Коллектив авторов - По ту сторону реальности. Том 2 (Сборник мистики и фантастики) Страница 56

Мама София сидела в своей спальне на кровати. Растрепанные седые волосы колтунами лежали на плечах.

– Что с тобой? – испуганно, спросила Вера.

– Ты вернулась?

– Да?

– Куда ходила?

– В библиотеку.

– Зачем?

Вера достала из кармана газетную страницу.

– Ее звали Лилия Савельева.

– Кого?

– Привидение.

Вера расправила скомканную бумагу и положила ее на кровать.

София, увидев фотографию девочки, побледнела.

– Мама, ты ее знаешь?

– Нет! – София почти выкрикнула это словно.

– Мама, ты ее знаешь! – Вера смотрела, как трясутся руки мамы, как она отводит от ее взгляда свой взгляд.

– Не надо, уходи! Уходи сейчас!

Софии казалось, что она сейчас сойдет с ума. Ее мир, устоявшийся, привычный, тоже рушился. Мгновенно, словно от землетрясения. И вспомнился ей сон, привидевшийся накануне дня рождения дочери. Будто на дворе ночь. Она почему-то только что вышла из здания школы и спускается вниз с холма. С неба, словно глаз гигантского циклопа, смотрит полная луна. Где– то вдалеке гремит гром, и вспышки молний расчерчивают небо кривыми зигзагами. «Это не просто гроза, – думает София, – это буря»!

Стихия приближалась неотвратимо. Кажется, не простая гроза, а с градом. Грохот все ближе и ближе. Он нарастает, и София понимает, гроза идет полосой. Прямо на нее. Километр, пятьсот метров, двести, сто…. София бежит обратно к школе. Быстрее, чтобы смертоносный поток не подхватил ее. Чтобы руины разрушенных грозовой волной зданий не придавили, не расплющили. Дома вокруг рушились, словно их давил гигантской рукой невидимый великан. Рушился привычный мир.

Мир рушился. Под серьезным взглядом девочки со старой школьной фотографии.

– Мама, почему ты не хочешь говорить?

Вопрос дочери звучал для Софии приговором. Она встала с кровати взяла Веру за плечи, вытолкнула из комнаты и заперла дверь изнутри.

– Мама, открой!

Вера отчаянно колотила в дверь.

– Она не откроет. Она боится.

Раздался за спиной знакомый голос. Вера обернулась. Там, где раньше находилась гостиная их дома, плескалась река. Она начиналась у самых ног Веры. Ее темная, словно залитая нефтью вода текла в бесконечность. Стена гостиной, следовавший за ней двор исчезли. Река стала дверью в другое измерение. Вера не заметила, как наступила ночь. Тихая, безлунная. Привидение выглядело сегодня особенно торжественно. Черные волосы почти сливались с темно-синим шелком нарядного платья.

– Как ты посмела надеть его! – закричала Вера, узнав в платье то самое, мамино, с давнего конкурса красоты.

– Так же, как и ты, – улыбнулся призрак.

– Уходи из нашего дома!

– Но это и мой дом. И я никуда не уйду, пока вы не умрете! Я пыталась уйти, долгих тринадцать лет я пыталась. Но не смогла. Ненависть держит меня. К убийцам!

– Ты утонула!

– Нет! Меня утопили! Мама не захотела рассказать обо мне. Она попыталась забыть меня. Представить, что меня никогда не было. Пойди спроси у нее, какую она носила фамилию до замужества с твоим отцом. Спроси!

– Савельева, – голос мамы Софии прозвучал обреченно и тихо. Она стояла в дверном проеме.

Река сияла. Река светилась. Сотни крошечных огоньков кружили над черной поверхностью ее воды, то потухая, то загораясь вновь. Волосы привидения тоже постепенно начинали светиться.

Вера переводила взгляд с призрака на маму и обратно.

– Погодите. Утонувшую девочку звали Лилия Савельева. Ты второй раз замужем? Твоя предыдущая фамилия Савельева?

Мама молчала. Она, не отрываясь, смотрела на призрак.

– Мама, утонувшая девочка – твоя дочь?

– Утопленная дочь, – уточнило привидение. – Поэтому она боится говорить обо мне. Вспоминать меня. Почему ты так поступила со мной, мама? Почему? Разве можно любить одного ребенка и ненавидеть другого? Когда-то у меня было тело и имя. Обычное имя – Лилия Савельева. Когда-то была жизнь. Полная ненависти ко мне и непонимания. Ты хотела забыть? Я напомню.

Над рекой, будто в кинотеатре, вспыхнул экран. Сначала темный, почти сливающийся с окружающей его ночью. Затем изображение посветлело…

– Бздюхеля! Бздюхеля! Бздюхеля!

Одноклассники бежали за Лилией, окружали со всех сторон. Девочка испуганно озиралась. Бежать некуда. Позади кирпичная стена школьной столовой. Справа – железная ограда. Слева – злые, насмешливые лица. Замкнутый круг. Отчаяние. Постепенно нарастающая ненависть. Как же они ее достали! Глупые, никчемные людишки. Что Лиля им сделала плохого? За что ее так ненавидят? Их лица словно сошли с картин Иеронимуса Босха и Франциско Гойи. Любимые репродукции вдруг обрели жизнь, стали явью.

– Уходите, – тихо попросила Лилия. – Оставьте меня в покое.

Ответом стал дружный хохот.

– Бздюхеля боится!

И тут Лилию неожиданно накрыла волна ярости. Да кто они такие, чтобы так издеваться над ней?! Кто дал им право?! Ярость стала осязаемой. Закипела неудержимым огнем в крови. Стало казаться, что по венам бежит плазма: обжигающая, раздирающая вены и капилляры. Ярость перетекала в кисти рук, жгла их, стремилась вырваться наружу.

«А зачем ее сдерживать? – подумала Лилия, зная, что вырвавшаяся наружу ярость – непредсказуема. – Будь что будет!»

Огонь вырвался из Лилиных рук. Его никто не увидел. Но почувствовал. Дразнившая девочку толпа разлетелась в разные стороны, словно вырванные с корнем внезапным ураганом деревья. Никто ничего подобного не ожидал. Все разлетелись молча. И только один мальчик, упав, тихо стонал…

– У него сломана рука… кажется, – шептались перед кабинетом школьного врача детские голоса.

– Это она сломала, Бздюхеля!

– Она только посмотрела на нас, и мы упали. А Андрюха сломал руку.

– Ведьма! Она точно ведьма!

– Глазищи у нее черные, жуткие. Да она сама вся черная!

– Ведьма! Ведьма! Ведьма!

– Маленький мой! Хорошенький! – пятилетняя девочка склонилась над искалеченным котенком.

Кажется, у него сломана лапка. Соседские ребята издевались над ним. Думали, что играют. Но Лилия знала: когда играют, всем должно быть весело. Но котенок орал от боли, извивался тщедушным телом, когда кто-то ломал ему ногу.

– Маленький! Я вылечу тебя.

Лилия подняла стонущий комочек шерсти. Осторожно погладила котенка по голове. Заглянула в затуманенные мукой глаза.

– Боль сейчас пройдет! Ее не будет, маленький!

Котенок закрыл глаза и внезапно замурлыкал.

Лилия осторожно перебирала пальцами сломанную лапку. Ее ладони горели. Их словно жгло огнем. Огонь устремлялся в зверька. Котенок засыпал на руках Лилии. А она гладила его, гладила.