Юлия Лунг - Хорошая вещь

Юлия Лунг

Хорошая вещь

Лорд Нэрд неспеша выбирался с базара. Утро было в меру солнечным, новая наложница в меру недорога и смазлива, настроение — в меру радужно…

— Благородный господин, купите хорошую вещь! Дешево отдам! Купите, благородный господин…

Нэрд невольно покосился в ту сторону, откуда раздавался гнусавый заунывный голос. Метрах в пяти от него стоял… «обедневший торговец» или «нищий оборванец» — как вам будет угодно. В руках он держал цепь-поводок и издавал оные скулящие завывания. Властительный лорд поморщился и почти окончательно собрался отвернуться и продолжить свой путь, но его взгляд упал на то, что было присоединено к другому концу цепи. Массивный ошейник нежно обнимал горло молодой женщины со скованными руками (цепь-поводок и цепочка наручников переплетены так, чтобы доставить максимум неудобств и оставить минимум свободы). Нэрд некоторое время созерцал товар и владельца… Одета, в отличие от обычных рабынь, выставленных на продажу, внешность обычна — ни уму, ни сердцу…

Но «хорошая вещь»?

«Дарящая наслаждение», «услада ложа», «уют вашего дома» — обычные титулы невольниц, но так их не называли никогда. И еще… Властительный лорд Нэрд любил хорошие вещи.

— Сколько?

За сумму, названную торговцем, лорд мог купить только собачку без родословной для своей бывшей жены.

— Что она умеет?

— Все.

Даже так?..

Один из слуг Нэрда протянул деньги, оборванец, простите, торговец протянул поводок лорду:

— Не пожалеете, господин… Хорошая вещь… Очень хорошая…

Через мгновение он растворился в базарном многоцветии, а лорд продолжил свой путь к дому. Утро было в меру солнечным, новая наложница — в меру недорога и смазлива, чувство расстроенной гармонии — в меру незаметно… Лорд Нэрд возвращался домой.

— Мы все рано или поздно передохнем сами. Кто не свернет себе шею, того в аккуратную деревянную постельку уложат внутренние болячки или убьют выпивка с наркотой… прошу прощения, «искусственные стимуляторы». Слишком дорого платится за каждую вспышку смеха, за каждый день без тоски, за возможность быть счастливым. Мы платим собой — силой, разумом, годами жизни…

— Только собой? Да ты прирожденный проповедник…

— Адрес назвать? Для прогулки? Плати мы лишь собой, да еще за счастье других — мы бы назывались святыми… А так мы просто хорошие…

Хорошие…

Хорошие…

«…Хорошие вещи… Хорошая вещь…» — на этой мысли блаженное утреннее оцепенение поднялось и покинуло Нэрда, хлопнув дверью и категорически отказавшись возвращаться. Лорд вспомнил, что оставил вещь во дворе, накинув цепь на какой-то крюк, торчащий из стены — так оставляют собак или лошадей…

«Сбежала… Или… — не без интереса размышлял Нэрд, спускаясь во двор. — Черт, где еж я ее оставил?..»

Новая покупка сидела возле стены — лечь ей не давала короткая цепь, она же мешала опустить руки. «Спит», — мелькнула мысль, но «хорошая вещь» уже поднималась на ноги.

— Имя?

Девушка молчала.

— Как тебя зовут?

Ни малейшей реакции. Нэрд подумал, не стоит ли ему разозлиться. Нет, рано.

— Ты меня понимаешь?

Слабый кивок — высокий ошейник мешает движениям.

— Ты можешь говорить?

Скованные руки указывают на горло.

Нэрд всмотрелся… Ну конечно же. Электронная побрякушка, стоящая три четверти того, что он заплатил за Вещь. Блокирует речевой аппарат. За что же ее так?

Нэрд выпрямился.

— Эй, кто-ты-там! Эту, — он кивнул на девушку. — Расковать, снять блокиратор и — ко мне. Быстро.

Возвращаясь, он припомнил, что забыл приказать, чтобы Вещь покормили. Впрочем, это было неважно.

— Мы-то хорошие. Для нас. Термин «Асоциальность» тебе что-то дает?

— «А» — частица отрицания. Я бы сказал — вне.

— Ничего не меняет. Моя версия — нас скоро перебьют. Всех. Или переделают.

— Мечтатель. Чтобы перебить — о нас нужно узнать. А потом понять — ибо одно знание не порождает желания уничтожить.

— И?..

— А понимание, в свою очередь, отобьет всякую охоту нас перебить.

— Это еще почему?

— Посмотрите на этого человека. Они-с изволят гневаться, что общество оставляет им жизнь. Я ведь сказал — мы передохнем сами…

— А переделать?

— Оно того не стоит… И уничтожение и переделка извне — много сил и времени… Мы сами… Мы справимся сами…

— Ты неисправимый пессимист. Впрочем, что ты еще умеешь?..

Ты умеешь…

— Что ты умеешь?

Нэрд созерцал свою новую покупку — уже раскованную и даже переодетую. М-да, одежда домашней рабыни ей уж никак не шла.

— Почти все.

Голос еле слышный, бесцветный. Пост-эффекты?

— То есть?

— Приказывайте.

Лорд разочарованно вздохнул. Ну все — так все. И ладно. Сумма не велика, чтоб жалеть ее.

— Вот что… На нижнем ярусе — вольер для кошек. Приведешь Небесную. Там имя… на клетке. Читать умееешь?

Кивок.

— Выполняй.

Девушка низко поклонилась и исчезла из вида.

Нэрд прислушался. Рычание голодной Небесной, признающей лишь его да хранителя вольера, донесется сюда. Интересно, будет ли слышен вскрик… как же ее… В общем, вещи?..

В дверь тихо постучали…

— Ваша кошка, господин.

Нэрд рассеянно почесал Небесную за ухом. Та довольно уселась — ему, устроившемуся в кресле, пещерная тварь доставала почти до груди — и заурчала.

— Небесная, — пробормотал лорд почти с сожалением. — Что ж ты так?..

Вещь стояла, глядя сквозь лорда, кошку и стены… Она ожидала новых приказов.

В Нэрде пробудился интерес. Эта штука сделала почти невозможное…

— Идешь в мою комнату, берешь там шкатулку с деньгами, несешь сюда. Выполняй.

Снова кивок и бесшумное исчезновение за дверью.

Нэрд усмехнулся. Теперь еще и вопрос времени. Коридоры и переходы дворца — лабиринт для человека, попавшего сюда впервые. Да плюс стража, да два охранника у двери…

— Ваш ларец, господин…

Примерно за это же время он сам неспеша дошел бы до своих покоев, взял деньги, вернулся назад… Он сам… Но не кто-то другой!

Нэрд задумчиво погладил кошку… Поднялся, подошел к окну… «Хорошая вещь»…

— Иди сюда.

Девушка послушно подошла.

— Видишь человека?

Кивок. На постэффекты уже не спишешь — слишком долго. Психотравматический шок? Вряд ли. Больше похоже на то, что она в принципе пытается обходиться минимумом слов. Тогда при чем здесь?..

— Этот человек — капитан моей гвардии. Один из лучших бойцов в стране…

Лорда слушали с рассеянным вниманием.

— Иди и убей его.

Первый раз за все время общения Нэрд почувствовал на себе ее взгляд. Удивление — вопрос — страх… Кажется, она хотела переспросить…

— Выполняй.

— От курева остались одни воспоминания…

— Да иди ты…

— Не пойду. Все на круги своя… Хочешь, предскажу, что будет дальше? Через пару месяцев ты вернешься в полуживом состоянии, но с возможностью резвиться и закатывать попойки еще пару-тройку месяцев. Еще столько же ты пробесишься за счет какого-нибудь умника вроде тебя. Потом тебе станет неудобно, и ты уйдешь в автономку. Потом ты поймешь, что от курева остались одни воспоминания, и…

— Еще и еще раз повторяю тебе — ты неисправимый пессимист.

— Я — реалист. Психофизические нагрузки, эмоциональные вспышки… Наша легкость жизни — всего лишь легкость падения…

— Врешь ты все. Ты еще скажи, что ты несчастлив.

— Счастлив. Как самоубийца, летящий с башни.

— Слушай, а у тебя самого курево не закончилось?

— Да иди ты!..

— Куда ж я без тебя…

— Ну вот видишь.

— Не вижу…

Лорд Нэрд так и не увидел, как это произошло. Вот — он стоит у окна, наблюдая, как «Вещь» (для себя он окрестил девушку именно так) подошла к капитану. Вот — ему надоело любоваться их беседой…

Вот — он спускается вниз…

Вот — капитан лежит на земле, а Вещь, держа в руке капитанский же кинжал, с тихим ужасом смотрит на приближающегося господина.

— Он мертв?

Ужас в глазах трансформировался в панику. Тихо, задыхаясь, она выдавила:

— Нет, господин… Ради Бога простите, что я осмеливаюсь переспрашивать… Мне убить его, господин?

— Нет.

Кинжал тут же вернулся в ножны владельца, а Вещь поднялась на ноги, все еще вздрагивая от пережитого ужаса. Все нормально — обычная перепуганная рабыня, которой показалось, что господин прогневался. Все нормально… если не считать одного из лучших бойцов материка, без сознания лежащего под ногами.