Георгий Тушкан - Черный смерч Страница 68

— Они надеются, что тебя укусит скорпион или ты умрешь в пустыне от жажды!

— Нет, просто они начинают ценить меня, — был ответ Стронга, довольного предстоящей интересной работой.

Даже доброжелатели говорили о Стронге: «Вот идет наш носорог». А носорог, как известно, плохо видит, что перед ним делается, и бросается на врага только по прямой линии.

В Африке и случилось то, что в газетах того времени промелькнуло, как «Эффект Аллена Стронга», но о чем ни он, ни его ассистент потом не захотели дать никаких объяснений.

И все же признание пришло. Он потрудился не напрасно. Что было, то было, а сейчас он не может себе позволить и секунды бездействия.

Целый месяц Стронг слушал доклады прибывающих экспедиций, пересматривал составленные карты, принимал гербарии и насекомых. Впрочем, последнее делал Бауэр. Он оставлял по нескольку экземпляров для коллекции, и то из числа погибших, а всех живых уносил с собой.

Лифкен, не жалея сил и времени, помогал профессору, и Стронг был доволен, что он оценил его всепрощение.

Стронг вскочил, оделся, умылся, но завтракать не стал.

Ученый пересек парк, вышел к саду, где по его плану должен был строиться инсектарий, и в недоумении остановился перед длинной стеной пятиметровой вышины. За стеной на высоком шпиле высился круглый шар, переливавшийся всеми цветами радуги. Это был большой стеклянный шар, видимый издалека. Профессор вспомнил, что этот шар появился на второй день после его приезда в институт. Стена уходила в сад за овраг и высилась по ту сторону его. На стене монтеры укрепляли проволоку.

— Что вы делаете? — спросил он рабочих.

— А тебе какое дело! — ответил один.

— В проводах ток высокого напряжения. Полезешь — убьет, — заметил второй.

— А не знаете, где инсектарий? — спросил ученый. — Это такие небольшие домики, в них разводят и испытывают насекомых.

Рабочие ничего не знали. Аллен Стронг спросил, где телефон, и позвонил Трумсу.

— Вы не в курсе дела, — ответил Трумс сонным голосом. — Инсектарий за этой стеной.

Стронг пошел вдоль стены налево и вскоре достиг ворот. Они были обиты железом и наглухо закрыты. Рядом была дверь. В эту дверь и вошел профессор. Немедленно появился сторож и посоветовал Стронгу выкатиться, да побыстрее.

Ученый возмутился, заявил, что хозяин здесь он, и потребовал вызвать Лифкена. На шум вышел грузный лысый мужчина и отрекомендовался Отто Бауэром, заместителем Лифкена.

— Что это за тюремные порядки! — горячился Стронг. — Надо изменить все немедленно!

— Все останется, как есть. Хорошо еще, что сторож не сделал вас инвалидом. Пойдемте!

— Позвольте узнать, кто — я или вы — здесь начальник? — гневно спросил Стронг.

— Сейчас здесь командую я! — грубо ответил Отто Бауэр и пошел внутрь помещения.

Стронг шел за ним, удивленный этим странным обращением с собой.

Однако то, что он увидел дальше, было еще более удивительно. В огромном четырехугольнике, обнесенном высокой стеной, был воздвигнут целый городок. Над трехэтажным домом высился шпиль с тем же радужным стеклянным шаром на верхушке. Вдоль стен тянулись на сотни метров огромные, как ангары, оранжереи, занимая обширную площадь.

— Что вы тут настроили? Зачем столько оранжерей? — воскликнул Стронг. Достаточно было одной.

Бауэр смерил его презрительным взглядом и что-то пробормотал о «шляющихся бездельниках». Они прошли по всему участку. Беглый осмотр занял три часа. В оранжереях росли пшеница, кукуруза, виноград, лимоны, картофель и многие другие культуры. Впрочем, вряд ли можно было назвать растениями их жалкие остатки, пожираемые армией вредных насекомых и болезнями!

Стронг все время возмущался и твердил о ненужных расходах.

— План строительства дал президент академии, — процедил сквозь зубы Отто Бауэр.

За оврагом оказался еще один двор, скрытый за высоким забором. Там виднелись какие-то строения. Бауэр не провел туда Стронга, а только показал этот двор издали. Стронг, подавленный обилием впечатлений, забыл спросить о его назначении.

Наконец пришел Лифкен. Бауэр ушел. Стронг пожаловался на грубость Бауэра и упрекал за расходование средств на ненужные постройки. Лифкен извинялся. Он согласился, что привезенный из Германии в числе тысячи других специалистов этот немец действительно резок и груб, но что Бауэр, как и Мюллер, весьма знающий свое дело специалист. Кроме того — что самое важное, — специалистов, импортированных из Германии, как прощенных фашистов, приказано опекать, чтобы они могли на деле доказать любовь к Америке.

— Кроме того, — тут уже Лифкен говорил без улыбки, — президент академии настаивал на больших масштабах постройки. Он сказал, что вы трудитесь над предстоящим докладом и вас не надо беспокоить.

Аллен Стронг тогда же посетил президента. Тот принял ученого очень предупредительно.

— Вы прекрасно справились с организацией института и экспедиций. Я просмотрел кое-какие отчеты и прямо скажу: доволен. Но не растрачивайте ваших драгоценных сил на инсектарий, пусть этим занимается Лифкен. Ведь вам предстоит завтра сделать важный доклад.

Ночь перед докладом Аллен Стронг почти не спал. Много лет он работал над этой темой. Работы экспедиций только подтвердили его выводы. Ему никогда не приходилось выступать перед большим собранием мировых ученых, и мысль о завтрашнем докладе волновала его. Ибо то, что он намеревался сообщить о преднамеренном распространении и размножении вредителей, должно было потрясти весь мир.

С раннего утра Стронг прибыл в конференц-зал института. Он вызвал Лифкена и внес некоторые изменения в расстановку карт, диаграмм, гербариев, фотографий, а также коллекций фруктовых мух, клопов, жуков, червей, многочисленных рас микробов. К девяти часам все было готово. Киноленты, заснятые экспедициями, были еще раньше отправлены киномеханику, иллюстрации для эпидиоскопа — тоже.

— Я иду к себе в кабинет. Ровно в десять, как было условлено, я приду, чтобы начать доклад!

Стронг еще раз перечитал доклад. Без пяти минут десять ему сообщили, что его ждут. Аллен Стронг вышел из кабинета, на мгновение остановился перед дверью, ведущей на трибуну, откашлялся, провел рукой по волосам и вошел.

Прямо перед собой он увидел длинные ряды пустых стульев. В конференц-зале не было никого, если не считать президента академии, Сэмюэля Пирсона, а рядом с ним, возле больших фотографий, еще трех незнакомых людей.

Один из них, смуглый пожилой мужчина с очень пристальным взглядом темных навыкате глаз, сидел, развалившись в кресле, и был занят тем, что выписывал табачным дымом цифры в воздухе. Второй, худенький старичок с бледным лицом и мышиными глазками, полулежал в кресле. Третий, полный мужчина небольшого роста, сидел прямо и, как показалось Стронгу, с испугом смотрел на него.