Доминик Дуэ - Кочезе из Северамы 10

Доминик Дуэ

КОЧЕЗЕ ИЗ СЕВЕРАМЫ 10

«Рег Хайленд»,— прочёл служащий и сунул пластмассовую карточку в щель посреди консоли. Тут же замигала зелёная лампочка. Человек нажал клавишу — и над консолью вспыхнул экран дисплея. Рег увидел на нём собственное изображение — лицо медленно поворачивалось, и по нему бежали буквы и цифры. Рег не знал кода, но понимал, что эти бегущие символы содержат всю информацию, которой располагает о нём администрация Всевременья.

Взгляд чиновника скользнул по молодому человеку. Равнодушный, профессионально холодный взгляд, Рег сознавал необходимость строго соблюдать правила безопасности, но ему претила эта процедура, словно его лишали собственной сути. Однако он послушно повернул голову сначала вправо, затем влево, чтобы облегчить идентификацию. Рега всегда занимало, по каким чертам чиновники судили, что это именно он — ведь внешность у него была самая обычная: метр восемьдесят, карие глаза, тёмный шатен, правильные черты лица…

Короткая процедура опознавания закончилась, агент извлёк карточку из щели и вернул её владельцу.

— Приказ с заданием,— попросил он, протягивая руку.

Рег передал ему пластифицированный прямоугольник, который тут же скользнул в ту же щель, где мгновением раньше побывало удостоверение личности. На этот раз на экране высветилось лишь слово СЕВЕРАМА 10 и чуть ниже — буква X.

— Приоритет X,— донёсся из динамика мелодичный голос.— Никто, кроме уровней Альфа и Бета, не имеет права требовать отчёта от исполнителя.

Предупреждение было недвусмысленным.

— Приоритет X,— пробормотал чиновник, на мгновение сбросив напускное равнодушие, и поднял глаза на Рега.

Молодой человек угадал причину его удивления. Приоритет X — один из самых высших, если не самый высший. Обычно его присваивают руководителям Всевременья, тем самым Альфа и Бета, которым он подотчетен. А тут столь высокий приоритет получает сопляк, выполнявший до сих пор лишь незначительные задания.

Он сделал усилие над собой, чтобы скрыть собственное удивление,— на лице не дрогнул ни единый мускул. Его собеседник смутился, опустил глаза и принялся нажимать на клавиши. По экрану побежали новые цифры.

— Вы отбываете в семнадцать тридцать пять,— наконец сказал он.— Будьте в зале ожидания в семнадцать часов. Вас проводят.

Молодой человек молча кивнул, взял своё предписание и удалился.

Центр зала украшала гигантская голограмма — бородатый человек в старинном чёрном рединготе восседал в опутанной множеством металлических трубок гондоле, снабжённой неисчислимыми рычагами и приборами. «Герберт Джордж Уэллс и его машина времени»,— в который раз прочёл Peг надпись на цоколе и улыбнулся, вспомнив, какие шуточки нередко отпускали в адрес писателя… Изобретатель путешествий во времени был бы весьма удивлён, узнав об изменениях, которые наука внесла в его машину. Но к его удивлению, вероятно, примешалось бы разочарование: двери в другие времена выглядели слишком обыденно. Тем хуже для мечты — эффективность прежде всего!

— Peг! Какими судьбами?..

Обернувшись, он узнал Мака Бийона, приятеля по выпуску. В Академии полиции времени они были неразлучными друзьями. Но годы учёбы остались в прошлом. С тех пор они лишь изредка встречались в промежутках между заданиями. Но сердце уже не лежало к этим встречам. Сотрудникам полиции Всевременья, как известно, нельзя иметь друзей. Слишком многое приходится выполнять в одиночку, слишком велика ответственность. Своего рода клан давших обет одиночества.

— Какими судьбами, говоришь? — усмехнулся Peг.— Скорее всего электронными. Куда тебя засылает Центр на этот раз?

— Азия 4.— Мак лениво пожал плечами.— Сплошная рутина, ничего необычного. А тебя?

— Северама 10.— Он помолчал и как бы невзначай добавил: — С приоритетом X.

Мак присвистнул.

— Приоритет X! Старик, я впервые сталкиваюсь со столь высоким индексом! Лезь из шкуры… Не удивлюсь, если тебя ждёт повышение…

— При условии, что удача не изменит,— улыбнулся Per.

Они немного помолчали. Мак явно горел желанием узнать побольше, но не решался расспрашивать. Обычно из заданий тайны никто не делает, особенно с приятелем по выпуску, но здесь… Впрочем, Peг при всём желании ничего не мог сообщить по простой причине — сам был в полном неведении о цели своей миссии. Впервые с момента работы в полиции Всевременья ему поручили дело, подробности которого станут известны только по прибытии на место… И он почувствовал облегчение, когда Мак предложил подняться в бар на крыше. Отсюда открывался красивый вид. Далеко внизу лежал город — с его улицами, проспектами, зеленью бульваров. Несколько гектаров бетона и приручённой природы… Но это была лишь декорация — настоящий город прятался в глубине. Километры и километры подземелий, столь же обширных, как и эти платановые бульвары. Сотни тысяч зданий… Крохотные функциональные квартирки для миллионов обитателей Всевременья. Только квартиры руководителей соответствовали их рангу.

— Упрям ты, Peг Хайленд,— в голосе Мака сквозила ирония.— Я имею в виду цвет твоей кожи,— пояснил он, заметив недоумение на лице собеседника.— Всё тот же загар, несмотря на кучу солнцезащитных препаратов…

— А почему я должен быть белокожим? — возмутился Peг.— Чтобы ни на шаг не отставать от моды? Плевать я на неё хотел!

— Дело не только в этом. Вряд ли ты остаёшься незаметным в колониях, куда тебя посылают.

Рег скривился.

— Ну и что? Стоит ли беспокоиться из-за этого? Я никогда не скрывал, что являюсь агентом Всевременья.

Мак наклонился вперёд.

— Вспомни, чему учили в Академии: старайтесь внешне походить на тех, кто руководит колониями, куда вас посылают…

— …А в девяти случаях из десяти руководители — белые. Значит, будьте белее белых — будьте бледно-белыми… Загар не мешал мне делать своё дело не хуже других. А может, и лучше — миссия X досталась мне не случайно!

«Мак прав,— подумал он,— меня ждёт повышение, если всё пройдёт нормально». Если всё пройдёт нормально.

«А если те, кто посылает меня в Севераму 10, рассчитывают на обратное? Может, им нужен мой провал?»

Он отогнал неприятные мысли и обвёл взглядом бар. Всё вокруг плавало в приглушённом серебристом свете — свете солнца, отфильтрованном куполом. Наступал вечер. К двадцати часам купол станет непрозрачным и наступит искусственная ночь. Поскольку солнце всегда занимало одну и ту же точку в небе и сверкало одним и тем же блеском.

Блеском сверхновой.

Сверхновая — взорвавшаяся звезда. Всевременье было создано именно здесь и именно в эту эпоху по одной-единственной причине. Когда взрывается звезда, бег времени прерывается в радиусе нескольких миллиардов километров.