Ирина Белояр - Уайтбол Страница 74

— Как вы докатились до жизни такой? — (Читайте: «ваша биография»).

— Не собираетесь ли написать книгу?

— Какое у вас хобби?

И еще пара-тройка таких же. Все остальное, включая:

— Есть ли, по-вашему, шансы у межрасового контакта?

— Не жалеете ли, что взяли на себя такой груз?

— Как вы себя чувствуете?..

…и так далее — требовало заранее подготовленного ответа.

К концу этой недолгой поездки бывшему капитану казалось, что у него действительно проблемы со здоровьем. А куда денешься? Отныне только так и будет: либо изолятор, либо «по улицам слона водили»…

В то время Христо Ведов, наверно, уже действительно был сумасшедшим: какой же нормальный человек откажется почти без усилий купаться в лучах заслуженной славы? А бывшему капитану вместо этого хотелось уснуть и проснуться мальчишкой, у которого еще ничего не начиналось в жизни.

Ничего, включая летную школу.

…Есть люди, чья судьба кажется предрешенной. Предрешенность может зависеть от характера или от внешних обстоятельств. Обычно и от того, и от другого. Некто с высшего уровня бытия, тот, который дергает за ниточки, прекрасно знает, куда собирается привести свою куклу. Пока человек идет в этом предначертанном направлении, жизнь может бить его головой об стену до потери сознания — или, наоборот: что ни день — попутный ветер. Чаще попутные ветра и монолитные стены, взлеты и падения чередуются. Всякое бывает — пока идешь сам.

Но если вдруг мир остановился для тебя, если ты увидел звенящий воздух, отражение звезд в неподвижной воде, вершину горы, которая предназначена кому-то другому — короче, нечто такое, что спровоцировало жизнь между жизнью, открыло лазейку в бесконечность; если ты замер и понял: путей-то на самом деле несметное множество, и решительно сделал шаг на обочину дороги… тактика кукольника с другого уровня становится совершенно иной. Судьба, ревнивая как собака на сене, всполошится: «Ку-уда?!..» Теперь тебе, путник, гарантирован попутный ветер. Этот ветер будет дуть с такой силой, что ты не удержишься на обочине, тебя сметет оттуда на самую середину трассы и потащит вперед, хотя бы и волоком. А с обеих сторон от трассы вырастут монолитные стены.

Любители эзотерики называют это кармой, психологи — сценарной зависимостью.

…Но бывают дни, когда кукольник отвлекается покурить. Таких дней очень мало, ибо хозяин с другого уровня живет гораздо дольше, несоизмеримо дольше, чем любое земное воплощение. Его физиологические процессы медленней, чем можно себе представить, перекур ему требуется от силы несколько раз за одну человеческую жизнь — но иногда он все-таки отвлекается. И вот тогда самое время прыгать на обочину.

Хотя… всегда есть риск, что она действительно окажется обочиной.

Но даже если нет. Сам по себе прыжок ничего не означает. Возможно, твоя река лишь разделилась на два рукава. Основное русло — то, которым следует двигаться — все равно существует. Просто оно проходит с другой стороны острова, и ты не видишь. За островом рукава воссоединятся, а ты всю жизнь будешь вспоминать эту самоволку как утраченный шанс.

Или — как кошмарный сон. Чаще именно так и бывает.

О фатальной предопределенности судьбы Христо Ведова в последствии говорилось очень много. Его хоронили неоднократно. Пытались закопать — и закапывали. Иногда он закапывал себя сам.

Но ему достался слишком упертый кукольник.

После Санкт-Петербурга Христо в спешном порядке отправили в летный городок, аккурат к следующему эпохальному событию — отлету второй ганимедской.

На неофициальные проводы экспедиции Христо пришел в сопровождении четырех телохранителей. Из тех, что приставлены охранять в первую очередь тело от разума. Шаг вправо, шаг влево — психушка или несчастный случай.

…Софиты, вспышки. Куча возбужденного народа. Очень легкий фуршет: отбывающие живут в строгом режиме.

Далеко не все участники прошлой экспедиции смогли появиться, но некоторые, похоже, приехали…

Кто-то осторожно взял Христо под локоть.

— Привет. Отойдем куда-нибудь, пока журналюги не расчухали, что ты тоже здесь.

Охрана напряглась.

— Привет! — отозвался Христо, демонстративно повернувшись к своему эскорту спиной.

— Шшш, тише, — Розовский улыбнулся. — С возвращением, кэп. Как съездили?

Христо отмахнулся:

— Да… как передвижной зверинец ездит.

— Слава, брат, слава.

— В гробу я ее видел.

— Святая простота. А о чем ты думал, когда вербовался на Ганимед?

Бывший капитан вздохнул:

— Ладно, проехали. У меня все не было случая извиниться за наши с тобой разборки в полете. Так вот, извиняюсь теперь.

— Брось. Ты ж не виноват, что тебе достался херовый спец по контактам, — Розовский растерянно усмехнулся:

— А если уж совсем честно — даже сейчас не представляю, как бы на моем месте поступил хороший спец. И руководство не представляет. Со всеми своими инструкциями о том, как-может-быть-нужно-не-действовать-чтобы-если-повезет-чего-нибудь-избежать… Ерунда это все, кэп.

— У тебя неприятности? Плохо выглядишь.

Розовский поморщился:

— Неприятности всегда есть, бог с ними. Лучше глянь, какая у нас примадонна нынче красивая.

— Она всегда красивая.

— Сегодня — особенно… До сих пор не понимаю, как ей удалось прорваться в новый рейс. Она ведь тоже подписывала обращение к руководству — ну, про тебя.

— Одно утешает: хоть несколько человек из-за меня не пострадали.

— Капитан, люди страдают не из-за кого-то. Они страдают за свои убеждения. И наградой им — безмятежный сон. А это немало.

…«Люди страдают не из-за кого-то…» В течение многих лет «безумный капитан» то и дело повторял эту простенькую формулу, как мантру. Бесполезную мантру: разросшийся метастаз совести напрочь отказывался воспринимать разумные доводы.

…Андрея Розовского вскоре после проводов второй экспедиции перевели из космофлота куда-то еще. В какой форме ему перепало эхо ганимедских событий — осталось тайной, и в последствии, как положено, обросло домыслами. До его персоны не удалось добраться даже самым упертым журналистам.

На улице кто-то окликнул бывшего капитана.

Доктор стояла у открытой дверцы автомобиля. В чем-то светлом, и сама вся — светлая, этакое порождение ледяных чертогов космоса.

— Привет, кэп.

— Здравствуй.

— Ты ведь был на проводах?

— Был.

— Даже не подошел.

— Боялся спугнуть твою удачу.