Олег Демин - Стерженёк

Олег Дёмин

Стерженёк

Николай Сергеевич не любил, когда его отвлекали от раздумий. Что может быть хуже для ученого, когда прекрасно выстроенная, логически отточенная и скрупулезно отлаженная им цепочка рассуждений, ровный ход мысли, отметание ненужных ходов, всё то, из чего потом рождается Истина, могут быть разрушены в один миг. Развалены одной единственной помехой.

Незнакомец появился из зарослей сирени внезапно. В мятой замызганной футболке болотного цвета, рваных грязных джинсах, но босой. Сильно сутулый, почти горбатый. Лицо продолговатое, лошадиное какое-то. По разумению Николая Сергеевича, такой типаж всегда присущ англичанкам. На голове — сильно отросший «ёжик», скорее напоминающий теперь «дикобраза». Руки, лоб, щеки сплошь покрыты свежими царапинами. Как этакий голубчик пробрался на территорию дачи, окруженной высоким глухим забором?

Странный незнакомец издал радостное восклицание, схватил опешившего Николая Сергеевича за руку, с жаром потряс ее и дребезжащим тенорком произнес:

— Николай Сергеевич, ради Бога, извините меня за грубое вторжение! Но помочь мне в силах только вы. Вы можете сделать это прямо в своей лаборатории. Хромолуррин!

Николай Сергеевич высвободил руку из грязной пятерни незнакомца и удивленно посмотрел на него:

— Х-хромолуррин? Что это?

Незнакомец захлопал глазами, сник и пожал плечами:

— Как, а разве… — начал было он, но запнулся. Голос его стал не то растерянным, не огорченным. — Неужели слишком рано? Неужели мне сказали неправду? Ай, как не повезло. Даже не верится, что я так ошибся. Какой сейчас год?

— Д-две тысячи пятнадцатый, — холодно ответил Николай Сергеевич, с возрастающей настороженностью взирая на поникший «дикобраз». — Третье мая, воскресенье, двенадцать часов пятьдесят минут по московскому времени.

— Ага! — незнакомец чуть не подпрыгнул от радости и даже хлопнул в ладоши. — Значит две тысячи пятнадцатый? Так хромолуррин у вас уже есть!

— Откуда вам известно про него? Он получен лишь пару месяцев назад и о его существовании знаю лишь я и мой п-помощник Лурин. Это слишком бросовый композит, чтобы немедленно поведать о нем всему свету. А об этом названии я только подумываю. Так откуда? Вы знакомы с Альбертом Луриным?

Николай Сергеевич был теперь скорее некоторым образом озадачен. Если поначалу ему очень хотелось убраться подальше от чуднуго типа и позвонить в охрану или милицию, то теперь это чувство в нем ослабло. Он еще секунду-другую глядел в осветившееся радостью глаза человека с лошадиным лицом, затем кивнул:

— Хорошо. Идёмте, продолжим разговор в б-беседке.

Николай Сергеевич решительно, ни разу не обернувшись, направился по дорожке в глубь сада. Странный незнакомец, чуть ли не пританцовывая, бормоча что-то невнятное, следовал за ним.

Там, за десятком высаженных в стройный ряд вишен, уже обсыпанных белыми бутончиками и готовыми со дня на день вспыхнуть белым пожаром цветов, светилась пустота. Здесь был провал, деревья оказались высажены по самому краю обрывистого берега реки, крутому и неприступному. Слышались всплеск и весёлые возгласы смельчаков, осмелившихся уже в первые майские деньки открыть купальный сезон.

Под деревьями была выстроена небольшая круглая, с остроконечной крышей, беседка, выкрашенная в приятный салатовый цвет. В ней поставлен столик на одной ножке, по сторонам от него буквой П — три лавочки. Из беседки было видно, как внизу, под обрывом, поблескивала речная рябь воды, а дальше уходил в даль противоположный пологий берег, застроенный дачными коттеджами.

Николай Сергеевич указал незнакомцу на одну лавочку и сам уселся напротив, навалившись грудью на столик.

— М-минутку, — проговорил он, доставая из подсумка на ремне телефон. — Маша? Я в беседке. Готовлюсь выслушать одну весьма неординарную личность. Не знаю. Он такой в старых джинсах и жуткой маечке. Знаешь, лицом на английскую аристократку п-похож. Ты понимаешь, что я имею в виду.

Незнакомец коротко хохотнул при последних словах Николая Сергеевича, словно ему рассказали веселую шутку.

— Да, пускай Витя идет сюда, — Николай Сергеевич положил телефон перед собой и хмуро поглядел на дикобразного человека. — Я вас слушаю. Т-только коротко и внятно.

Человек энергично закивал головой:

— Конечно, я постараюсь только самое главное. Видите ли, Николай Сергеевич…

— Может вы представитесь для начала? — перебил его хозяин дачи.

— А, ну да, ну да… Я — Вадим. И, понимаете ли…

— Отчество, надеюсь, у вас имеется?

— Да, конечно! Разумеется! — человек с лошадиным лицом вскочил и с поклоном головы представился: — Вадим Петрович Лошаков, младший научный сотрудник нижегородского института нанотехнологий.

— Ло-ша-ков? — по слогам переспросил его Николай Сергеевич. — П-подходящая фамилия. Итак, Вадим Петрович, садитесь и излагайте. Правда, о таком институте я в первый раз слышу.

Лошаков опустился на скамью, пригладил свой «дикобраз» на голове, и вдруг лицо его расплылось в довольной улыбке.

— Николай Сергеевич, вы даже не представляете, как я рад, что разговариваю с самим академиком Хромовым!

— Что за глупость? Какой я вам академик? — Николай Сергеевич поморщился. — Выныриваете из кустов, как грабитель. Ведете себя дурак дураком. Теперь по-идиотски пытаетесь льстить. Сделали из новоиспеченного д-доктора академика.

— Ну да, ну да… — Лошаков извинительно приподнял руки. — Понятно, что это еще рано, это потом… Не буду начинать издалека, скажу сразу и напрямик.

И Лошаков торжественно отчеканил:

— Николай Сергеевич, я — из будущего!

Хромов почему-то совсем не изумился, он просто скрестил руки на груди и откинулся на борт беседки.

— Вот как? П-прекрасно. Значит, вы прилетели из будущего сюда, к нам, чтобы поглядеть на меня? Польщен.

— Да нет, что вы! — Лошаков хихикнул. — Совершенно случайно вышло, поверьте мне. Просто так получилось, небольшая поломка — стерженек ослаб. И мне чрезвычайно, фантастически повезло, что это оказался две тысячи пятнадцатый год!

На тропинке, ведущей среди зарослей сирени к беседке, показался парень лет двадцати, широкий в плечах, с большими крепкими кулаками. Он быстро приблизился, заглянул в беседку и, перекатив языком жвачку от одной щеке к другой, произнес басом:

— Привет, пап! Что-нибудь надо? — и уставился на Вадима Петровича Лошакова пристальным взглядом.

— П-познакомьтесь. Мой младший сын Виктор. Виктор, это господин Лошаков, ученый работник из Нижнего Новгорода.