Геннадий Прашкевич - Дыша духами и туманами

Геннадий Мартович Прашкевич

Дыша духами и туманами

Лучше не скажу я, что потом…

Глава первая

Мадам Генолье

Жили-были брат и сестра.

Неважно жили, без родителей.

Ко всему прочему, началась перестройка.

Известно, что каждый четвертый на планете – китаец. Теоретически получалось, что только китайцев в большом КБ и сократили. Но в их число попали Антон и Инна. К счастью, Инну заметили люди из модельного бизнеса. А брат занялся торговлей. По дешевке скупал на разоренной швейной фабрике стеганые одеяла, телогрейки, на бывших военных заводах – титановые лопаты по бросовым ценам, алюминиевую посуду, арендовал простаивающий в порту теплоход (везде безработица) и на все лето спускался по большой реке на Север. Вырученных денег хватало расплатиться с арендой, подобрать новую партию товаров, кое-что оставалось.

Потом оставаться стало больше.

– Но живем скромно, – заметила мадам Генолье, обдув чудесный сиреневый маникюр.

Замечание не относилось к машине («линкольн»), к наряду (лучшие дома), к шляпке (ее ведь не обязательно носить). Мой вид тоже подчеркивал скромность происходящего. Когда Роальд позвонил («Срочно. Она уже где-то рядом. Пять минут разговора и ложись спать – утром тебе отплывать на теплоходе. Старушка торопится»), я ставил плов. Кружок электроплиты алел. Заправив скороварку мясом, морковкой, луком, рисом, залив в нее литр воды, я в домашних тапочках (еще спортивные брюки, клетчатая рубашка, мобильник в кармане), выскочил на улицу. Никогда не знаешь, с каких пустяков начинаются необыкновенные события.

Я был уверен, что действительно увижу пожилую даму, старушку с душком, так сказать, и она сразу начнет канючить, что потеряла козу, а потом предложит небольшое вспомоществование на ее поимку. Старушки Роальда всегда начинают в МГИМО, а заканчивают в пригороде. Короче, существо, пораженное вечностью, как грибком, – вот что я собирался увидеть, но мадам Генолье оказалась совсем другой.

Ей все шло. И шляпа с траурными перьями, и в кольцах узкая рука.

Это раньше бедность не считалась пороком, не казалась унизительной на общем невыразительном фоне, даже пользовалась неким романтическим уважением. Теперь бедности конец, ее сторонятся, как грязного колеса, о которое легко испачкаться. Домик на Кипре. Дача на искусственном море. «И никакого кофе! Вы, наверное, растворимый пьете». Это на мои слова, почему бы не зайти в квартиру. Неброская кофточка, как бы мятая юбка. Наверное, в такой приятно подниматься на подиум, придерживая ее полы рукой, показывая точеные лодыжки. И очи синие бездонные. Волосы схвачены стильным гребнем. Такие женщины не пьют растворимый кофе в чужих квартирах. Сердце у меня стукнуло: как это мы столько лет ходим по улицам одного города и ни разу не пересеклись?

Пестова-Щукина. Инна Львовна.

Сценический псевдоним – мадам Генолье.

Так она представилась. И добавила: «Детей нет. Муж – сволочь».

У многих красивых женщин мужья сволочи. Мадам успокаивающе улыбнулась.

Но она менялась непрерывно, как чудесный ручей в переменчивую погоду. Дыша духами и туманами. Все в ней было гармонично. Нет лотоса без стебля. Чтобы голова не кружилась, я уставился прямо на нее. Всегда без спутников, одна. Поступала когда-то в театральное училище, но учиться не захотела, там такие жлобы! Каждую весну муж (раньше с ее братом) фрахтуют (фрахтовали) большой теплоход и спускаются (спускались) вниз по реке. «У нас все продается, – улыбнулась мадам Генолье, Инна Львовна. – Правда, не все покупается». Глухие тайны мне поручены. Мадам позвонила в частное Сыскное бюро не затем, конечно, чтобы увидеть мои домашние тапочки. И не затем, чтобы увлечь меня в романтическое плаванье, как я подумал, внезапно пораженный каким-то легким безумием. Центром мира для нее был подиум. На теплоходах плавают торговцы, коммивояжеры, переселенцы. Они выманивают аборигенов на берег, за дешевый товар берут пушниной и дикоросами. «Хорошее название для политической партии?». В общем все тип-топ. Сумеречная тайга, затерянные протоки. Бог – наш партнер, любит повторять Роальд. Но я никак не мог допереть, зачем тревожить такого партнера по пустякам?

Инна Львовна вздохнула.

Муж оставляет ее на все лето. Каждый год. А ей скучно.

На Кипре скучно, в городе, на искусственном море. Недавно на Кипр саранча налетала. Противно. На искусственном море чужие нелепые яхты. Поехать с мужем? Избави Бог! (Она тоже обращалась к нашему партнеру). «Я мужа не вижу месяцами. Понимаете?»

– Нет, – признался я.

– Он у меня Святой. Брат Харитон. Слышали?

– Не знаю, что и сказать. Мне показалось, что минуту назад вы назвали его сволочью.

– Он такой и есть. – Она поджала прекрасные губки. Чем-то я ей не нравился. – Ваша поездка на север оплачена. – (Роальд доверяет мне только бессмысленные дела). – Нужные вещи на теплоходе. Там же в сумке спутниковый телефон. Вы единственный пассажир на этом торговом теплоходе, – она критически оттопырила нижнюю губку, – поэтому ведите себя естественно. – (Она, наконец, обратила внимание на мои домашние тапочки). Мой муж не выносит незнакомых людей, попробуйте пробиться к нему. Поработайте с окружением. – Она опять критически оглядела меня. – Историю родного края любите? Нет? Фотографией интересуетесь? Тоже нет? Тогда пейте растворимый кофе с буфетчицами. Мне все равно. Закончив путешествие выложите мне полную информацию о муже. О его пристрастиях. О его случайных женщинах. О его детях.

– Разве у святых бывают дети?

– Даже у ежа бывают, – ответила она уверенно.

Еще мадам Генолье была уверена, что несколько лет назад брат Харитон убил своего делового партнера (ее брата). Конечно, страшно так думать о собственном муже. «В основном догадки. Доказательства соберете вы». Муж и ее брат несколько лет успешно вели общее дело, сбрасывали на руки таежных мужиков продукцию умирающих сибирских заводов, а потом что-то случилось. То ли Антон заблудился в тайге (она этому не верит), то ли его специально бросили. И муж здорово изменился. Раньше вместе с Антоном орал в ресторанах: «Еду и выпивку для горстки подлецов!» – а теперь основал Психоэзотерический центр «Жарки», ведет простую размеренную жизнь, напрямую общается с неизвестными разумными силами Космоса.

А началось все с того, что в последнюю совместную поездку мужа и брата теплоход посетили какие-то траченные молью старички. Поднялись на борт в одной уединенной протоке. Перебивая друг друга, заговорили о Большой лиственнице. Уверяли, что к волшебному дереву каждое лето собираются различные зверьки, птицы. Лесные прибегают.