Елена Гилярова - Дракоша

Гилярова Елена

Дракоша

Елена Гилярова

Дракоша

Рассказ

Началось все это в марте, в одно из воскресений. Я поехал на Птичий рынок за кормом для канарейки. Было выше нуля, пасмурно, каблуки вдавливались в грязный размякший снег. Я потолкался среди народа, приценился к двум щенкам и попугаю и, уже на выходе, заметил в сторонке небритого мужика в ватнике и куцей цигейковой шапке, который держал что-то на ладони. Я подошел и увидел зеленого трехголового дракончика. Он лежал смирно, хвост его скрывался в рукаве засаленного и местами обгорелого ватника. Он приподнял свои головки, посмотрел на меня выпуклыми бусинками глаз и зевнул, показав крохотные зубки. Подошла пара; вальяжная дама в дубленке взглянула на дракончика и пренебрежительно сказала: "Трехголовый крокодил! Аномалия какая-то!" - "То ли еще увидим", - пробормотал мужчина, и они прошествовали дальше. Подошли двое подростков с магнитофоном, один толкнул другого локтем и сказал, кивнув на драконника: "Как в анекдоте - "и погладил по другой головке". Они засмеялись. Его приятель сказал: "Давай купим".- "Ты что, сдурел? - сказал первый, оттаскивая его за рукав. - Ты что, не знаешь..." - дальше я не расслышал. - Где такую редкость раздобыл? - поинтересовался я. - Это, вот, ну, как бы сказать, ну вот такой случай вышел, так и разэтак, - мужик невнятно выдавливал бессвязные слова, перемежая их другими, более ему привычными, потом сокрушенно махнул рукой и замолк. Я понял, что толку от него не добьешься, да и не особенно любопытствовал. - Почем отдашь? - Ну, это, вот, как бы тебе сказать, ну, хоть бы на бутылку... И что меня тогда толкнуло, не знаю, но я сунул ему десятку и взамен получил трехголовое чудечко. - Смотрите, какую я диковину принес! - закричал я с порога. Жена и сын прибежали и ахнули. Сын запрыгал вокруг, схватил дракончика, стал гладить его и пихать меж зубок запачканные фломастерами пальцы. Жена засуетилась - налить молочка, приготовить гнездышко. Если бы мы знали, как все обернется... Дракончик скоро привык к нам и сделался совсем ручным, ползал по всей квартире и особенно любил прятаться в обуви, так что мы скоро приучились вытряхивать башмаки, прежде чем обуться. Рос он невероятно быстро, ел рыбу, вареную морковку и сырую картошку, не отказывался и от ломтика колбасы. Меня он почему-то особенно любил, бывало, приду с работы, сяду с газетой на диван, он обязательно приползет и устроится возле ног, а потом мы с ним играли - я клал на пол газету, и он проползал под ней по многу раз, видно, ему нравилось, как она шуршит. К маю он вырос уже до полутора метров, и сынишка больше не отваживался совать ему в зубы свои пальцы. Я никак не мог понять, самец он или самка, только впоследствии один зоолог объяснил мне, что хотя дракон - животное мифическое, есть предположение, что он двуполый. К середине мая мы переехали на дачу, благо на работу можно было ездить и оттуда - полтора часа в один конец. Я сделал в саду просторный вольер, внутри соорудил домик, и Дракоша поселился там. Я часто выпускал его поползать по саду, но после того, как он уполз за калитку и подстерег соседскую кошку, пришлось держать его взаперти. Он развлекался ловлей насекомых: высунет все три языка и ждет, пока не сядет какая-нибудь шальная муха или бабочка,- тогда язык с быстротой молнии исчезал во рту. По вечерам он всегда ждал моего приезда и, заслышав мой голос, бросался к сетке и пытался пролезть под ней; пришлось поглубже прикопать ее нижний край. К концу июня Дракоша сделался огромным, около трех метров в длину, и характер его стал резко меняться. Однажды жена, как обычно, отправилась его кормить и тут же прибежала обратно, бледная, держа на весу окровавленную руку: Дракоша от нетерпения цапнул ее, хорошо, царапины оказались неопасными. Я попросил на объекте списанный транспортер, починил его и приспособил для кормления своего чуда-юда, а кормить его становилось все сложнее, так как он съедал за день уже больше десяти килограммов рыбы. Сын помогал мне: ловил на пруду рыбешек. Дракоша глотал их, как мух, сразу по три штуки всеми тремя глотками. Тем временем мы заметили, что трава в вольере и по соседству с ним желтеет и сохнет и вянут овощи на ближних грядках. Сынишка уверял, что в нашем саду стало жарче, чем на улице. Как-то вечером, когда я пошел кормить Дра-кошу, он подполз ко мне, потерся о ноги, раскрыл пасть - и оттуда явственно пыхнуло пламя. "Он же огнедышащий,- сообразил я,- у него с возрастом заработали энергетические железы!" За ужином жена робко посмотрела на меня: "Вить, а может, отдадим его куда-нибудь? Сколько он еще будет расти, а тебе все надрываться, рыбу возить... Яблонь жалко - как бы не засохли. Да и вообще... Я его боюсь! Я уж Алешке запретила к вольеру подходить, да вдруг не послушает? А ты слышал, как он ревет?" В ту же минуту из сада донесся рев или вой, - и мурашки побежали у меня по спине. Я выскочил в сад. По ту сторону садовой ограды стояла сгорбленная старуха в черном платке и грозила Дракоше клюкой, а он сердито взревывал. Я крикнул: "Бабка, уйди, не дразни животное!" Она увидела меня и запричитала: "Изведи! Изведи эту нечисть поганую! Ах, нехристи, чего выдумали, разводить отродье сатанинское! Ох, грех, ох, грех! Не к добру это, помяни мое слово! Всех ввергнешь в погибель, покарает тебя Господь! Изведи дьяволово семя!" Она пошла вдоль ограды, оглядываясь и сердито бормоча. Откуда только взялась эта старуха? Мне стало еще тревожней. А Дракоша уже успокоился, приполз в угол загона, еще освещенный солнцем, и подставил солнышку свое светло-желтое пузо. Назавтра я поехал в Уголок Дурова. Там выслушали меня и возмутились: "Кого вы нам предлагаете?! Вы что, хотите, чтобы ваш дракон нам всех детишек зажарил?!" Я поехал в Зоопарк и долго добивался приема у замдиректора по науке. Тут тоже разговор был коротким. Замдиректора сказал, что Зоопарк в его нынешнем состоянии не имеет материальных возможностей для содержания такого опасного животного... Хотя, с точки зрения науки, очень интересно, очень... Но размеры территории, близость городских строений не позволяют... Вот дождемся расширения - милости просим. - А когда это будет? - спросил я. Замдиректора развел руками: - Ну, лет через десять... если глядеть оптимистически. Я попрощался и ушел. По дороге мне пришло в голову заехать к пожарникам. Меня провели к начальнику части, в кабинет, увешанный плакатами и диаграммами. Начальник, небольшой, кругленький, в очках, выслушал меня, сказал, что на такой случай у них нет инструкций, но что они будут держать наш поселок под особым контролем, как зону повышенной опасности, потом он рассказал мне пару анекдотов и на прощанье подарил огнетушитель. Он вовремя подарил мне его: от зевка Дракоши вспыхнула высохшая трава, огонь перекинулся на сад, загорелся и домик Дракоши. Испуганный дракон попытался взлететь - оказалось, у него уже отросли крылья, кожистые перепонки между передними лапами и туловищем, но они пока плохо его слушались. Как раз в этот момент я и появился со своим огнетушителем. Огонь быстро погас. Дракоша, слегка обожженный, всю ночь взревывал на почернелом, обугленном пепелище. Сетка вольера во многих местах тоже прогорела и стала ненадежной. Я вынес тайком со своего спецобъекта титановый стержень и попросил одного приятеля, работавшего на волочильной установке, наделать из него проволоки. Титановой проволокой я заново обтянул загон и несколько рядов провел сверху, чтобы мой чертушка не смог взлететь. Я работал, а он ползал возле, урчал и терся об мои ноги. Мимо по тропинке шел сосед, Егор Маловатов, чернобородый инженер, он крикнул мне: "Чего мучаешься? Скажи Жоре, участковому, он пристрелит твою скотину, всего и делов-то!" Я ответил: "Жалко! Подожду немного, может, что-нибудь придумаю!" Егор сказал: "Ну, смотри, как бы хуже не было",- и пошел дальше. Только я закончил работу и направился к дому, как Дракоша снова попытался взлететь. Неудача привела его в ярость, он стал бушевать, хлестал по проволоке хвостом, царапал ее когтями, снова взлетал и натыкался на проволочный потолок. Он ревел и метался по вольеру. Из пастей его летело пламя, и я не мог подойти поближе, чтобы его успокоить. Вскоре к нам явилась целая депутация соседок. Они стали возмущенно кричать, что так жить невозможно, что рев дракона никому не дает спать и пугает детей, что это слишком опасное животное, чтобы держать его в домашних условиях, и что я буду отвечать за все последствия. Я объяснил им, что пытаюсь пристроить его куда-нибудь, но пока никак не удается. Одна из соседок, солидная, деловая дама лет сорока, сказала: "Я работаю в Минэнерго. Почему бы вам не обратиться к нам? Ведь ваш питомец - уникальный источник энергии, надо только научиться ее использовать на благо людям". Она обещала мне помочь, и на следующий же день я поехал в Минэнерго. Я протолкался там весь день. Меня пересылали из одного кабинета в другой: по летнему времени все были в отпусках, а кто не в отпуске - тот куда-нибудь отлучился или уехал на совещание. Дама сначала тоже ходила со мной, но потом сослалась на неотложные дела и исчезла. Часов в пять, голодный, усталый, потный, я махнул рукой и отправился домой. Еще от станции я увидел клубы дыма и услышал отдаленный рев. Я бросился бегом. Навстречу промчалась реанимационная машина. Руки-ноги у меня обмякли, потом я кое-как побежал дальше. Поселок был цел, наша дачка тоже, горел молодой лесок за тропинкой. Неподалеку стояла толпа и смотрела на пожар и на беснующегося Дракошу. Кто-то крикнул мне: "Пожарных уже вызвали! Беги скорей домой!" Я бросился в дом. В доме было тихо и пахло гарью. Я приотворил дверь в комнату. Сын понуро сидел возле дивана. Вместо рубашки на нем были обгоревшие лохмотья. Я рухнул на стул, чтобы прийти в себя, потом спросил, как все произошло. Он сказал, что транспортер перегорел, Дракоша начал бушевать, опять пришли соседи и стали ругаться, мама решила отнести ему еду, думала, он успокоится, а он наоборот... Я подбежал к ней, чтобы помочь, а на ней уже все горело... - Он заплакал и ткнулся головой мне в плечо. Я повел его на кухню и стал смазывать ожоги. Вдруг в дверь просунул голову Егор и шепотом крикнул: "Беги скорей, твой черт буянит!" Я выскочил из дому. Дракон, возбужденный зрелищем огня, запахом дыма и криками толпы, неистово метался по загону, из его пастей вылетали громадные языки огня, он хлопал полураспущенными крыльями и ревел. Я схватил на веранде старый пиджак, накинул его на голову и бросился к Дракоше сквозь жар и дым, крича: "Дракоша! Перестань! Успокойся!" Тут одна из его голов обернулась ко мне, из разинутой пасти выстрелило пламя, я почувствовал, как меня охватило огнем, и бросился на землю, пытаясь затушить одежду. Катаясь по горячей, обугленной земле, я увидел, как над вольером побежали искры, раздался треск, шипение - и колючий огненный фейерверк взметнулся к небу: вспыхнула титановая проволока. В этом фантастическом свете, в искрах и клубах дыма трехголовое чудище взмахнуло крыльями, взревело древним неописуемым ревом победы и боли и ринулось вверх. Лопнула перегоревшая проволока, толпа ахнула. В зареве пожара дракон летал над поселком, как огромная летучая мышь, крылья его трепетали, из пастей вырывалось пламя. Вот вспыхнула верхушка дерева, потом телеантенна, потом запылала одна крыша, другая, третья... С воем примчались пожарные машины, среди них мелькнула милицейская, и голоса закричали: "Стреляй, Жора! Георгий, бей его, гада!" Прозвучало несколько выстрелов подряд. Дракон заметался, задергался, крылья его обвисли, и он рухнул на чей-то огород. Я пошел туда. Вдоль изгороди толпились люди, еще не смея подойти. По телу Дракоши пробегали последние судороги, картофельная ботва вокруг была сожжена. "Вы мне за это заплатите! Вся картошка, вся картошка пропала!" - закричала хозяйка, увидев меня, но, когда я подошел ближе, замолчала. Я подошел к Дракоше и увидел, что от удара оземь брюхо его лопнуло, и оттуда высыпалось десятка два крохотных детенышей. Некоторые из них еще шевелились. Подошли осмелевшие соседки, увидели драконят и стали яростно топтать их, крича: "Ах, гаденыши! Погань проклятая! Ах вы, чертово отродье!" Я почувствовал какое-то копошенье возле самых ног, нагнулся и увидел крохотного дракончика в пол-ладони величиной. Я поднял его. Его хвостик был обожжен, он попискивал, из глаз-бусинок, еще полуприкрытых пленкой, сочились слезинки. Я сунул детеныша в карман и пошел домой, чувствуя, как все нестерпимее горят обожженное лицо и руки. Дома я наткнулся на ящик с подстилкой, тот самый, в котором весной жил Дракоша, и положил туда детеныша. Почти весь следующий день я просидел у дверей реанимации, куря одну сигарету за другой; потом вспомнил про сынишку и поехал домой. Ища по дому, чем бы его покормить, я задел ногой коробку в углу, оттуда послышался писк. Я заглянул туда - и увидел дракончика. Я взял его и направился на веранду за молотком. Сынишка умоляюще схватил меня за рукав, а дракончик раскрыл свои ротики и язычками стал лизать мою ладонь, слабо попискивая. Я сунул его обратно в коробку и на следующий же день отвез на Птичий рынок.