Игорь Фёдоров - Бунтовщик

Игорь ФЕДОРОВ

БУНТОВЩИК

Он шел, высоко подняв голову, глядя на предзакатную дымку неба. Прямо перед ним уже проступила одна — первая — вечерняя звезда. Как она звалась? В обрывках книг ему не удалось найти ее названия. Нет, не так, названий звезд ему как раз повезло обнаружить много, но древние удивительно небрежно не указывали в текстах ни их расположения, ни времени восхода. Полагая, видимо, это общеизвестным. Так что имени именно этой звезды он не знал. А сейчас ее звали Отбой. После Отбоя небо постепенно покроется звездным ковром — Линия, Гудок, Коммутация… Когда они все войдут в силу, наступит Время Связи. И он должен успеть.

Не глядя, куда ступает нога — в грязь, на участки уцелевшего асфальта, в заросли бурьянов. Вперед, к Храму Связи. Быстрее, пока не растерял решимости. Если отвлечься, задуматься, можно потерять запал. Отложить опять все на потом. Потом, потом, то есть никогда.

Сколько уже было этих «потом». Долгие сидения в кабаке за стаканом пойла. Когда сосед наклоняется и шепотом говорит: «Ты заметил, что Пауза До Гудка становится все длиннее? Скоро, глядишь, кто-то вообще не дождется ответа…» И тут же, после затравленного взгляда по сторонам, громкая фраза «на публику»: «Что-то я давно не был на Связи. Есть у меня один вопросик…»

С пригорка стало видно Здание Связи. Оно нарочито было оформлено под обычный жилой дом, такой себе двухэтажный особнячок с палисадником. И именно это всегда претило, настораживало его. Не должен Храм быть таким приземленным, не имеет права. Может быть, из-за этого и возникла у него когда-то первая ересь.

Он вспомнил разочарование и обиду и детские слезы свои, когда мать впервые привела его сюда, на Первый Вопрос. Она подталкивала его вперед, наклонялась, шептала на ухо: «Ну, птаха, что же ты? Не бойся. Ты не забыл свой Вопрос?» А он молчал, стараясь унять дрожь в коленках, размазывал по лицу ладошкой слезы и слизь из носа и страдал, мучительно страдал оттого, что Здание, Храм, Судьба оказались такими обычными, рядовыми… Мать думала, что это от благоговения.

Потом, уже в юности, он как-то попал в компанию парней постарше, отъявленных еретиков. Они богохульствовали вовсю. Называли Здание Связи сараем, в голос обсуждали Жреца. И, самое страшное, они не скрывали свои вопросы, которые должны быть покрыты Мраком Конфиденциальности. Так он впервые узнал, какие Вопросы задают другие люди. Часто мелкие, никчемные, второстепенные. Ему же всегда казалось, что Вопрос должен быть по-настоящему важен для вопрошающего, что по мелочам Связь беспокоить нельзя. И то, что Линия терпела и сносила такое унижение, еще больше укрепило его в ереси. Когда же старшие обратили внимание на притихшего паренька и спросили о его Первом Вопросе, оказалось, что он его не помнит. Забыл от волнения. Так что, его вопрос знал только Жрец. Если не забыл. В последнее время никого из них не видели.

Вот он и пришел. Обычная очередь. Человек семь. Пристроился за трясущимся старичком с клюкой. Этому-то о чем Спрашивать? Впрочем, в очереди не говорили. Теперь — все. Отступать некогда. И некуда. Он задаст свой Вопрос. И будь что будет.

Скрипнула дверь и возник Жрец. Это был не сам Связист, а лишь один из его помощников. Одет в ритуальную Униформу — синий комбинезон, сапоги на шнуровке, фуражка с козырьком, очки. Хмурый властный взгляд исподлобья. Оглядел, удовлетворенно кивнув, очередь. Приоткрыл дверь.

— Следующий.

И отступил на шаг в сторону.

Из Здания показался предыдущий вопрошавший. Наполненный покоем, верой, чувством выполненного долга. Следующий как раз сделал шаг вперед, и они встретились в дверном проеме. Оба одновременно сделали пол шага назад, пропуская друг друга. Жрец, в соответствии с каноном, подал ритуальную реплику:

— Не скапливайтесь в проходе.

Следующий, как положено, сделал еще шаг назад. Предыдущий поклонился, переступил порог, пошел вперед, вдоль всей очереди. Следующий зашел, Жрец за ним, дверь закрылась, очередь продвинулась на один шаг.

В это время в Здании происходил ритуал. Вопрошавшего инструктировали, хотя все с детства знали правила поведения. Потом Связист Активировал Связь — так называлась вся цепочка ритуальных действий для общения с божеством. Божество сообщало, что готово слушать. Или, не сообщало, что последнее время бывало все чаще. Вопрошавший задавал свой Вопрос или говорил Просьбу. И уходил. И все.

Следующий.

— Не скапливайтесь в проходе.

Шаг.

Считалось, что Связь, оценив Вопрос, сама решала, ответить ли на него, выполнить ли Просьбу. Вопрошавший, вернувшись домой, с нетерпением ждал результатов своего похода. И результат случался. Иногда в виде прямого и ясного знамения — если вопрос был прямой и ясный. Иногда в виде туманных намеков, которые можно было трактовать и так, и эдак. Иногда вообще никак. В этом случае, человек, выждав положенное время, снова шел на Связь — с другим, уточненным вопросом. Один и тот же два раза задавать запрещалось — и Жрецы за этим следили. Человек, слишком часто задававший вопросы, становился обременителен. И как-то так получалось, что со временем он исчезал из поселка. Так же, как и слишком редко. Власть Связи была налицо.

— Не скапливайтесь в проходе.

Шаг.

Он сам принадлежал к тем, кто задает Вопросы слишком редко. На самой опасной грани частоты. И ему осталось недолго. Он чувствовал это — по опасливым взглядам соседей, по увеличению его сдаточной нормы урожая, по… чувствовал. И, может быть, это тоже добавило ему решимости задать сегодняшний Вопрос. Да и ковыряние в обрывках старых книг никак не поощрялось. Человек должен работать. И сдавать урожай. Все, что вне этого, ведет к ереси. Если уже не привело. Знали бы они, как далеко зашел он в своей ереси!

— Не скапливайтесь в проходе.

Вышедшая женщина застыла на ступеньках, побелев, как молоко. Остановившийся безумный взгляд уперся в очередь. Руки нервно теребили пояс платья, живя отдельной от хозяйки жизнью. Следующий тщетно пытался обойти ее.

— Освободите проход!

Жрец навис над несчастной.

Женщина даже не услышала его.

Все знали, что это означает. Ей отказано в Связи. После ритуальных слов Связиста Связь исторгла убийственное прерывистое зуммерение вместо спокойных длинных гудков и голоса Божества. Связь не захотела говорить с ней.

— Проход!

Жрец выждал еще секунду и нажал кнопку, утопленную в стене возле двери.

Дверь распахнулась, и возникли еще два Жреца — две горы мышц. Подхватили женщину под руки и почти понесли прочь от Здания. Очередь заворожено смотрела на них.