Пульс (СИ) - Самылов Алексей Леонидович Страница 4

— Так, а читать ты можешь? — спросил доктор.

Парень в ответ кивнул. И при этом слегка усмехнулся.

— Четко видишь кандзи? — продолжал Акияма-сан. — Ничего не расплывается?

Такеши отрицательно покачал головой. А доктор пометил себе, все же проверить парню зрение.

— Так, теперь давай посмотрим реакции, — произнес Акияма, доставая из кармана халата молоточек…

* * *

Ещё несколько дней спустя

Асо Фумико посмотрела вслед сыну, которого повезли на лечебную физкультуру в инвалидном кресле. Такеши пока очень неуверенно стоял на ногах, долго просто не смог бы идти. Но. Доктор утверждал, что Такеши мог ВООБЩЕ не встать на ноги.

— Акияма-сан, — женщина поднялась со стула, когда доктор подошел к своему кабинету и слегка поклонилась.

— Заходите, — врач открыл дверь.

Когда Фумико зашла внутрь, Акияма-сан зашел следом и, обогнув женщину, прошел за свой стол. Сделал жест, приглашая гостью садиться. Фумико присела на край стула, поставив сумку на колени.

— У меня хорошие новости, Асо-сан, — уверенно заговорил мужчина, положив руки на стол. — Теперь я имею все основания утверждать, что второй операции не потребуется.

— Почему? — удивилась женщина.

Еще две недели назад доктор был абсолютно убеждён, что Такеши придется перенести еще одно вмешательство.

Вместо ответа Акияма-сан включил специальный стенд, в виде прямоугольника, висящий слева на стене рядом со столом. Стенд подсветился изнутри. Доктор прилепил туда черный прямоугольник снимка.

— Это снимок от десятого апреля, — произнес мужчина. — Вот, та самая гематома. Здесь нет никаких сомнений, сама она не пройдет. Надо производить вмешательство.

Акияма-сан прилепил второй снимок, рядом с первым.

— А это вчерашний снимок, — продолжил он. — Видите? Белая область…

— Ее почти нет, — тихо сказала Фумико-сан.

— Да, — кивнул доктор. — Удивительно, но факт. Ваш сын восстановится сам. Второй операции не потребуется. И восстановится полностью. Он ещё очень молод, поэтому, думаю, каких-либо серьезных последствий удастся избежать. Но. Физически, да. Он будет здоров. Но Митсуко-сан фиксирует у Такеши психологические проблемы. Его молчание, например, уже нельзя объяснить только его травмой. Такеши, судя по всему, замкнулся.

Фумико помрачнела.

— Да, я в школе узнала, — негромко ответила женщина. — На последнем экзамене он с трудом набрал нужный балл. И… Ещё личные причины.

— На самом деле, такие вещи — они не редкость, — успокоил женщину Акияма-сан. — На этом пороге, когда идет ломка физиологии, одновременно с взрослением — такие вот резкие, радикальные поступки — скорее норма. Но если бы рядом кто-то был, возможно, Такеши бы этого не сделал.

— Да, — дернула щекой Фумико-сан и тяжело вздохнула.

— Конечно, лучше вам об этом поговорить с Митсуко-сан, — добавил доктор Акияма. — Она очень хороший специалист именно по теме подростковых проблем. Уверен, она сможет помочь Такеши.

— Спасибо, доктор, — женщина порывисто вздохнула…

… Утида Митсуко смотрела на пришедшую к ней мать Асо Такеши… И видела, что у её юного пациента одна из главных проблем исходит из дома. Как Утида-сан и полагала.

Асо Фумико сидела, не поднимая глаз, то есть она чувствовала вину. Сумку поставила на колени, инстинктивно защищалась. Ну, и след от обручального кольца завершал эту картину. Плюс, Асо Фумико махнула рукой на себя. Волосы убраны в хвост, чтобы не показывать, что они не мытые. Совсем нет косметики, одежду носит уже пару дней, не снимая. Женщина еще и горбилась слегка, то есть «тащила ношу». И назначила себя виноватой.

— Асо-сан, — заговорила Утида-сан, после приветствия. — Насколько я знаю, доктор Акияма должен был вас обрадовать?

— Да, Акияма-сан сказал, что с Такеши… — Фумико запнулась. — Что с ним все будет в порядке.

— И я, Асо-сан, тоже хочу вас порадовать, — произнесла психолог. — Я вижу в вашем сыне то, что… Он о своём поступке не просто сожалеет. Он это, как ни странно звучит, порицает. Возможно даже, как слабость.

— Но… — женщина, наконец, подняла глаза. — Такеши же…

— Не говорит? — приподняла брови Митсуко-сан.

Она поправила очки. И снова сложила руки на столе.

— Дело в том, что человеку не обязательно говорить, чтобы сделать о нём выводы, — продолжила доктор. — Понимаете, это прозвучит для вас несколько… кощунственно, но этот поступок для Такеши, как я понимаю, стал чем-то вроде черты. Итоговой черты под тяжёлым периодом жизни.

На эти слова Фумико дёрнулась, как от пощёчины и будто в размерах уменьшилась.

— Когда я наблюдала за Такеши, — продолжала Утида-сан. — Я видела в нём человека, который, безусловно, находится в состоянии близком к, скажем так, сильно удивлённому. Но. Ваш сын, например, съедает всё, что ему приносят.

— А это так важно? — удивилась Фумико, всё ещё смотря взглядом побитой собаки.

— Очень важно, — кивнула Утида-сан. — Смотрите, если человек находится в состоянии постоянной тревоги, вряд ли у него будет отменный аппетит. И это не только психологическое, но и физиологическое состояние. Вы же работаете в школе? Учителем?

— Да, в младшей школе Окубо, — негромко, но заинтересованно ответила женщина.

И она при этом убрала с лица выражение вины.

— Ну, вы же видели, наверное, как дети ведут себя? — продолжила Утида. — Когда их, например, начинают другие дети сильно угнетать?

— Да, — по лицу Фумико пробежало выражение понимания. — Я поняла.

— Вот, — кивнула доктор. — Следующий момент, это, жесты. Такеши не зажат. Например, когда держит палочки, он их концами не к себе держит, а наружу. То же самое и в других моментах. Меня это даже несколько удивило. Обычно пациенты, с такими проблемами, как у Такеши, стараются оградиться. Зажаться, закупориться. Они, как бы постоянно съёживаются.

«Да, эта доктор на самом деле специалист», — подумала Асо Фумико.

— У вашего сына сейчас проблема с моторикой, — продолжала доктор. — Те же палочки ему явно тяжело держать. Но. И тут есть характерная особенность. Такеши старается это преодолеть. И это самый главный и важный вывод. Ваш сын, Асо-сан, совершенно точно собирается жить дальше. В этом нет никаких сомнений. Человек, который апатичен, склонен к суициду, ничего и никогда не будет преодолевать, даже в малом. А Такеши удивляет Акияму-сан своим стремлением выздороветь.

Фумико явно пришлись по душе эти новости. Женщина выпрямилась, на её лице появилось выражение неуверенной надежды.

— Значит, Такеши больше… — Фумико споткнулась.

— Я очень редко даю точные ответы, Асо-сан, — уверенно произнесла Утида-сан. — Но в отношении Такеши я более, чем уверена. Вам в этом смысле не о чём беспокоиться. Ваш сын, как я вижу, собирается не просто жить, а ставить цели и достигать их.

— Но почему он тогда не говорит? — тихо спросила Фумико.

Доктор вздохнула.

— Дайте ему время, Фумико-сан, — произнесла она. — Всё же была слишком серьезная травма. Я думаю, это некий защитный… приём. Мозг — это очень тонкий и сбалансированный механизм. Такое сильное внешнее воздействие без последствий и быстро не проходит. Я читала об одном пациенте, в Америке, который не говорил… долго. А когда заговорил, то рассказал, что просто не хотел разговаривать. А на самом деле давно мог это делать. Не надо пока давить на Такеши.

— Понятно, — кивнула Фумико. — А что делать мне, Утида-сан?

— Ничего сверхъестественного, Асо-сан, — ответила доктор. — Просто будьте мамой. Но постарайтесь не опекать чрезмерно. Находитесь побольше рядом. Говорите, но избегайте темы школы, его поступка… И вашего развода. У вас есть ещё дети?

Фумико молча помотала головой.

— Значит, например, вспоминайте его детство, — произнесла доктор. — В общем, Такеши нужны положительные эмоции. Да, когда он захочет помочь, неважно в чём, не препятствуйте. Это для него важно, как для мужчины. А когда он заговорит, как бы не замечайте этого. В том смысле, что как будто он всегда говорил…