Джон Браннер - Поймай падающую звезду

Джон Браннер

Поймай падающую звезду

I

Испугавшись, что каприз, заставивший человека в золотой одежде принять его приглашение, может пройти, Креоан мысленно проклинал дверь своего дома за то, что она так медленно открывается. Казалось, что дом по какой-то зловещей причине не желает отодвинуть защитную изгородь с отравленными шипами.

Но, может быть, это объяснялось лишь его собственным ужасом, из-за которого секунды казались ему часами, а минуты — вечностью.

Едва лишь щель стала достаточно широкой, он схватил своего спутника за руку и потащил в дом. Мужчина автоматически сопротивлялся: никто не смел прикасаться к одетому в золото знатному гражданину Лимерианской Империи. За это посягнувший мог быть проколот украшенной драгоценными камнями шпагой — такой, какая висела у него на поясе. Но гость, похоже, был обыкновенным обманщиком и сопротивлялся, скорее, для вида. Кроме того, он не мог скрыть жгучего любопытства — уж слишком таинственным и многозначительным тоном Креоан пригласил его к себе.

По коридору с полом, покрытым мхом, со стенами из легкого, мягко светящегося вещества, имеющего густоту меда и испускающего тонкий аромат, они прошли вглубь дома. Там, в огромной комнате, стоял мощный телескоп, взглянув в который, можно было увидеть необъятное черное небо, полное звезд.

Слишком много звезд…

До неожиданной встречи с человеком в золоте, который, единственный из всех горожан, гулявших сегодня вечером по улицам, поддался его уговорам, Креоан придумывал и повторял про себя слова, которые пробили бы панцирь всеобщего равнодушия. Он изобретал жесты и восклицания, рисовал впечатляющие картины, чтобы тот, к кому он обращался, испытал чувство приближающейся опасности — такое же, какое постоянно испытывал он сам. Но теперь, когда это произошло в действительности, а не в воображении, единственное, что он смог сказать гостю, было отрывистое: «Смотри!».

Человек в золоте подчинился, показывая всем видом, что ожидал большего и что не имеет понятия, к чему себя готовить. Пауза затягивалась и гость недовольно посмотрел на Креоана.

— Это, значит, и есть твоя машина, которая показывает будущее? — спросил он. — И что же необыкновенного ты там увидел?

— Вон звезда, — показал Креоан. — Разве ты видел ее когда-нибудь над своей любимой Лимерианской Империей?

— Я? Откуда я знаю? — гость был, явно, раздражен. — У настоящего мужчины есть чем заняться ночью, вместо того, чтобы пялиться на звезды. Ты обманул меня! Ты сказал, будто нашел способ заглянуть в будущее, и я последовал за тобой в надежде, что это похоже на то, как мы смотрим в прошлое. Но то, что ты мне показал, — пустяки!

Злость на этого человека, на его ограниченность внезапно развязала Креоану язык.

— Неужели пустяки — знать, что звезда пройдет рядом с нашей планетой? — почти закричал он. — Разве из-за этого вскипят моря и высохнут земли, города в дыму и пламени взлетят на воздух, все надежды и стремления человечества будут уничтожены, а Земля превратится в безжизненный шар? Это пустяки?

Горячность Креоана ошеломила человека в золоте, и, отступив на шаг, он, чтобы успокоиться, положил руку на эфес шпаги.

— А ну-ка, покажи мне ее, эту штуку! — потребовал он.

Креоан вздохнул, он не сомневался, то гость будет разочарован.

— Я не могу это тебе преподнести, как империю, одежде и манерам которой ты подражаешь, — он чуть не сказал «плохим манерам», — но все, что я сказал, случится, и через гораздо меньший промежуток времени, чем тот, который отделяет нас от лимерианцев, столь чтимых тобою.

— Когда это случится? — в глазах гостя мелькнуло любопытство.

— Меньше, чем через триста лет.

Напряженность человека как рукой сняло, он расслабился и презрительно усмехнулся.

— Напиши об этом своим потомкам, дурак! К тому времени я буду давно мертв, и ты тоже. Так какое нам до этого дело? Напрасно я поверил чепухе, которую ты наплел, чтобы заманить меня сюда.

— Я дал тебе возможность заглянуть в будущее, — огрызнулся Креоан. — И не моя вина, что тебе недостает ума и воли, чтобы воспользоваться этой возможностью.

Человек в золоте оскорбился и даже вытащил из ножен шпагу. Но он был Историком, то есть человеком, который всю жизнь с вожделением маньяка занимается лишь прошлым, — и разум в нем восторжествовал над чувством. Он находился в доме Креоана и знал — хотя немногие из тех, кто мог поведать об этом, остались в живых, — что может сделать такой дом, чтобы защитить своего хозяина. Конечно, лимерианцы не были знакомы с такими домами, но человек в золоте не был лимерианцем: он был всего лишь их подражателем.

Он резко повернулся на каблуках — так, что накидка взвилась над его плечами, и зашагал прочь, бормоча проклятия. Креоан смотрел ему вслед и чувствовал, как на него вновь накатывает волна отчаяния.

Неужели ничто не в состоянии пробить эту чудовищную стену равнодушия, пока пламя не опалит лица и пока волосы не вспыхнут на человеческих головах?

По зеркалу объектива телескопа ползло изображение звездного беглеца. Пока оно еще было маленьким, и Креоан вряд ли бы обратил на него внимание, если бы не Моличант.

Этот маленький смуглый человек тоже был Историком, но совершенно другого типа. Он был не маньяк, снедаемый завистью к прошлому, считающий, что в те времена его героизм или фантастические способности принесли бы ему славу, — нет, это был человек, стремящийся узнать, каким образом прошлое превратилось в настоящее, это был ученый, пытающийся понять причины того или иного современного события.

Возможно потому, что большинство приятелей Моличанта принадлежали к первому типу Историков, он не любил беседовать с ними и за последние год-два привык обсуждать всё новое, что узнавал, с Креоаном. Анализировать открытия вместе с другими Историками, по мнению Креоана, было невозможно: все обсуждения заканчивались бы или тщеславными спорами или просто заурядными потасовками.

Зато и Моличант благосклонно выслушивал рассказы Креоана о звездах и даже снабжал его иногда полезной информацией о том, как изменялась картина неба на протяжение столетий и тысячелетий. И однажды он указал на звезду, которая — ныне такая яркая — вообще не была видна во времена Усовершенствования Человека, почти десять веков назад.

Заинтересовавшись этим замечанием, Креоан произвел некоторые измерения и подсчеты, что было его любимым занятием, внес в таблицу все прежние локальные перемещения звезды и не придал им особого значения. Тем более, что увеличение яркости за последнее десятилетие, когда он занимался наблюдением, было слишком незначительным, чтобы обратить на него внимание. У многих звезд излучение менялось — они то становились ярче, то затухали.