Адвокат Империи 15 - Ник Фабер Страница 15

И потому он так искал гибель там, где другие искали жизни: бросался в бой, принимал самые безумные вызовы. Устраивал безумные игры, проверяя человеческую решимость в ситуации, где сам он не мог сделать столь желанный выбор. Он страстно искал людей, чтобы понаблюдать за тем, как они вкусят этот невероятный и сладкий плод свободы выбора. Того, чего он так жадно желал и чего был лишён. С неистовым желанием умирающего от жажды, ползущего к колодцу, он искал свой предел…

Но предела не было, и эта мысль грызла его изнутри, превращая бессмертие не в дар, а в пытку, в вечную клетку, откуда нет выхода. И не будет, если он ничего не предпримет. Но теперь всё изменится.

— Ты ведь никогда не дашь мне сдохнуть, — фыркнул Браницкий, глядя на сидящего на ветке Феникса.

— Я твоя сила… — прозвучал голос, разносясь во все стороны над уходящими в горизонт песчаными дюнами.

— Ты жалкая, трусливая тварь, — рыкнув, перебил его Браницкий. — Думаешь, я не знаю? Вы, твари, не можете существовать без нас. Потому ты не даёшь мне сдохнуть. Если умру я, то ты сгинешь вместе со мной…

— И это твоё решение? — Голос существа прозвучал насмешливо. — Отказаться от своего дара… просто мне назло?

— Отказаться от него, потому что так хочу я! — прорычал граф.

Он сделал шаг в сторону сидящей на ветке твари, но его ноги неожиданно стали тонуть в песке.

— Ты так ничему и не научился. — Феникс покачал головой, и этот сугубо человеческий жест показался Константину до невозможного жутким. — Ты знаешь мои условия. Подари мне того, кто сможет принять мой дар. Того, кто впитает в себя силу Реликвии. И я отпущу тебя…

— И обречь другого глупца на жизнь, лишённую смысла, просто потому, что ты сказал мне это сделать? — расхохотался Браницкий, барахтаясь в песке, который медленно затягивал его тело. — Не смеши меня.

— А ты спросишь его мнение? — с укором спросил Феникс. — Да и какая тебе разница, разве нет? Разве не этого ты хочешь? Свободы. Я могу тебе её дать. Всё, что ты должен сделать, — это выполнить мой приказ. Всего лишь один ребёнок, Константин. Лишь один. Отдай мне его, и я отпущу тебя…

— Пошёл ты, — фыркнул граф, стараясь выбраться из песка, куда погрузился уже глубже, чем по пояс, но попытки эти оказались тщетны.

— Какой глупый мальчик, — пробормотал зверь. — Я ведь даровал тебе такое благо. Почти полное бессмертие. Огромную силу… и вот как ты благодаришь меня. Нашёл старое оружие высших…

— Твоих хозяев? — усмехнулся Константин и тут же поморщился от ослепительной болезненной вспышки. Ощущение было такое, словно ему в голову вбили гвоздь-сотку.

— У МЕНЯ НЕТ ХОЗЯЕВ! — Феникс расправил крылья, и с его перьев сорвалось жидкое пламя, охватившее всё вокруг. Старое дерево вспыхнуло, охваченное огнём, а песок вокруг него начал плавиться, спекаясь в стекло. — Я КОРОЛЬ ПЛАМЕНИ! У МЕНЯ НЕТ ХОЗЯИНА!

— Да, кудахтай больше, сука. — Чувствуя, как песок поглощает его всё глубже и глубже, Константин задрал голову, держа подбородок над песком. — Я не оставлю своих попыток тебя прикончить…

Это были последние слова, которые он успел произнести, прежде чем чёрный песок сомкнулся над его головой, полностью поглотив его тело.

— Тогда тебе придётся заниматься этим вечность, — парировал Феникс, наблюдая, как дрожащие песчинки разгладились и превратились в ровную поверхность там, где ещё несколько минут назад стоял носитель его дара.

Но в этот раз всё так просто не закончилось.

Песок вздрогнул и взметнулся вверх небольшим фонтаном, когда человеческая рука пробила бескрайнее полотно пустыни. Растопыренные пальцы попыталась схватить воздух, словно ища точку опоры, за которую можно было бы ухватится.

Но это впечатление оказалось обманчивым. Тот, кто умирал уже бесчисленное множество раз, не будет пытаться искать способа избежать неминуемого.

Нет. Он лишь постарается оставить последнее слово за собой.

Сидящий на ветви пылающего от его же собственного пламени дерева Феникс увидел, как пальцы неумолимо погружающейся в песок руки сжались в кулак, оттопырив средний палец…

* * *

Он пришёл в себя в том же бетонном мешке. Всё ещё до боли горячий воздух был густым, с запахом раскалённого бетона — сухим, пыльным, горьким, будто Константин вдыхал измельчённый камень, прожаренный солнцем до хруста. Каждый вдох казался тяжёлым глотком из невидимой печи, и в этом запахе было что-то удушающе безысходное: память о воде, давно ушедшей, и привкус железа, словно от крови на языке.

Каждый раз одно и то же. Ему захотелось сплюнуть, но во рту было так же сухо, как в пустыне, где властвует эта тварь.

Всё, что было в комнате, сгорело. От деревянной пиалы не осталось даже пепла, а бритва, как и раньше, превратилась лишь в расплавленную металлическую кляксу на каменном полу. Свечи и вовсе испарились.

Только кинжал, который он огромной ценой выменял у Альфарского Хранителя, так и остался лежать на полу. Металлическая рукоять всё ещё тускло светилась раскалённым от жара металлом, но уже остывала.

У него была секунда. Даже меньше. Всего лишь короткий миг, в сотню раз короче, чем нужно сердцу для одного-единственного удара — точка единения душ. И он не успел. Тварь просто не дала ему это сделать, прекрасно зная, что будет в том случае, если чёрный клинок пронзит его сердце.

Но даже тут его лишили выбора, не позволив сделать то, что он хотел.

Тихо выругавшись, Константин поднялся на ноги и, пошатнувшись, едва не упал. Как и раньше, после посещения измерения, где обитала эта скотина, он чувствовал себя так, словно его через дробилку пропустили. Такое себе ощущение.

Ладно. Не вышло в этот раз, выйдет в другой. Времени у него ещё много.

Подобрав лежащий на полу кинжал, он направился на выход, но уже через несколько шагов столкнулся с весьма ожидаемой проблемой. Панель управления жаростойкими дверьми, которые удерживали беснующееся пламя в этом бетонном мешке, оплавилась до неузнаваемости. Каждый раз одно и то же.

Недовольно цокнув языком, Браницкий взмахнул рукой, и тончайший огненный луч просто разрезал стоящую на его