Норберт Винер - Пиршество демонов (сборник) Страница 62

— Ему нехорошо? — послышалось в толпе.

— Это от переутомления, — ответил кто-то приглушенным басом.

Больше я не пытался сбежать.

Кабинет директора был переполнен.

— Дорогой коллега, — Директор сделал шаг мне навстречу. — Я восхищен вашим успехом. Это успех всей нашей организации. — Последнюю фразу он произнес громко, чтобы ее слышали в кабинете все.

— Но, господин директор…

— Нет, нет, коллега! Примите мои сердечнейшие поздравления.

Потом я пожимал десятки рук. Все наперебой говорили, что гордятся мною, что это достижение космического масштаба. Я уже перестал слушать, когда кто-то задал вопрос:

— Почему вы вели свою работу втайне?

Я не нашелся, что ответить. Так я и знал, что кто-нибудь наконец задаст вопрос, на который придется отвечать конкретно. Я лихорадочно искал какой-нибудь правдоподобный ответ. У меня мелькнула было мысль признаться, что все это ошибка и недоразумение. Но нет. После этого Годья наверняка не захочет со мной разговаривать! А этого я допустить не мог. Вдруг меня осенило. Как можно более таинственным жестом я указал на директора.

— Об этом спросите у него, — добавил я столь же таинственно.

Я успел заметить, что несколько репортеров кинулись к директору, и с ехидным удовлетворением подумал, что теперь настала его очередь выкручиваться и придумывать правдоподобные ответы.

Я уже успел ответить репортерам, сколько раз в день ем, пользуюсь ли в работе универкосмической энциклопедней, когда мне лучше работается — утром или вечером, а также что я думаю о целесообразности первой звездной экспедиции (по-моему, сказал я, она весьма целесообразна), когда из толпы вышел тощий блондин и, благоговейно глядя на меня светло-голубыми глазами, спросил:

— По-вашему, профессор, миниатюризация должна охватить все человечество?

— Да, — ответил я не задумываясь. ("Профессор" — такая мелочь, что ради исправления ошибки не стоило смущать молодого человека.)

— А почему вы, профессор, до сих пор еще не миниатюризовались?

Я опешил. Что ему ответить?

— В самом деле — почему? Вот в чем вопрос! — сказал я на всякий случай, чтобы выиграть время.

Охотнее всего я бы удалился, но юноша вопросительно смотрел на меня.

— Это станет ясно впоследствии, — сообщил я решительным тоном и вдруг понял, что он мне не верит.

Он было отвернулся, но мне показалось, что в его взгляде мелькнула тень подозрения.

— Не все проблемы еще разрешены полностью, — добавил я и в тот же момент сообразил, что ляпнул глупость.

— Значит, первые миниатюризованные люди всегонавсего подопытные кролики? — оживился блондин.

— Ни в коем случае! — пожал я плечами.

— Какие еще подопытные кролики? — заинтересовался стоящий рядом репортер.

— Ну, те, укороченные, — объяснил юноша.

На лице репортера появилось плотоядное выражение.

— Нельзя ли поподробнее? — обратился он ко мне.

— Право, не могу. Я не знаю, о чем говорит этот молодой человек…

Я отошел, но краем глаза заметил, что репортер о чем-то оживленно разговаривает с юношей.

Я стал знаменитостью. Дома меня ожидали знакомые и репортеры. Впрочем, репортеров было больше, хотя и среди знакомых я заметил лица, которых не видел много лет.

Годья сияла, отвечая то одному, то другому, как я работаю, отдыхаю, какими видами спорта увлекаюсь и почему. При этом она так настойчиво подчеркивала свою роль в моей жизни, что всем становилось очевидно, что без нее я до сих пор копался бы в песочнице и, уж наверное, не кончил бы даже начальной школы. Она не здороваясь кинулась мне на шею и прильнула ко мне поцелуем, достаточно долгим для того, чтобы все репортеры успели сделать видеоснимки.

На следующий день я любовался ими на экране видеотрона и по земному и по межпланетному каналу. "Семейная жизнь великого ученого", — так звучал комментарий. Все наперебой восхищались удачным экспериментом «Космолета». И только одна телегазетенка в статье "Недозволенный эксперимент" приводила мой ответ на вопрос юноши, который спросил, почему я сам до сих пор не миниатюризовался.

— Интриги завистников, — объявила Годья, дослушав статью.

И тут пришла телевидеограмма от директора. Она была краткой и недвусмысленной. Когда я явился к нему, он сразу же начал:

— Мне кажется, вам придется миниатюризоваться.

— Это еще зачем?

— Чтобы доказать, что вы сторонник этой метаморфозы.

— Но я чувствую себя вполне нормально и при моем природном росте.

— Верю, но миниатюризоваться все равно придется. Поймите: сегодня здесь побывали три репортера. Им и в голову не приходит, что вы можете отказаться от миниатюризации. Они не спрашивали меня, собираетесь ли вы это сделать, их интересовало только одно: когда вы это сделаете. Понятно?

— Ну да, только…

— Никаких «только». Если вы этого не сделаете, рано или поздно пресса узнает, что ваши заслуги в области миниатюризации не столь уж велики. А тогда…

— Хорошо. Я подвергнусь миниатюризации! — ответил я и в ту же ночь был излучен на Титан. Уже будучи на спутнике, я узнал из последних общесистемных известий, что создатель миниатюризации Дам отправился на Титан с целью… Комментатор добавил, что мода на миниатюризацию возрастает и в связи с этим начат серийный выпуск микроизлучателей.

— Стало быть, вы хотите стать миликилосом? Почему?

Так я впервые услышал, как называется миниатюризованный человек. Спрашивал кибернетик, программист передатчика на Титане.

— Мне кажется, это разумеется само собой. Как создатель…

— Я гляжу, вы и сами в это поверили?

— Во что?

— В то, что вы создали миликилоса.

— А кто же, по-вашему, его создал?

— Я! Я создал миликилоса, и я сам миликилос.

— Вы? Но вы же нормального роста!

— Теперь да. А раньше я был одним из самых высоких людей в солнечной системе. Меня дразнили мачтой космического маяка.

— И вы решили уменьшиться?

— Да, но, к сожалению, я еще не успел перепрограммировать излучатель, когда ту волноэкскурсию отправили на Землю.

— Как же так? Или вы о ней не знали?

— Знал. Но у моего настольного вычислителя, в котором были все расчеты, перегорели контуры, и, пока я воспроизводил вычисления, экскурсию уже излучили.

— Так вот оно что!

— Вот именно. Но вам не о чем беспокоиться. Все кончилось как нельзя лучше. — Он ехидно засмеялся и ушел, шагая по черно-белым плиткам пола ходом шахматного коня. Меня передернуло.

С тех пор прошло несколько лет. В настоящее время в солнечной системе насчитывается около четырех миллиардов миликилосов. Статья «Миликилос» занимает четыре телестраницы в универкосмической энциклопедии. Годья — миликилос, директор «Космолета» тоже. Одежда миликилосов красивее, элегантнее, ярче и лучше изготовлена. Первые миликилосы из памятной передачи с Титана превратились в своего рода аристократию и при каждом удобном случае напоминают, что они пионеры миниатюризации. Телевизограмма моей встречи с ними в комнате 1413 на четырнадцатом этаже тринадцатого корпуса хранится в архивах, и один историк, толкуя ее, написал, что охваченная энтузиазмом толпа первых миликидосов в порыве восторга по поводу миниатюризации чуть было не задушила создателя миликилизма.