Андре Моруа - «Танатос» палас отель

Андрэ Моруа

«Танатос» палас отель

— Сколько «Стилл»? — спросил Жан Монье.

— 59 с четвертью, — ответила одна из двенадцати машинисток.

Машинки и телетайпы трещали в бешеном ритме джаза. Сквозь окна виднелись гигантские небоскребы Манхэттена. Непрерывно звонили телефоны. Бесконечные бумажные ленты шуршали, разматываясь с рулонов, и заполняли всю контору, похожие на серпантин, испещренный зловещими цифрами.

— Сколько «Стилл»? — вновь спросил Жан Монье.

— 59 ровно, — ответила Гертруда Оуэн.

Она на мгновение прервала работу, чтобы взглянуть на молодого француза. Монье, совершенно подавленный, неподвижно сидел в глубоком кресле, обхватив голову руками.

«Вот кто все поставил на карту! — подумала Гертруда. — Нелегко ему… Но тяжело и Фанни…»

Она вспомнила о Фанни, потому что Жан Монье, служивший в нью-йоркской конторе банка Холлман, два года назад женился на своей секретарше, американке…

— Сколько «Кеннекот»? — не поднимая головы, спросил Жан Монье.

— 28! — ответила Гертруда.

За дверьми послышался громкий голос, и в контору вошел босс Гарри Купер. Жан Монье встал.

— Вот это зрелище! — воскликнул Купер. — Двадцать процентов снижения на все акции!.. И есть же идиоты, которые утверждают, что это не кризис!..

— Это настоящий кризис, — пробормотал Жан Монье и вышел из конторы.

— Да, — подтвердила Гертруда, — он проиграл все, до рубашки… Мне говорила об этом Фанни. Она сказала, что уйдет от него сегодня же.

— Что поделаешь — кризис!

Бронзовые двери лифта бесшумно распахнулись.

— Вниз, — сказал Жан Монье.

— Сколько «Стилл»? — поинтересовался мальчишка-лифтер.

— 59, — ответил Жан.

Он покупал их по 112. Убытки — 53 доллара на каждой акции. Да и другие его ценные бумаги теперь не стоили ничего. Весь маленький капитал, накопленный когда-то в Аризоне, был вложен в акции — и пропал… А у Фанни никогда ничего не было. Теперь все кончено…

Когда утром Жан Монье проснулся один, он почувствовал, что мужество окончательно покинуло его. Несмотря на то, что Фанни не отличалась нежностью, он ее очень любил.

Горничная-негритянка принесла ломтик дыни, пшеничную кашу и попросила денег.

— А где наша хозяйка, сэр? — спросила она.

— Путешествует, — ответил он.

Он дал ей 15 долларов на расходы и пересчитал все, что осталось. Осталось немногим меньше 600 долларов. На это протянешь недолго… А потом?.. Прыгнуть с двадцатого этажа?.. А если не сразу?.. Он представил себе ужасные муки и вздохнул. Потом с газетами под мышкой направился завтракать в ресторан. Он удивился тому, что с удовольствием съел там блинчики, политые малиновым сиропом…

«Танатос» палас-отель, Нью-Мексико?.. Танатос?.. По-гречески это значит «смерть». Что это за отель и кто мог написать из Нью-Мексико?.. Кроме этого письма, на столе лежало еще одно — от Гарри Купера. Его он прочитал первым. Патрон интересовался, почему Монье утром не появился в конторе. Кроме того, он спрашивал, что думает делать Жан Монье в связи с тем, что задолжал конторе 893 доллара. Что это — жестокость или наивность? О нет, наивность не значилась в списке пороков Гарри Купера… Жан вскрыл другое письмо. Под виньеткой, на которой были изображены три величественных кипариса, стояло:

«ТАНАТОС» ПАЛАС-ОТЕЛЬ

Директор

Генрих Боэрстехер

Ниже шел текст:

«Дорогой мосье Монье!

То, что мы обращаемся к Вам именно сегодня, не случайно. Сведения, которыми мы располагаем, позволяют нам думать, что мы можем быть Вам полезны.

Вы, конечно, не могли не заметить, что в жизни даже самого отважного человека бывают такие стечения обстоятельств, когда борьба становится бессмысленной, невозможной и он приходит к мысли о том, что смерть является единственным выходом из положения.

Закрыть глаза, уснуть и не проснуться, не слышать больше укоров и вопросов!.. Многие из нас мечтали об этом, хотели этого. Между тем, за исключением отдельных редких случаев, большинство самоубийц терпит неудачу. Один захотел пустить себе пулю в лоб, а кончилось тем, что он повредил зрительный нерв и остался слепым… Другой пытался свести счеты с жизнью при помощи снотворного, но ошибся в дозировке и проснулся три дня спустя с помутившимся рассудком и парализованными конечностями… Самоубийство — это своего рода искусство, которое не терпит посредственности и кустарщины, но — одновременно — и не дает возможности отдельному индивидууму накопить нужный опыт.

И вот этот-то опыт, дорогой мосье Монье, мы и готовы Вам предоставить, будучи уверены в том, что этот вопрос Вас сейчас интересует.

В «Танатос» палас-отеле смерть застигнет Вас в состоянии полного душевного равновесия.

Наши технические возможности и опыт, приобретенный за 15 лет непрерывной деятельности (только за прошлый год мы обслужили свыше двух тысяч клиентов), позволяют нам гарантировать применение точно рассчитанных средств и эффективные результаты. Мы считаем нужным добавить, что с тех наших клиентов, которых могут смущать известные религиозные сомнения, мы снимаем всякую моральную ответственность за самоубийство, причем делаем это оригинальным и надежным способом, в чем Вы сможете убедиться, когда обратитесь к нам.

Нам хорошо известно также, что многие наши клиенты располагают весьма ограниченными финансами, поскольку самоубийства зачастую тесно связаны с состоянием текущих счетов в банке. Поэтому мы постарались, ни в коем случае не жертвуя качеством обслуживания клиентов, сделать так, чтобы пребывание в нашем отеле стоило максимально дешево. Вам нужно будет внести всего 300 долларов. Эта сумма вполне достаточна для того, чтобы покрыть все расходы, связанные с Вашим пребыванием у нас, продолжительность которого, естественно, будет для Вас неизвестной. Сюда же включаются стоимость самой операции, расходы на похороны и содержание могилы. В эту же сумму входит оплата всего сервиса, так что Вы избавлены от необходимости давать чаевые.

Нелишне напомнить, что «Танатос» находится в весьма живописной горной местности: к услугам клиентов четыре теннисных корта, площадка для гольфа и плавательный бассейн. Поскольку наша клиентура состоит из лиц обоего пола и принадлежит к избранному обществу, в отеле царит, в силу общей для всех ситуации, пикантная и необычная обстановка.

Приезжающим надлежит сойти на станции Диминг, где их будет ожидать автобус «Танатоса». О прибытии необходимо известить нас не позднее чем за два дня».

…Жан Монье взял колоду карт и стал раскладывать пасьянс, которому научила его Фанни.

Путешествие длилось долго. Часами поезд шел вдоль плантаций, на которых, словно ныряя в белой пене хлопка, работали негры. Сон и чтение заполнили два дня и две ночи. Затем пейзаж сменился: теперь кругом возвышались гигантские, чарующие взоры стены гор.

— Следующая станция Диминг, — сказал Жану Монье негр, проводник вагона. — Приготовить ваши ботинки?

Француз оставил книгу и закрыл чемодан. Ему казалось странной обыденность его последнего путешествия. Он услышал шум потока, над которым промчался поезд, и вслед за тем скрип тормозов.

— В «Танатос», сэр? — спросил его индеец-носильщик, на тележке которого уже лежал багаж двух белокурых девушек, шедших с ним рядом.

«Неужели эти две девочки тоже приехали сюда умирать?» — подумал Монье.

А они, в свою очередь, удивленно посмотрели на него и о чем-то перешепнулись.

Когда машина стала подниматься по извилистым крутым поворотам в горы, француз попытался завязать с шофером беседу.

— Давно вы работаете в «Танатосе»?

— Три года, — нехотя буркнул тот.

— Это, должно быть, очень странное место?

— Странное? — удивился шофер. — Почему странное? Я вожу свою машину. Что в этом странного?

— Те, кого вы возите, возвращаются отсюда?

— Не часто, — ответил шофер, немного смутившись. — Не часто. Но случается… Вот я, например…

— Вы?.. Вы приехали сюда в качестве клиента?..

— Я нанялся на эту работу не для того, чтобы болтать о себе, сэр, — сухо сказал шофер. — Кроме того, эти виражи довольно опасны. Ведь вы не хотите, чтобы я разбил машину вместе с вами и с этими девушками?

— Конечно, нет! — воскликнул Жан Монье и вдруг, поняв всю нелепость своего ответа, рассмеялся.

Дальше ехали молча. Часа два спустя шофер рукой показал на появившийся в небольшой долине силуэт «Танатоса».

Приезжих встретил портье итальянец. Его бритое лицо воскресило в памяти Жана Монье совсем иную страну, улицы большого города, покрытые цветами бульвары…

— Черт возьми, где я вас видел? — спросил он.

— В «Рице», в Барселоне, мосье. Мое имя Саркони.

— Из Барселоны в Нью-Мексико?!