Альберт Коудри - Имитация жизни

Альберт Коудри

Имитация жизни

Милли Мёрфи радостно приветствовала Эмму Смайт-Денби на пороге своего иглу, пусть и не широко распростертыми объятиями (Эмма не одобряла этих дамских нежностей и поцелуйчиков), но широкой, искренней улыбкой от всей души. - Значит, ты все-таки успешно пережила свою поездку в Город! - воскликнула она, и Эмма откликнулась ей в тон: - С трудом!

Согласно недавней, но уже отлетевшей моде на эскимосскую архитектуру гостиная Милли не имела углов и закруглялась в плавную форму купола, изящно отделанного белоснежной искристой субстанцией. Низкая уютная банкетка с подушками из ярко-алого син-тешелка кольцом окаймляла всю комнату, не считая, понятно, большой входной двери и другой напротив нее, поменьше, что вела во внутренние апартаменты. За банкеткой в стене таились узкие, но глубокие ниши, не доступные для любопытного постороннего взгляда, где Милли имела обыкновение прятать всяческую чепуху. Старую одежду и наскучившие безделушки, подпорченные или вышедшие из моды вещицы домашнего обихода, а иногда, как не раз бывало, и одного из своих любовников (в случае, если другому ее обожателю вдруг приходило в голову срочно нанести ей пылкий нежданный визит).

Но сегодня Милли предусмотрительно освободила время для Эммы, и потому на круглом столике в центре гостиной красовался самый настоящий серебряный чайник в сопровождении аппетитнейшего пирога с тмином. Так что обе леди поспешили усесться за стол, чтобы насладиться чаепитием и приятной беседой.

- Ну и как? Ты видела этих любовных роботов?! - сразу выпалила Милли без всяких обиняков: бедняжке до сих пор не удалось научиться благовоспитанно уступать другим инициативу в разговоре.

Эмма слегка нахмурилась, нарочито откусила изрядный кусок тминного пирога и принялась неторопливо жевать, предоставив излишне любопытной подруге изнывать от нетерпения. Хотя Эмму так и подмывало деликатно отчитать Милли за бестактность, ей действительно надо было посоветоваться с кем-то, обладающим достаточным опытом в подобных делах. А у Милли подобного опыта было предостаточно и разнообразных сортов, если уж называть такие вещи их вульгарными именами.

- Дорогая, это было просто ужасно, - сказала она наконец, тщательно дожевав свой кусок пирога и запив его несколькими деликатными глотками бергамотового «Эрл Грея». - Ты только представь себе - целая толпа! И мужчины, и женщины впритирку, и все они абсолютно игнорируют друг друга! Просто стоят и глазеют на этих… на эти изделия.

- Да полно тебе, Эмма, - мягко возразила верная подруга. - Некоторые из этих с виду очень даже неплохи. Восхитительное совершенство! Хотела бы я знать, из чего они делают для них кожу? Она кажется даже более естественной, чем… натуральная, надеюсь, ты понимаешь, что я хочу этим сказать.

- И тем не менее, невзирая на всю их привлекательность… Ведь ты сама, Милли, как я не могла не заметить, предпочитаешь человеческие существа. Разве не так?

- Да, ты права. Натуральные мужчины гораздо теплее, и сложнее, и не всегда предсказуемы, а еще… Они довольно опасные, знаешь ли, дорогая моя!

Эмма была чересчур проницательна, чтобы не понять, почему Милли рекомендует ей приобрести любовного робота. Поскольку уже не надеется, что ее лучшая подруга сумеет обзавестись любовником из натуральных мужчин. В глубине души Эмма была вынуждена согласиться с негативным прогнозом Милли и печально вздохнула.

- Временами я чувствую себя такой одинокой, - призналась она. - И конечно, робот чрезвычайно удобен в качестве любо… как специальное изделие. Когда он тебе не нужен, ты можешь отправить его в угол и выключить. А вот с мужчиной такой фокус не проделаешь, увы! И все-таки нет, спасибо. Извини меня, Милли, но такая плотская связь слишком уж напоминает порочный вариант детской игры в куклы для взрослых…

Милли встала, по привычке выразительно качнув пышными бедрами, и деловито нарезала еще пирога. Она видела, что ее подруга, погрязшая в своем стародевичестве, остро нуждается в ободрении и моральной поддержке, и тогда Милли сказала:

- Послушай, Эмма, тебе совсем не обязательно брать такого робота на иную роль помимо дворецкого и домашнего компаньона. А позже, если тебе захочется большего… Ведь робота всегда можно перепрограммировать, правильно?

- Ах, Милли… давай поговорим о чем-нибудь еще, хорошо? После этих жутких скоплений народа и особенно того ужасного магазина, как бишь там его… хот-бот-спот! [1] Боже мой, какая чушь, нет, ты когда-нибудь слышала что-либо подобное, Милли?! Дорогая, после утомительной поездки в Город я не в настроении совершенно ни для чего, за исключением старомодных деревенских сплетен… Что там слышно насчет интрижки этой миленькой мисс Чой с молодым мясником из 3030 Дзета? Должно быть, уже есть свежие новости?

И действительно, расторопный инстантмейл хозяйки дома обновил информацию по этой увлекательной теме менее получаса назад. И хотя Милли ужасно не хотелось отвлекаться, пускай даже ненадолго, от своей благородной миссии (помочь бедняжке Эмме обрести любовь!), она приступила к пересказу во всех волнующих и восхитительных деталях наиновейших перипетий реально текущего любовного романа в отдаленном Китае.

В конце концов, как подумалось Милли, столь романтическое повествование вовсе не уводит от темы их доверительной беседы с Эммой, не правда ли? Любовь побеждает всё и вся - включая китайских мясников! И она подробно рассказала, что именно произошло, и когда, и где, и каким конкретно образом, будучи в курсе всего благодаря ММ (мультимерному) телли [2] и превосходно запомнив каждую мелочь и деталь.

Эмма внимала ей со смешанными чувствами, шокированная и приятно взволнованная одновременно. Ну что же, рассудительно размышляла она, кое-что красноречиво говорит в пользу робота: по крайней мере, если только ты сама не прикажешь ему, робот никогда не полезет ни в какой инстантмейл распространять по миру животрепещущие факты. И насколько это более… достойно (да, самое подходящее слово!), чем подключиться к гигантской всепланетной мельнице слухов, сплетен и новостей, объединяющей все местечки Земли в одну большую деревню.

Высокая, угловатая, прямая, словно древко полкового стяга, Эмма не столько прогуливалась, сколько мерила шагами главную улицу деревни 1220 Альфа. Знакомые звуки и привычные пейзажи были бесконечно милы, как поношенный, но зато любимый и такой уютный утренний халат.

Все, что необходимо пейзанину или пейзанке для комфортной жизни, было здесь практически прямо под рукой. Вдоль улиц с красивой псевдокаменной брусчаткой и прекрасно ухоженных земляных аллей располагались примерно две сотни чрезвычайно опрятных жилых домов, один микромаркет (довольно новый) и такие извечные атрибуты британского образа жизни как чайная комната «Лимонное деревце» и два пивных паба «Королевская пагуба» и «Скрежещущий клык».

В деревенском Театре показывали пантомимы, поставленные своими силами с участием местной детворы, легкие комические оперы и пьесы, которые разыгрывались путешествующими труппами профессионалов. Медицинскую помощь, а также услуги дантиста оказывал деревенский медробот милосердия, поддерживающий информационный контакт с универсальным Евросупертерапевтоботом все 24 часа в сутки. Сам же Евросупертерапевтобот пребывал в специальной каверне глубокого залегания, расположенной под Альпами, для защиты от любого рода помех и воздействий.

Офис констебля, Зал общественных собраний и Англиканский павильон медитации представляли соответственно Государство, местное самоуправление и Церковь. Разнообразные волнения в гражданском обществе, манифестации и беспорядки, не говоря уж о таком кошмаре, как вооруженные конфликты, давно остались в прошлом Земли. Повсюду было тихо, спокойно, благоразумно и благоустроенно.

От 1220 Альфа до ближайшей школы в 1315 Альфа хватало получаса неспешной прогулки пешком, а до соседнего Города - двух часов езды на омнибусе. Сам Город являл собой по большей части не что иное как огромный торговый центр, в запутанных лабиринтах которого ежедневно толкались не менее шести тысяч деревенских жителей. «Благодарение небесам, - вдруг подумалось Эмме, - что я уже здесь, а не там!..»

Лишь только она успела вознести небесам хвалу, как ей на глаза попалась картонная карточка, пришпиленная прямо к стволу старой липы. На этой карточке было что-то написано мелкими, почти невидимыми буковками. Нахмурив брови, Эмма приблизилась и прочла:

Много - большое свинство.

Чем меньше - тем милее.

- Опять эта Банда Прогрессистов! - воскликнула она вслух с негодованием. Горячие роботы сразу вылетели у нее из головы, сменившись действительно пожароопасной темой, уже расколовшей надвое всю деревню.