Александр Розов - Волонтеры атомной фиесты

Пролог. Осень 2-го года по меганезийскому исчислению

20 октября прошлого года на атолле Тинтунг (Север островов Кука), некий «Конвент Меганезии» захватил власть и заявил претензии на большую часть Океании. Никто не воспринял это, как реальную угрозу. Некоторые коммерческие структуры в развитых странах даже использовали «фактор Конвента» в биржевой игре наряду с «фактором сомалийских пиратов» и «фактором афганских талибов». Они смеялись над теми, кто поднимал тревогу из-за того, что «акватория Конвента» стремительно расширяется…

…

Великая Хартия (принята Кооперационной Ассамблеей, по предложению Конвента).

*

Преамбула. Меганезия — это конфедерация, построенная на принципах кооперативной анархии. Государство, как власть клана или социального класса над гражданами и природными ресурсами, запрещено. Любая попытка создать государство пресекается ВМГС. Великая Хартия не подлежит отмене или изменению никем и никогда. Любая попытка отменить или изменить ее, либо игнорировать ее, пресекается ВМГС.

*

Артикул 1. Единственная политическая власть в Меганезии — власть Верховного суда, избираемого каждый год, в количестве шести граждан, из них три по жребию, и три по рейтингу популярности их политэкономических высказываний среди граждан. Власть Верховного суда ограничена только Великой Хартией.

*

Артикул 2. Каждый гражданин Меганезии — под безусловной защитой правительства. Эта защита не зависит ни от какой политики, ни от какой дипломатии, и осуществляется любыми средствами без всякого исключения. Поскольку нарушение любого базисного права одного гражданина есть тотальное нарушение всех базисных прав всех граждан, полиция и армия применяют против нарушителя прямую вооруженную силу.

*

Артикул 3. Правительство нанимается гражданами Меганезии на открытом конкурсе, и исполняет 3-летний усредненный заказ граждан по обеспечению свободы, безопасности и инфраструктуры, по твердой контрактной цене, уплачиваемой, как социальные взносы.

*

Артикул 4. Война ведется в двух случаях: при угрозе безопасности граждан, либо при возможности получить прямую экономическая выгоду для граждан. Во втором случае война ведется по бизнес-плану, утвержденному Верховным судом.

…

*1. Чехарда в австронезийском небе

23 октября 2 года Хартии. Ночь. Меганезия. Вануату. Остров Вемерана (около 1800 км к востоку от Австралии). Авиабаза Луганвиль. Штабная башня. Центр управления.

25-летняя каролинская креолка Джой Прест Норна, координатор технического развития Меганезии, ударила кулаком по столу, и процедила сквозь зубы.

- Уроды! Они думают, что мы теперь пацифисты? Ну, они за это кровью умоются!

- Что там? — нетерпеливо спросила 23-летняя этническая вьетнамка Тху Феи-Феи, одна из шести судей меганезийского верховного суда.

- Вот, смотри! — координатор ТР повернула к ней экран монитора, — Асси пихнули нашу Читти Ллап в аэробус и отправили в Таиланд. Типа, по заявке тамошней прокуратуры.

- И те и другие должны подвергнуться санкциям, — спокойно произнесла Тху Феи-Феи.

- Прежде всего, Феи-Феи, — проговорил другой судья, 40-летний этнический австралиец Ахоро О'Хара, — должен быть спасен наш человек. Ее обвиняют в кокаиновом трафике, следовательно, в Таиланде ей грозит смерть.

Вьетнамка согласно кивнула, признавая правоту О'Хара, и не потому, что он получил годичные судейские функции по рейтингу среди граждан, а она — по жребию. Хартия не различает судей по методу назначения. Но, круг знаний О'Хара был безусловно шире, а жизненный опыт разнообразнее, чем у нее, и Феи-Феи это понимала.

- Да, — сказала она, — Прежде всего Читти Ллап надо освободить. Когда оффи увидят, как сгорают их товары в океане, тогда они станут сговорчивыми. Надо вызвать Гремлина и Кресса, чтоб готовились сжигать корабли австралийских и таиландских оффи.

- Меня и вызывать не надо, я здесь, — сообщил густой хрипловатый баритон.

…Все взгляды повернулись к крупному рыжеволосому этническому ирландцу. Он был несколько старше 40 лет, и одет в униформу коммандос Народного флота, украшенную пиктограммами — значками участия в боевых операциях и еще — шестью серебристыми нашивками коммодора (шефа штаба фронта). Его звали Арчи Дагд, или Гремлин.

- Тихо заходишь, — с уважением отметила Тху Феи-Феи.

- Работа такая, сента судья, — ответил он, — и, разрешите высказать мое мнение.

- Конечно, коммодор. Мы слушаем.

- Йети сказал, что успеет перехватить аэробус, вот тут, — сказал Гремлин, сделал шаг вперед и положил на стол свой палмтоп, на маленьком экране которого была открыта карта австрало-азиатского сектора со схемой из одной синей линии и одной красной.

- Хэх… — выдохнул Ахоро, — …Ну, что, Феи-Феи, отдаем приказ?

- Да, — сказала вьетнамка, — и будет правильно, если Гремлин проконтролирует все на месте… Если ты успеваешь по времени, коммодор.

- Я успею, — лаконично ответил рыжий ирландец.

…

«Airbus» A-380 компании QAN рейс 818 летел над пустынями Центральной Австралии курсом норд-вест со скоростью 900 км в час, и уже оставил за хвостом 1600 км из 7600, разделяющих Сидней и Бангкок. В это время звено меганезийских истребителей класса «Крабоид» стартовало с Палау курсом зюйд-вест, со скоростью 950 км в час. Обычная геометрия для младшей школы позволяла предсказать, что через полтора часа аэробус и истребители окажутся примерно в одной точке между Новой Гвинеей и Сулавеси, над акваторией Южных Молуккских островов, именуемой: «море Банда». Уже интуитивно возникает предчувствие, что рандеву над морем с таким названием, ничем хорошим для авиалайнера не пахнет. Особенно если это произойдет в предрассветных сумерках.

Экипаж A-380 ничего такого не подозревал (ведь ему не сообщали об истребителях), и внезапное появление штуковины, похожей на гигантского бирюзового летучего краба привело австралийских пилотов в недоумение. Тем временем краб (точнее «Крабоид») деловито пристроился прямо перед фронтальным остеклением кабины A-380.

- Вот дерьмо! — отреагировал первый пилот, перекладывая штурвал (очень не хочется влететь не слишком прочным остеклением в металл кормы другого самолета).

- Надо радировать… — начал второй пилот, и тут в наушниках раздалось:

- Рейс 818, когда надо будет радировать, я скажу, а пока никому не говорите. Не надо.

- Я 818-й, — отреагировал первый пилот, — кто со мной разговаривает?

- 818-й, — произнес голос в наушниках, — ложитесь на курс норд-ост, это приказ.

- Какой еще приказ? Вы кто?

- Жить хотите — выполняйте, — равнодушно отозвался неизвестный собеседник.

И пилоты, переглянувшись, перевели A-380 на курс, ведущий к Палау.

В кабину заглянула стюардесса, и увидела впереди силуэт бирюзового краба.

- О, черт, парни, что это?

- Только спокойно, Луиза, — ответил второй пилот, — просто, мы по уши в дерьме. Я как чувствовал, что из-за этих мудаков-копов с арестанткой мы хлебнем горя.

- Наверняка, нас перехватили из-за этого, — пояснил первый пилот.

- А… — протянула стюардесса, — …Что мне сказать пассажирам?

- Ничего не говори. Чем позже они узнают, тем лучше.

- Но… Через час по графику я должна разносить напитки.

- Когда будешь разносить, держи улыбку, — распорядился второй пилот.

…

Через час улыбающаяся, но подозрительно-бледная стюардесса двигалась по проходу салона, катила перед собой тележку с бутылками колы, фанты и минералки, и каким-то механическим голосом спрашивала у пассажиров, не желают ли они чего-нибудь.

- Мисс, мы что, изменили курс? — внезапно осведомилась очень худощавая австралийка лет 35. Ее телосложение вызывало устойчивую ассоциацию со знаменитой деревянной куклой Пиноккио (только в женском варианте). Одета она была в пеструю оранжево-желтую рубашку и салатные шорты. Будь на ней еще и шапка-колпак, она бы вообще выглядела моделью для иллюстрации к первому изданию книги «Приключения Пиноккио», только колпака на голове не было, а была довольно растрепанная стрижка.

- Э… — стюардесса растерялась, — Э… Мэм… Вы что-то спросили?

- А вы что, не слышали? Я спросила, истинно ли высказывание: «мы изменили курс»?

- Истинно ли… Э…

- Девушка, сосредоточьтесь. Это очень простой вопрос. Мы изменили курс, или нет?

- Э… Простите, мэм, а… А почему вы так подумали?

- А вы посмотрите сами. Сейчас раннее утро, и мы в экваториальном поясе. Солнце, по законам астрономии, точно на востоке от нас. Если бы мы летели на северо-запад, оно светило бы справа — сзади. Но оно справа — спереди, значит, мы летим на северо-восток.

- Э… Я не знаю, мэм.

- Ах, вы не знаете. Ну-ну, — «женщина — Пиноккио» громко хмыкнула.

Окончательно растерявшаяся и испуганная стюардесса постаралась уйти от темы.