Ирина Белояр - Уайтбол Страница 80

Некоторые биографы в последствии скажут: в тот момент герой-по-неволе всего-навсего очень не хотел перемещаться повторно (ну, не совсем же он ненормальный), поэтому тянул время и прикидывался помешанным… о, боже. Обуздайте в кои-то веки собственную фантазию, господа-летописцы. Уж чего точно ни при каких обстоятельствах не стал бы делать Христо Ведов — симулировать психоз.

Экспериментальный прыжок, тем не менее, состоялся. Группа встречающих подобрала Христо на Луне, в строжайшей тайне переправила на Землю и определила в личные апартаменты под усиленную охрану военных и врачей, в подавляющем большинстве — психиатров.

Руководство проектом обоснованно полагало, что первый капитан «Ганимеда», так же как и сам корабль, выработал свой ресурс.

И опять ошиблось.

Стартовавший два года спустя «Викинг» кроме контактеров и других традиционных исследователей нес на борту группу смертников-добровольцев. Помимо прочих в состав группы входил смертник-рецидивист Христо Ведов.

Через десять лет уйдет первая колонна поселенцев на Эреб — планету земного типа, открытую совместными усилиями людей и циклопов. Вскоре после этого эпохального события руководство проектом «Ганимед» объявит «безумного капитана» пропавшим без вести.

5. На грани

В Искаженном Мире, как и во всяком другом, ты можешь найти самого себя. Но лишь в Искаженном Мире такая находка обычно оказывается роковой.

Кое-что о самолетах и акулах

Вокруг, насколько достает глаз — трава, убитая ливнем, а посреди травы — дорога неизвестно куда. Глаз достает метров на десять. Дальше только дождь, и в дожде — одинокая человеческая фигура. Человек дрожит так, что асфальт на дороге трескается от вибрации. А может, эти трещины были всегда. Сие неведомо.

…Дождь льет полдня. Или полгода, точно не помню. Все промокло насквозь — штаны, рубашка, кожа и внутренности. Все, кроме куртки. Куртку пришлось утром бросить, не хватило сил тащить. Утром была пустыня. Или пустыня была в прошлом году? Не уверен.

Тяжесть в груди уже неделю. Или несколько месяцев. Надсадный кашель. Легкие из грудной клетки через горло лезут наружу. А может, через ребра тоже лезут. Сквозь рубашку не видно.

…Человек споткнулся. Попытался удержать равновесие — не удержал, упал. Хочет подняться. Наконец, сел, опираясь на руку. Воюя с отдышкой, хрипло попросил:

— Дай мне хоть что-нибудь. А то сдохну.

Впереди появилась какая-то постройка. Сарай — не сарай, бункер — не бункер.

— Спасибо, — бессильно поблагодарил человек, с трудом поднялся на ноги и поплелся к дверям.

Внутри — деревянный настил, на нем пара шерстяных одеял. Телогрейка, бутылка водки, три банки консервов. Все свалено в кучу, разбирайся сам. Арсен стянул мокрую одежду, закутался в одеяло. Буркнул:

— Хоть бы аспирин подкинул. Жалко, что ли?

Откупорил бутылку, отхлебнул. Паленка. Ладно, дареному коню… Мог и этого не дать.

Есть не хочется, а нужно. Не пожрешь — не попрешь.

Консервного ножа в куче барахла не обнаружилось. Обнаружился топорик, но не в куче. В другом углу комнаты, вставать надо… надо встать, пересечь комнату, взять топорик, открыть и съесть эти чертовы консервы.

Тяжесть придавила к нарам. От водки все же стало чуть теплее. Вода, пропитавшая кожу, пошла испаряться сквозь одеяло, зависая в воздухе белесым туманом. А в тумане начал вырисовываться осточертевший ежедневный бред.

Сначала появились маски. Они выныривали из центра мутного облака. Выскакивали по одной и отодвигались в сторону, уступая дорогу следующим. Отодвигаясь, становились четкими, рельефными.

Резонер — бульдожья морда с брезгливо-брюзгливым выражением. Прагматик — квадратное лицо, не испорченное печатью одухотворенности. Фигляр — ехидная рожа, непрерывная смена гримас. Провидец, он же Белый Охранник — у него никогда не просматриваются черты, тонут в светлом мареве… Художник, Комендант, Релятивистский Дьявол, Потрошитель. Пришибленное Эго — сущность, лишенная индивидуальности, озлобленная, скулящая, вечно раздраженная…

— Подыхаешь? — деловито осведомился Прагматик.

— Подыхаю, — ответил Арсен.

— Плохо.

— Да уж чего хорошего.

— Вещи лучше на себя надеть, — нравоучительно изрек Резонер. — Уснешь — исчезнут. Останешься голый. В одеяле.

Арсен откинулся на лежанку. Почувствовал, что уплывает окончательно. Туманное облако превратилось в экран, на экране замельтешили картинки. Поначалу смутные, потом обрели четкость. Маски тут же забыли о человеке, переключились на бредовое кино…

…На перекрестке двух улиц на юге Москвы сломался светофор. Забыл, что в его распоряжении целых три цвета. Поэтому люди стояли и стояли у перехода, а машины шли и шли.

Был здесь и Улисс — человек без тени. Он не стал дожидаться, пока починят светофор. Пересек улицу, пробираясь сквозь несметные фары, дворники, гудки и матерщину. Оказавшись на противоположной стороне, оглянулся назад, на товарищей по ступору. Товарищи потянулись следом.

— Стадные тенденции, — откомментировал происходящее Резонер. — Стоим, пока не сдохнем. Идем, пока не собьют.

Человек без тени шагнул на тротуар и упал. В голове взорвался белый мяч. Истекающие зеленой кровью куски паука, прочно угнездившегося в сознании, полетели в разные стороны, кувыркаясь в алом воздухе. Может, хоть теперь — насовсем?.. После пришла тьма, а за тьмой — пустота, лишенная цвета, образа и мысли.

Абсолютный вакуум, без времени и пространства.

— Живой?..

Улисс открыл глаза.

Голова на месте, только болит затылок — приложился об асфальт. И локоть, кажется, разбил. Остальное вроде цело.

Небо застит квадратный накачанный торс в куртке с символикой «Найк». Плечи трансформера, прямо из плеч торчит кудрявая голова.

— Живой, — отозвался человек без тени.

— Скорую вызвать?

— Не нужно, все в порядке.

— Мда, — заметил Резонер, — Несмотря на уайтбол-террор, несколько процентов людей все же остается людьми.

— Можно прикинуть, — хихикнул Фигляр. — Двадцать процентов. Этот мужик — пятый, четверо мимо прошли.

Улисс поднялся на ноги, отряхнул куртку и отправился прочь. Зашел во двор, сел на скамейку. Пять минут наблюдал, как растворяется в сером воздухе ноябрьского дня абсолютная пустота — зарастает прелыми листьями, смогом, дождем.