассказывал, кроме покойной бабушки, она решила, что я болен…

…Окружающее я стал воспринимать в домике на окраине Н-ска, где появился на свет. Отец и мать поженились на последнем курсе своего медицинского института, а по окончании приехали работать в поликлинике Н-ска.

Тесный бабушкин домишко был плотно заставлен неуклюжей старинной мебелью: горками, тяжёлым буфетом и комодами, похожими на пустые пьедесталы. Во дворе разгуливал сизо-золотой петух, косил на меня яростным оранжевым глазом и воинственно разгребал мусор когтистыми жилистыми лапами. Помню, я боялся петуха и крепко держался за бабкин подол, идя через двор к калитке сада, куда вход петуху был запрещён, и я играл в безопасности на куче песка под яблоней.

Спустя годы, в отрочестве, хотелось восстановить в памяти картины детства, и многое вспоминалось, но из этих воспоминаний почему-то выпадали лица родителей. Я помнил бережливые руки отца, подбрасывавшие меня к потолку, и запах маминых духов, лица же представлялись размытыми серыми пятнами, как на той единственной выцветшей фотографии.

Помнилось, как, старательно помолившись, бабушка рано укладывалась спать, а родители, любившие повеселиться, часто вечерами отправлялись в чахлый городской парк и брали с собой меня. Я сидел на лавочке у оградки танцплощадки, ноги не доставали до полу, а родители, не отдаляясь, кружились поблизости. Но опять же ясно я помнил только их ноги: парусиновые белые туфельки синхронно двигались с чёрными мужскими ботинками, наполовину закрытыми широкими брючинами.

Однажды отец принёс домой синий чемоданчик. В нём помещалась блестящая изогнутая трубка с иглой на конце. Отец опустил иглу на чёрный вращающийся диск, и свершилось чудо: чемоданчик зазвучал музыкой, запел человеческим голосом. Родители счастливо засмеялись, схватились за руки и затанцевали, а я завопил от восторга. Но тут появилась бабушка, сердито перекрестилась и стала ругать родителей. Отец в чём-то убеждал её, мама о чём-то просила, бабушка решительно захлопнула крышку чемоданчика и накрыла сверху вязаной салфеткой.

Патефон приходилось слушать, когда бабушка по воскресеньям уходила в церковь на другой конец Н-ска.

Особенно запомнилась мне одна пластинка — родители часто прокручивали её. Словно бы откуда-то издалека начинал звучать задумчивый и чистый голос, постепенно он приближался, бархатные басы аккордеонов подхватывали его, отбивали решительно такт и следовали за нежной и хрупкой мелодией скрипки. Мама всегда напевала под эту музыку, но слов я тоже не запомнил.

Только один раз бабушка разрешила при ней завести патефон: началась война, отец и мама уходили добровольцами на фронт, и провожать пришло много народу.

После их отъезда бабушка каждый вечер подолгу стояла на коленях перед тёмными образами в углу и разговаривала с ними. В молитвах она просила бога помиловать и сохранить дочь и зятя. Между тем фронт быстро приближался к Н-ску, и она, бросив дом, уехала со мной к сестре в Куйбышев, а перед отъездом закопала в подполе сундучок со своей праздничной плюшевой жакеткой и патефоном.

У сестры, в волжском городе, бабушка так же каждый вечер просила в молитвах за ушедших на фронт, но бог не помог нам: пришла похоронка на отца, а через полгода на маму. В неполных шесть лет я остался круглым сиротой. По малолетству мне не была ещё понятна вся трагичность потери, бабушка же сильно тосковала, не верила в смерть моих родителей и, как только кончилась война, поспешила вернуться в Н-ск, надеясь, что дочь и зять могут вернуться только туда.

Каким же убогим и дряхлым показался мне родной дом! Сад был вырублен соседями на дрова, старинная тяжёлая мебель наполовину исчезла.

Первым делом бабушка откопала свой сундучок и развесила во дворе сушить свою жакетку, а патефон обтёрла чистой тряпицей и опять спрятала. Это было всё, что осталось от погибших, да ещё чудом уцелела на стене застеклённая фотография, но она совершенно поблекла, с трудом можно было различить фигуры отца и мамы, проглядывающие как сквозь густую дымку. На месте лиц остались серые пятна.

Послевоенные годы были трудными. Кормились мы с бабушкой огородом, она выбивалась из сил, а от меня ещё было мало толку.

Жизнь постепенно налаживалась. Н-ск восстанавливался, подновлялись дома, подновили и танцплощадку в городском парке. С мальчишками мы бегали смотреть на танцы, а безногий инвалид, завклубом, доверял нам менять пластинки на радиоле.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.