СССР 2061 - СССР-2061. Том 4[сборник рассказов ; СИ]

Сборник рассказов, отобранных на конкурс "СССР-2061"

Серия 4

Суворкин Тимур

086: Пионер — значит первый

Ленин — жив.

Цой — жив.

Гуф — жив. — закусив язык от усердия, карябал на парте Петя. Урок истории был скучнейший, а майское солнце, заливающее светлый класс, категорически не призывало к учебе.

— Петя, о чем я сейчас говорила?

Вера Ивановна карающей тенью выросла над пионером.

— О авиакатастрофе и гибели Никсона. — не моргнув глазом откликнулся семиклассник, мгновенно прикрывая "живопись" рукой.

Едва учительница отошла, как Петя толкнул локтем сидящего с ним за партой Эдика. Эдик хоть и был круглым отличником, но дружили они с первого класса.

— Эдь, давай со следующего урока дернем? В "Гражданку" срубимся по сети.

— Да ну, раш чекистами — имба и не контрится. Пока им дальность маузеров не порежут, фиг я играть буду.

Эдик погрыз стиллус и что-то ввел в планшет вслед за словами учительницы. Затем повернулся:

— Давай лучше ракеты на стройке позапускаем. Я у отца в НИИ реагентов кое-каких прихватил… Смешаем, так грохнут! Ты не представляешь!!! Трубу подходящую найдем, думаю, до стратосферы запустим.

Петя уважительно присвистнул.

— Кстати, о ракетах, как думаешь, завтра, будут занятия?

— Да ты чё! Кто в такой день учиться будет? Выходной сделают!

Когда Америка стала первой на Луне, это было обидно. Но, то поражение значило одно — вызов принят. Марс обязан был стать советским.

И вот однажды гонка началась. Две сверхдержавы работали без устали. И грезили. Грезили. Грезы охватили всех. Взрослые ставили пари. Дети кто с мотоциклетными шлемами, а кто с ведерками на головах играли в покорение Марса и втыкали в песочницах флаги. Колька Аксенов, здоровенный оболтус из соседнего класса, и вовсе отличился, решив показать всем посадку на Марс, после чего с двумя зонтами сиганул с крыши школы. Теперь Колька лежал в больнице, загипсованный и жутко гордый подвигом и девичьим вниманием.

Гонка шла. Корабли из США и СССР стартовали к Марсу в один день, с разницей в несколько минут.

Семьдесят дней полета. Непрерывный прямой эфир. Сердечные приступы зрителей, когда там, в пустоте космоса, случались внештатные ситуации. Главное событие двадцать первого века. Весь мир твердил теперь только две фамилии: Зайцев и Гамильтон. Два командира — и два соперника. К концу их разделяло целых два дня полета.

Завтра экипаж Зайцева должен был вывести аппарат на орбиту красной планеты и высадиться, поставив советский флаг, пока Гамильтон будет мчаться в пространстве, обреченный стать вторым.

Народ ликовал заранее.

Звонок телефона. Учительница отошла в угол класса. Выслушала. Из ее рук шелестя страницами выпал журнал.

— Дети. — Вера Ивановна нетвердо подошла к столу. Голос стал каким-то жалким. — Дети. Сейчас был экстренный выпуск программы Время. Сегодня. В десять часов утра. Корабль Зайцева столкнулся с метеоритом. Вывод его на орбиту Марса не возможен. ЦУП дал приказ космонавтам о возвращении на Землю.

Учительница села на стул и бессильно закрыла лицо руками.

Светлый майский день бил в окно мрачной, почти грозовой тишиной.

Сорок пять часов до высадки американской экспедиции на Марс.

Малышня пища играла в догонялки.

Кругом зеленая трава. Вокруг белых шпилей многоэтажек, утопающих основаниями в цветущих садах носятся стайки голубей.

А на душе гадостно-гадостно… Будто на Новый Год оставили без подарков.

Петя и Эдик брели с уроков, пиная перед собой щебенку.

— Родители твои дома? — наконец нарушил тишину Эдик.

— Не, мама в Москву командирована на неделю. Отец недавно звонил, говорит вернется ночью с завода. Джигурда мол у него случился. Вечно он этого народного артиста вспоминает не к месту, а почему понять не могу…Можем ко мне зайти. Фильмы посмотрим.

— Только что-нибудь такое… Не о космосе.

Сорок четыре часа до высадки американской экспедиции на Марс.

Мысль родилась когда ребята посмотрели фильм "Чапаев против Фантомаса". Злодей отправился в прошлое, чтобы присвоить золото Колчака, а молодая советская власть пыталась помешать ему и вернуть ценности народу.

Пошли титры. Затем программа Время. Первый репортаж — эфир с летящего к Марсу корабля США.

— Слушай… — Эдик отвлекся от бульдожьей морды американского астронавта. — Вот ты в машину времени веришь? Ведь когда-нибудь ее должны изобрести?

— Ну, может, изобрели в будущем… — Петя разочарованно вертел в руках склеенную когда-то модельку советского космолета, который сейчас так подвел Зайцева.

— А если отправить послание в будущее? Чтобы нам помогли. Ну, нельзя же чтоб американцы первыми на Марсе были.

— Ага, помогут… Стоит эта твоя машина времени в какой-нибудь военной части. И пять этажей занимает. И охрана кругом. С бластерами. И пулеметами шестиствольными….

— Раньше компьютеры тоже этажи занимали. А сейчас хоть для блохи сделают, если захотят. А что до военных… Технологии всегда распространяются. Вчера для военных, сегодня для мирных людей. Если очень захотеть, можно и гранатомет противотанковый в гараже сделать.

Глаза Пети блеснули. Эдик тряхнул его за плечи.

— Не отвлекайся. Так вот, в будущем я думаю, с машинами времени у людей проблем нет.

— Тогда бы к нам все путешествовали давно. И были бы варяги с пулеметами, а крестоносцы угрожали бы Саладину авианосной группировкой.

— Я книгу одну скачал. "Научно-популярно о времени". Там рассказывают, что будущее одно. И чтобы ты не изменил прошлом, все равно вернешься в свое настоящее. Потому что иначе будет временной парадокс. Но вот прошлое после твоего визита станет параллельным, и появится два будущих. Так что где-то рядом с нами и Илья Муромец пулеметом Максим кочевников отгонял и Саладин ПЗРК мастерил.

Пионеры переглянулись.

Сорок один час до высадки американской экспедиции на Марс.

Весь вечер сочиняли текст послания в будущее. Приложили координаты и карту. Петя добавил еще учебник русского языка для седьмого класса. Якобы для облегчения дешифровки, а на самом деле просто желая избавиться от ненавистной книжицы. Упаковали все в здоровенную пластиковую банку от бразильского кофе. Залили клеем крышку. Упаковали в пакет для верности.

Затем до ночи спорили куда послание положить. Замуровать в стену? Найдут раньше рабочие. Просто закопать? Так никогда не найдут.

— Вот что, нужно чтобы это нашли археологи. Болото за городом знаешь? Там свалка раньше была… А археологи их раскапывать любят, я в "Пионерской правде" читал. Вот лет через двести пойдут с искателями какими-нибудь…

— Будут они ради банки трудиться… Нужно найти чем заинтересовать археологов… Может старую стиральную машинку с помойки возьмем? Или электрочайник сломанный?

— У них таких чайников поди будет… Если я правильно помню… Папа твой в прошлом месяце купил Иж-Меркурий?

Двадцать восемь часов до высадки американской экспедиции на Марс.

До болота добирались долго, таща красавец-мотоцикл по кочкам и ухабам тонкой тропки идущей вдоль низких, корявых деревьев.

— Пора. — Эдик отодвинул осоку и потыкал палкой спокойную водицу.

Примотали банку с посланием к рулю. Уложили средство против влаги на сиденье. Упаковали мотоцикл в пластиковую пленку. Заварили термоножом, чтобы не было ни дырочки. Затем еще раз обмотали пленкой и снова заварили.

Покивали. Толкнули в трясину.

Булькнуло. Мотоцикл начал быстро погружался, укоряющее посверкивая хромом труб. Вот скрылись и они. Вода успокоилась, только редко-редко поднимались пузыри.

Пионеры сидели на покрытом мхом стволе дерева, глядя в холодную воду.

— Что делать то…

— Ждать.

— Долго?

— Не знаю.

Они просидели полчаса. Час. Полтора. Ничто так и не изменилось.

— Папа меня убьет. — тихо прервал тишину Петя.

— Благодать вам славные древнесоюзцы. — голос раздался сзади. Перед обернувшимися пионерами на корточках сидел человек. Странный. Молодой, но борода в собрана рыжую косу, одна бровь покрашена белым, другая черным, во лбу железный штырь словно рог, а одет вроде как в спортивный костюм. Если конечно бывают спортивные костюмы из черного шелка.

Человек несколько раз побил рукой по колену и укусил себя за большой палец.

— Я есмь хороший археолог, зла не сотворять.

Он говорил тяжело, морща лоб и мучительно подбирая каждое слово:

Три дня шифровал над буквицами вашими, когда колесоезд подняли. Пять сотен лет прошел.

— Джигурда хэппенд… — прокомментировал Петя.