Концерт Патриции Каас. 6. Выполнение обещаний - Марк Михайлович Вевиоровский Страница 44

Уходит женщина от счастья.

Уходит от своей судьбы.

А то, что сердце бьется чаще, -

Так это просто от ходьбы.

Она от сына отказалась.

Зачем он ей в семнадцать лет!

Не мучат страх ее и жалость.

Лишь только няни смотрят вслед.

Уходит женщина от счастья.

Под горький ропот матерей.

Ее малыш – комочек спящий –

Пока не ведает о ней.

Она идет легко и бодро,

Не оглянувшись на роддом.

Вся в предвкушении свободы,

Что опостылет ей потом.

Но час придет, когда средь ночи

Приснится радостно почти

Тот теплый ласковый комочек,

Сопевший у ее груди.

Ответом была мертвая тишина – казалось, все настолько ушли в себя, что не заметили конца романса.

Замолкла струна, но аплодисментов не было.

– Романсы Козина я могу петь целый день. Но из моего детства было много и других воспоминаний. Кое-кто из вас может помнить записи «на ребрах», на рентгенопленке. А теперь это можно послушать у нас с пластинки.

Пробираясь по сибирским тайгам

Долго шел из плена я домой,

Утомленный, но шагал я бодро,

Оставляя след в степи чужой.

Нестерпимо солнышко палило,

Я же там один спешил к тебе.

На закате облако под небом -

Снова мы с тобой наедине.

Аникуша, Аникуша!

Если б знала ты страдания мои.

Аникуша, Аникуша -

Очи черные твои как угольки.

И как я мог забыть тебя, мою родную,

Счастье мое вновь с тобою одной.

Аникуша, Аникуша!

Снова мы с тобой

В любви красивой и святой…

– Возможно, у вас другие воспоминания детства… Давайте вернемся в наш день.

Он снова начал на чужом языке, и слушатели не сразу узнали мелодию.

Но после первого куплета Свиридов перешел на русский.

Листья желтые над городом кружатся,

Листья желтые нам под ноги ложатся.

И от осени не спрятаться, не скрыться -

Листья желтые, скажите, что вам снится?

– Жаль, что здесь нет Лаймы – у нас с ней получается прекрасный дуэт. Да, я говорю о Лайме Вайкуле – она часто бывает у нас в гостях. И Раймонд Паулс тоже. А о Чистых прудах, что рядом с нами, написал Александр Городницкий.

Все, что будет со мной, знаю я наперед,

Не ищу я себе провожатых.

А на Чистых прудах лебедь белый плывет,

Отвлекая вагоновожатых.

На бульварных скамейках галдит малышня,

На бульварных скамейках – разлуки.

Ты забудь про меня, ты забудь про меня,

Не заламывай тонкие руки.

Я смеюсь пузырем на осеннем дожде,

Надо мной – городское движенье.

Все круги по воде, все круги по воде

Разгоняют мое отраженье.

Все, чем стал я на этой земле знаменит, -

Темень губ твоих, горестно сжатых…

А на Чистых прудах лед коньками звенит,

Отвлекая вагоновожатых.

– А Булат Окуджава? Конечно, он писал не о Чистых прудах, а о родном ему Арбате. Но и не только. Вот это называется «Воспоминание о дне Победы».

Была пора, что входит в кровь,

И помнится, и снится.

Звенел за Сретенкой трамвай,

Светало на Мясницкой.

Еще пожар не отгудел,

Да я отвоевал,

В те дни, когда в Москве еще

Арбат существовал.

Живые бросились к живым,

И было правдой это,

Любили женщину одну –

Она звалась Победа.

Казалось всем, что всяк уже

Навек отвоевал

В те дни, когда в Москве еще

Арбат существовал.

Он нашей собственностью был,

И мы клялись Арбатом.

Еще не знали, кто кого

Объявит виноватым.

Как будто нас девятый вал

Отныне миновал

В те дни, когда в Москве еще

Арбат существовал.

Какие слезы на асфальт

Из круглых глаз катились,

Когда на улицах Москвы

В обнимку мы сходились –

И тот, что пули избежал,

И тот, что наповал, -

В те дни, когда в Москве еще

Арбат существовал.

Свиридов переждал обвал аплодисментов.

– А еще он написал …

Осудите сначала себя самого,

Научитесь искусству такому,

А уж после судите врага своего

И соседа по шару земному.

Научитесь сначала себе самому

Не прощать ни единой промашки,

А уж после кричите врагу своему,

Что он враг и грехи его тяжки.

Не в другом, а в себе побеждайте врага,

А когда преуспеете в этом,

Не придется уж больше валять дурака –

Вот и станете вы человеком.

– И чтобы не заканчивать нашу встречу на столь невеселой ноте предлагаю вам очень старую вещь из нашей коллекции… и из нашей памяти …

В весенний вечер хорошо нам быть вдвоем,

Пластинку старую мы молча заведем -

Под эту музыку с тобой

Мы танцевали в час ночной,

И ты просил меня своею стать женой.

И снова слышу я твое признание,

И вижу робкие тревожные глаза,

Звучат, звучат в душе воспоминания,

И друг без друга нам никак нельзя.

Свиридов пел очень тихо, казалось, что он не поет, а разговаривает…

Пластинка старая поет сегодня вновь

Про нашу первую далекую любовь.

Ты обними меня опять,

Опять решись поцеловать,

И рада снова я твоей невестой стать.

И снова слышу я твое признание,

И вижу робкие тревожные глаза,

Звучат, звучат в душе воспоминания,

И друг без друга нам никак нельзя.

Слушатели уже привыкли, что каждая песня в исполнении Свиридова приобретает особый смысл, особый оттенок, и открывает для слушателей весь глубинный смысл, заложенный автором …

На то короткое признание в отчет

С тобой мы прожили счастливых много лет.

Звучит пластинка все слабей,

И стерлись линии на ней,

Но ничего не стерлось в памяти моей.

И несколько голосов подхватили припев…

И снова слышу я твое признание,

И вижу робкие тревожные глаза,

Звучат, звучат в душе воспоминания,

И друг без друга нам никак нельзя.

– Анатолий Иванович, в любой день на любой спектакль для вас всегда будет два места. Приходите к нам!

– Спасибо, Галина Борисовна.

– Мы с Диной проводим Анатолия Ивановича!

Дина шла рядом со Свиридовым с одной стороны, и держала его за руку. Чулпан шла с другой стороны, держала его за другую руку и несла его гитару.

– Толя … Анатолий Иванович! Я благодарю вас … вы затронули что-то внутри меня …

Она повернулась к нему и поцеловала его в щеку.

– Я сегодня не буду спать, я буду вспоминать …

– Анатолий Иванович, она у нас – девушка очень эмоциональная, влюбчивая …

– Да, я влюбчивая … И вы для меня … Но не беспокойтесь, мои «влюбления»