Брюс Макаллистер - Герой

Брюс Макаллистер

Герой

(киносценарий)

Мы оба замешаны в этом деле, верно, Стив?

Когда человек входит в атомную эру, он открывает дверь в новый мир. И никто не может предсказать, что именно мы найдем в этом новом мире…

Даже атомная бомба не сможет стереть с лица земли эту штуку.

Расклад

Эта романтическая история начинается на том месте, где заканчиваются все низкобюджетные фильмы пятидесятых: насекомые-мутанты, явившиеся результатом излучения после взрыва атомной бомбы (или пришельцы из космоса, или монстры из моря, или пятидесятифутовые женщины), наконец побеждены, и наш герой из маленького городишки в компании с подружкой Джейни, или Джун, или Бетти, теперь должен каким-то образом провести остаток жизни. Интересно, вы никогда не задавались вопросом, какова именно будет эта самая жизнь после того, как на экране промелькнули последние титры? Что остается после того, как вы спасли мир? Да, можно жениться на дочери профессора. Можно продать права на вашу историю. Выступать в общенациональных ток-шоу. Продлить славу еще ненадолго. Но что потом?

Предыстория

В тот день, когда гигантская, злобная, голодная саранча накрыла Макалоувилль, штат Невада (население две тысячи человек, «Лоси», «Клуб львов», VFW[1]), Рику Роу исполнился двадцать один год. Он никогда не учился в колледже, но это пустяк. Никогда не был в Рино, но и это ничего. Зато имел огненно-красный кабриолет «БелЭр» 57-го года, которым очень гордился, и, несмотря на неодобрение родителей, любил устраивать гонки с школьными приятелями. Более того, он уже целовался с девчонками (с одной-двумя, уж точно) и даже добрался с ними до «второй базы», хотя потом терзался угрызениями совести. Короче говоря, он был честным, прямым, порядочным парнем, и весь городишко это знал. Да и родители его были прекрасными людьми. Мистер Роу служил в городском банке, миссис Роу вела хозяйство. Если что и можно было сказать о Макалоувилле 2005 года, так только то, что городок навеки застрял в пятидесятых. Те замшелые радиостанции, которым удавалось дорваться до автомобильных радиоприёмников, передавали шлягеры тех лет, а родители выражались фразами из фильмов той же эпохи. Короче говоря, самое подходящее место для мутировавшей саранчи золотого времечка пятидесятых.

Но еще до того, как саранча показала свои усики в Макалоувилле, Рик успел изучить повадки насекомых. Одной из обязанностей на ферме (место его работы после окончания, школы) было уберечь хранилища семян от нашествия этих тварей, по возможности не применяя пестицидов, которые могут отравить зерно. Дело в том, что зерном иногда кормят скот. Невозможно продать отравленный товар. А саранча испокон веку маршировала по заросшим травой долинам Северной Невады. Так волей-неволей Рик стал «экологом» еще в ту пору, когда ни один житель города понятия не имел, что это слово означает; толковал со старожилами, читал книги и знал, Какие именно насекомые, запущенные в хранилище, уничтожают насекомых, которые питаются зерном. Клопы-хищнецы пожирают хлопковых долгоносиков. Осы-паразиты едят клопов-хищнецов. Он знал все о голоде насекомых, и когда саранча бульдозером прошлась по землям Драй-Лейк-Даффера и пролетела тридцать миль до ранчо, окружавших Макалоувилль, это не оказалось для него таким уж сюрпризом.

Он услышал шум их крыльев в ту первую ночь и каким-то образом сообразил, что это означает, хотя остальные грешили на ветер, или на треск статических помех в радиоприемниках, или на самолеты, летевшие из Неллиса. Когда саранча появилась на самой ферме и Рик едва спасся, для него все уже было ясно. Они голодны, и тут нет ничего особенного. Правда, размерами они куда больше, чем полагается, но если хорошенько задуматься, у них есть достаточно причин быть голодными и злыми.

Они могли летать. Коричневая пакость, которую они изрыгали, так называемый «табак», разъедала не только все, на что попадала, но и смердела так, что по эффективности превосходила горчичный газ. Их хитиновые панцири выдерживали поток пуль, пробивавших сталь, и даже пламя огнеметов. Их ганглии были нечувствительны к парализующим гранатам. Зажигательные и разрывные бомбы, сброшенные, благодаря звонку от губернатора Невады, с самолетов, базировавшихся на аэродроме Неллиса, уничтожили сотни особей, но остальные просто перелетели в соседний округ и на соседние фермы. Города разорялись, экономика штата фактически перестала существовать, а орды саранчи собирались отложить гигантские яйца на бескрайних просторах сухой невадской почвы. Неужели близился конец той жизни, к которой мы привыкли?

Голод. Вот оно, ключевое слово, или чувство, или мысль, преследовавшая Рика день и ночь по мере того, как разрастался холокост. Профессор Прайс из большого университета в Рино, приехавший с дочерью, которая была его ассистентом и помогала в работе, идентифицировал вид (Melanoplus spretus) и источник мутации (грибок, который сам был мутантом). К сожалению, профессор решения не нашел.

Голод. Подобно охотнику за маньяками, пытающемуся перевоплотиться в образ преследуемого по заданию ФБР, Рик влез в шкуру голодающего. Он ел. Ел без столовых приборов. Ел много. Заставил себя чувствовать то, что чувствовала саранча. А саранча чувствовала вот что: я расту, и сколько бы ни ела, ЭТОГО БУДЕТ НЕДОСТАТОЧНО!

Конечно, это монстры, но все же они мало чем отличаются от хлопковых долгоносиков, колорадских жуков и зерновых клещей, преследовавших каждую ферму в Неваде. По словам профессора, каждый мутант будет продолжать есть, пока не станет на триста семьдесят шесть процентов больше, чем сейчас, и тогда панцирь просто лопнет, не сумев выдержать силу земного притяжения. Но к тому времени успеет появиться потомство, которое и будет продолжать «труд» родителей, а именно — жрать, жрать и жрать.

И в ту ночь его наконец осенило.

— А мы не можем заставить их поедать друг друга? — спросил Рик. Профессор молча уставился на него.

— Что бы мы ни делали, они будут уничтожать все. А не можем ли мы превратить их голод в наше оружие?

На профессора снизошло мгновенное озарение.

— Ну, да! Феромоны!

— Этого я не понимаю.

— Животные пахнут, Рик. Они чуют друг друга. Если запах правильный, они спариваются. Другой запах — начинают есть. Они узнают еду по запаху.

— И мы можем сделать так, что саранча будет пахнуть едой?

— Именно!

Вот так Рик, простой американский паренек, не знавший иного мира, кроме старого кабриолета и родного города, застрявшего в пятидесятых, и известный энтомолог из большого университета стали вместе изобретать способ остановить «мутантов Макалоувилля» — разрабатывать модифицированный феромон, основанный на гормонах секса, но распознаваемый саранчой как «еда» и распыляемый с самолетов на летящие орды.

И поскольку этому феромону просто суждено было сработать, так оно и вышло. Насекомые, гонимые голодом, нападали друг на друга, а те, кому удалось избежать дождя феромонов в прошлый раз, попадали под негр в последующие недели. Гигантские яйца так и не были отложены, а Рик сумел спасти от разъяренной саранчи двух малышей, пристрелив насекомое из ручного стингера с системой самонаведения. Раньше он никогда не чувствовал себя героем, и оказалось, что это здорово.

Запись репортажа (нечто подобное в нашей истории будет присутствовать еще не раз) передается по телевизору. На экране мелькают следующие кадры.

Рик, профессор и его дочь, Джейни Прайс, стоящая между мужчинами на фоне щитка гигантской саранчи, шум пролетающих самолетов, постепенно замирающий шорох огромных ног саранчи, трущихся друг о друга, и телерепортер, сующий в лицо Рика микрофон и объявляющий на всю округу:

— Вы герой, мистер Роу! Расскажите, как вам это удалось. Как вы остановили мутантов, когда никому, даже полиции штата или армии, это не удалось? Ваши поклонники желают знать подробности!

Настоящее

Восемнадцать месяцев спустя. На экране возникает прекрасный загородный дом в Южной Калифорнии. Дом, разумеется, принадлежит нашему герою. Его призами и наградами за спасение родного города, штата Невада, двух ребятишек и, возможно, всего мира уставлены каминная полка, они висят по всей стене над камином Там же забранная в рамку первая страница газеты со статьей о победе Рика, свадебное фото Рика и Джейни, несколько снимков молодоженов в свадебном путешествии на Гавайях полгода назад, леи[2] и тому подобное. Он нашел оружие против гигантской саранчи, стал знаменитым, женился, продал свою историю за сумму с семью нолями. Все, как и следовало. Разве нет?