Дмитрий Галантэ - Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 2

Дмитрий Галантэ

Удивительное рядом, или тот самый иной мир

Том 2

Глава 1

Совет неповторимый завтрак

– Вот ещё, я вовсе и не думал стесняться! Чего это мне стесняться? – нерешительно промолвил Дорокорн. – Только что нам делать и как поступать, даже и думать особенно нечего. По-моему, всё предельно просто и ясно. Главное, как это воплотить в жизнь? Вот это вопрос, так вопрос! Нам нужно нейтрализовать будущих одноклассничков, исхитриться похитить Джорджа и доставить его на Опушку Сбора, пусть сами там с ним разбираются. Но вот как это сделать – ума не приложу. Мы даже не знаем, где он живёт. А если б и знали, что толку? Там ведь ещё ворон и Корнезар с ножами в сапогах отираются.

– Вот как раз они не так страшны! – вступил в разговор Юриник. – Я имею в виду Корнезара с Коршаном. Если надо будет, мы в два счёта усыпим ворона, подсыпав ему зелья, когда он прилетит обжираться за наш стол в очередной раз, и дело с концом.

– Легко сказать! Ну и как мы это сделаем? – удивился Дорокорн.

– Элементарно! Мы посыпем ему мясо порошком из сонной травы и через часик-другой бери – не хочу его тёпленького! Если он только на лету не заснёт, а и заснёт – шмякнется, невелика беда, ничего с ним не случится. Всем известно, что такие проныры, как Коршан, отличаются крайней живучестью. Мы его отыщем и спеленаем. На его собрата Корнезара можно напасть неожиданно и связать. Что мы, вчетвером с ним не справимся, что ли? Конечно, при условии, что он живёт в комнате один. Но это мы скоро узнаем – сластёна-домовик своё дело знает.

– А хозяин школы, а все остальные? А гнусные амекарцы наверху? – вопрошал Дорокорн.

– На счёт амекарцев, так это нам надо будет связаться с лесными людьми, они их быстренько и не без удовольствия нейтрализуют, как миленьких! – выдвинул своё предложение дед.

– Остаются ученики и Джордж, – подытожил я.

– Если запустить лесных людей в школу, то и с учениками разберёмся быстро, но сначала надо взять в плен Джорджа, – сказал Дормидорф.

Юриник задумчиво откликнулся:

– Да-а, этот Джо-рджи-ус – чирей в одном месте, не иначе!

Вдруг меня осенило:

– Помните ту карточку, что я достал из вредного кармана? Если я смогу посмотреть на Жору, потом на неё, а затем надавать шелбанов по его облику на карточке? Пока он будет кувыркаться, мы его свяжем, запихнём в рот кляп побольше и поднимем наверх к Агресу. А через сутки или двое мы будем уже на Опушке Сбора и свободны, как ветер в поле.

– Ладно, – задумчиво сказал Дормидорф. – В целом план неплохой, вполне может и получиться, а мелочи уточним по ходу дела. Выход наружу, как известно, у нас свободный, так что готовьтесь, завтра пойдём осуществлять первую часть нашего плана, она же самая лёгкая, договоримся с лесными о помощи в нейтрализации амекарцев и учеников школы, когда время настанет.

Таким образом мы разработали в общих чертах план действий, хотя раньше казалось, что положение практически безвыходное. Именно так часто кажущееся безнадёжным дело удаётся удачно завершить, если сначала взвесить все за и против, и только потом приступать к конкретным действиям.

Я лежал на кровати и слушал лёгкое похрапывание Юриника, который уснул, казалось, не успев дотронуться до подушки ухом.

Не помню, как я заснул, зато хорошо помню, как проснулся! Опять этот неугомонный прыщ Максимилиан, чёрствый пряник ему под простыню! Взял манеру будить меня среди ночи, никакого уважения! Вот и в этот раз я подскочил на месте от неожиданности из-за того, что он довольно интенсивно щекотнул меня по шее, щеке и уху своей шерстью, пытаясь прошептать на ушко что-то, надеюсь, не слишком интимное. От этого прикосновения я вздрогнул, как ужаленный, и с недоумением вытаращился на него, пытаясь сообразить, где я и что со мной. Он же, непутёвый пройдоха, довольно ухмыльнулся и прошептал, шевеля мохнатой бородой и тошнотворными усищами, всё ещё продолжавшими отвратительнейшим образом нагло и бесцеремонно щекотать меня:

– Я всё разузнал! Буди всех, да поскорей! Можно я сам разбужу Юриника? Доверь-ка это мне, очень хочется!

Он кинулся, было, к мирно почивавшему Юринику, и я еле успел его остановить, схватив в самый последний момент за бороду. Пришлось даже несколько раз дёрнуть его и встряхнуть, чтобы привести в чувство и облагоразумить, заодно этим хоть душу отвёл. Всё ещё продолжая держать его на вытянутой руке за бороду, я посмотрел на часы: два тридцать ночи. С трудом удалось убедить Максима подождать со своими известиями до утра, тем более ничего особенного в них не было. Под небольшим давлением с моей стороны домовой рассказал, что ворон, Корнезар и Джорджиус живут на третьем уровне, комнаты располагаются рядом. А теперь к ним ещё присоединилась учительница по растениеведению, которая заявилась полчаса назад и долго громыхала чем-то в обеденном зале, недовольно вздыхала и бормотала что-то себе под нос. Наверное, проголодалась с дороги. Она, естественно, заняла свободную комнату, приготовленную специально для неё. Та комната располагается рядом с корнезаровой.

Мокся совершил ещё несколько попыток сообщить всё это Юринику, но я строго пригрозил ему, что если он сейчас же не уймётся, то пряников ему больше не видать, как своих собственных ушей. На что домовой оттянул себе левое ухо на вытянутую руку, внимательно посмотрел на него, показал мне, заботливо сдул с него какую-то соринку, а потом разжал пальцы. Ухо со шлепком тут же вернулось на прежнее место. То же самое он проделал с другим ухом, потом с носом, и не успел я его остановить, как этот фокус он попытался проделать со мной, больно дёрнув меня за нос. Домовой был немало удивлён, что мои уши и нос не обладали такой же эластичностью, как его. Он от всего сердца посочувствовал мне и на прощание доверительно пообещал научить меня делать это, но не сейчас, а в другой раз, как-нибудь на досуге. Теперь же он отправляется в таинственный и опасный ночной дозор охранять наш мирный сон, а потому ему ужасно некогда. С гордым видом Максимка удалился, а я наконец получил возможность хотя бы попытаться спокойно уснуть.

Проснулись мы от громкого, усиленного эхом противного карканья, доносившегося из центрального винтового тоннеля. На часах было пять тридцать пять утра.

– Ну и шум! – сонным голосом проворчал Дормидорф. – Словно кто-то спугнул целую стаю ворон.

– Да, очень жаль, что Коршан не соловей или скворец, ну, на худой конец, кенар, – отозвался Дорокорн.

– Кенар-тенор, – недовольно пробурчал Юриник. – Хватит с нас и одного тенора-кенара.

Мы быстро встали, привели себя в порядок и убрали постели. И только собрались идти завтракать, как вдруг Дорокорн насторожился, подняв вверх правую руку с одиноко торчащим указательным пальцем. Он ближе всех в тот момент находился к коридору и потому первым услышал шум приближающихся шаркающих шагов. Это оказался домовой-часовой, небрежно-ленивой походкой пожаловавший к нам. Пожелав всем доброго утра, Мокся деловито взгромоздился на стул, стоящий посередине комнаты, и очень важно, с чувством, толком и расстановкой поведал то, что я имел удовольствие узнать ночью.

В конце он гордо добавил:

– Уж будьте спокойны, к вашему коридору никто не подходил, а старуха-учительница несколько раз в течение ночи умудрилась побывать в обеденном зале, всё пила какие-то отвары. Она, видимо, вообще не имеет привычки спать по ночам, ходит тут и ходит, ходит и ходит…

– А откуда она брала отвары, приносила с собой или заказывала у скатерти? – спросил, оживившись, Дормидорф.

– Заказывала у скатерти, – отвечал Мокся.

– Ты совсем не запомнил никакого, хотя бы одного названия, ну, хоть приблизительно?

– Не-а. Было очень плохо слышно, да и наклонялась она низко, прямо к скатерти. Но сейчас я, кажется, смутно начинаю припоминать, будто слышал что-то вроде совиной травы или, может быть, свиной.

– Ну, свиной – это вряд ли, – подхватил Дормидорф, – она же не бегала после этого по тоннелям, похрюкивая и виляя хвостиком, скорее всего, совиной. Потому она и не спала всю ночь, а колобродила. Может быть, она имеет весьма распространённую особенность – плохо спать на новом месте. В таком случае даже сонные отвары не очень помогают, а коли принять что-нибудь посерьёзнее, то потом голова будет плохо соображать и может даже болеть. С этим нужно быть поосторожней. Если переборщить с пропорциями, память начисто отшибает, правда, не на всю жизнь, но всё равно радости мало. Поэтому проще взбодриться как следует, чтобы не мучиться и не пребывать в противном и бесполезном полусонном состоянии и заняться чем-нибудь полезным. Например, почитать интересную книгу, да мало ли можно найти занятий, до которых давно не доходили руки! Ладно, большое тебе спасибо, Максимилиан, нам пора идти завтракать, потом поднимемся наверх, если ты нам будешь нужен, мы тебя обязательно вызовем.