Сергей Герасимов - Сострадание к врагу Страница 81

– Можно, я сам выберу те слова, которым хочу учиться?

– Аурйуп, – снова сказала Йец. – Ты хочешь все и сразу. Так не бывает.

– Приятно послушать вас, молодых, – сказал Капитан, – но возраст есть возраст. Когда звезд становится много, лично мне больше всего хочется спать. С тем вас и оставляю. Кстати, ваши ночи очень много теряют оттого, что нет луны. Совсем не та романтика.

Он ушел в дом.

Денисов подошел к ней и обнял. Затем поцеловал в губы.

– Чего ты хочешь? – спросила она.

– Все и сразу.

– Почему бы не все и постепенно?

– У меня давно не было женщины. Это тяжело для мужчины. Ты мне нужна. И я нужен тебе.

– Да. Но сейчас мне нужен мужчина, а не самец.

– Разве это не одно и тоже?

– Это противоположные вещи, – возразила она.

– Даже так?

– Мужчина любит женщину, а самец самого себя при помощи женщины.

– То есть, ты опять даешь мне от ворот поворот. Я правильно понял?

– Нет, – ответила Йец, – я просто кокетничаю, это право каждой женщины. А с другой стороны мне недостаточно просто переспать с тобой. Я хочу сделать тебя счастливым.

– Тогда хотя бы поцелуй меня.

– Хоть сто раз

– Сто раз сойдет. Я начинаю считать.

Улица была узкой, совершенно пустой и неосвещенной, если не считать освещением бешеное сияние звезд над головой. Этот свет был того же оттенка, что лунный свет в полнолуние, но заметно ярче. Все тени были черными, как смола. Улица была завалена мелким и крупным хламом, она производила впечатление покинутости и запустения.

– У нас на Земле, – сказал Денисов, – люди предпочитают не заходить в такие места по ночам.

– У нас на Тибере тоже, – ответила она. – Или ты испугался?

– Дрожу, как листочек на ветру.

Тиберианцы были высокими и сильными существами. В среднем, каждый из них был на голову выше земного человека и гораздо сильнее. Но безымянная планета изменила Денисова, сейчас его рост был больше, чем рост обыкновенного жителя Тибера, а широкие плечи производили впечатление даже в темноте. С тиберианцем он бы справился без труда.

– Правильно, – сказала Йец, – дрожи, потому что сейчас начнется самое страшное.

Они оба засмеялись, и испуганное эхо заметалось в гулком колодце пустоты между домами.

Затем они свернули в переулок и увидели темно-красную слабо светящуюся надпись.

– Это должно быть здесь, – сказала она. – Заходим?

Денисов ожидал услышать музыку, но ошибся. Два десятка тиберианцев сидели за столиками, покачивая головами в полной тишине. Несколько пар танцевали. В воздухе перемещались световые блики разных цветов. И никакого сигаретного дыма.

– А где же музыка? – спросил он.

– Каждый слушает свою. Посмотри.

Денисов присмотрелся и увидел проводки, подключенные к вискам сидящих. Музыка направлялась прямо в мозг, минуя уши.

– Здесь, что, никогда не бывает нормальной музыки? Они не слушают ничего громкого?

– Наверное, слушают, – ответила Йец, – но не сегодня. Посиди, выпей чего-нибудь. Я сделаю заказ.

Она подошла к стойке и заговорила с толстым и потным человеком, стоявшим за ней. Денисов сел и стал ждать. Через пару минут к нему подошла вялая девушка в фартушке, поставила на стол стакан и налила в него из кувшина. Затем сказала что-то, как показалось Денисову, с плохо скрываемым презрением, отвернулась и ушла. Сзади она была совершенно голой, если не считать завязок фартушка.

– И то хорошо, – сказал Денисов, проводил глазами попу вялой официантки и осторожно пригубил неизвестную жидкость. Жидкость оказалась крепкой.

Йец вернулась к столику.

– Ну, как успехи? – спросил он.

– Никак. Он ничего мне не сказал. Он принял меня за девушку из деревни. Это значит, что не все деревни вымерли.

– Разве ты похожа на девушку из деревни?

– Значит, похожа. Я ведь отстала от жизни на пятьдесят лет. Или ты забыл? Ко мне никто не будет относиться серьезно. Попробую потанцевать с кем-нибудь. Сегодня ты будешь моим братом. Сиди и не вмешивайся.

– Закажи мне еще чего-нибудь. Не слишком ионизированного.

– Да, – сказала она на тиберианском языке, и Денисов ее понял.

Йец танцевала и общалась еще несколько часов. Денисов пил, ел и следил за ней. Сейчас она действительно напоминала девушку из деревни. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке, улыбалась, танцевала, двигала плечами, наклоняла голову, смеялась, – все это слегка скованно и зажато. С каждым часом Денисов понимал все больше и больше новых слов, это ему нравилось. Он прислушивался, ловил обрывки разговоров, затем снова смотрел на танцующую Йец. Телодвижения без музыки казали ему дикими.

Кто– то подошел сзади и коснулся его плеча.

– Эй, – сказал человек по-тибериански, – держи, это тебе.

Мужчина в черной куртке протянул Денисову несколько бумажек, похоже, что это были местные деньги.

– Мне? За что? – удивился он, неосознанно перейдя на местный язык.

– Сейчас ты идешь домой и ложишься спать. Ты уже достаточно выпил. Сестру привезут утром. Понял?

– Нет, не понял, – ответил Денисов.

Мужчина в куртке добавил еще одну бумажку.

– Вот, больше она не стоит.

Денисов взял деньги, внимательно рассмотрел купюры, затем разорвал их и бросил на пол.

– Грязный алиен! – сказал мужчина и добавил еще одно ругательство, смысла которого Денисов не понял.

– Это ты мне сказал? Какой-то вонючий инопланетянин будет называть меня алиеном?

Он поднялся, схватил мужчину за куртку и пригнул к столу. В этот момент кто-то ударил его сзади по голове. Денисов отмахнулся, не глядя, и нападавший отлетел назад, перевернув столик.

– Ага! – сказал Денисов, – а мне понравилось!

При этом он врезал в челюсть еще одному, а потом сбросил со спины троих, которые пытались его повалить. Те что-то закричали, потом стало тихо.

– Пошли отсюда, – сказала Йец и подошла к дверям. – Ты слишком много выпил. Ты не справишься с ними.

Тиберианцы отошли в стороны. Некоторые даже пытались отодвинуть столики. Из-за стойки вышел тот самый потный человек, с которым Йец говорила вначале. На самом деле он был совсем не толстым. Он был просто тяжелым и здоровым, как бык. Он смотрел на Денисова со спокойной уверенностью средневекового палача.

– Ну, это уже будет веселее, – Денисов поднял стул и отбросил его в сторону, чтобы не мешал. – Иди сюда, харя!

Харя подвинулась вперед и подняла плетку с крючьями.

– Это мы уже проходили, – сказал Денисов и увернулся от первого удара. Затем перехватил запястье нападавшего и сжал так, что плетка выпала из пальцев. Слегка ударил в печень, и тяжелое тело осело, затем свалилось на пол.