Брайан Олдисс - Суперигрушек хватает на все лето

Брайан Олдисс

Суперигрушек хватает на все лето

Вступление: попытка понравиться

«Суперигрушек хватает на все лето» — история о маленьком мальчике, который, что бы он ни делал, никак не может угодить матери. Мальчик не знает, что он андроид — хитроумное устройство с искусственным интеллектом. Такое же, как и его единственный друг — плюшевый мишка.

Рассказ этот очень впечатлил Стэнли Кубрика, и он решил снять по нему фильм. Кубрик настаивал, и в конце концов я продал ему права на экранизацию. Какое-то время мы даже работали над сценарием.

Стэнли был гениален, но ужасно придирчив. Что ж, собственная независимость далась ему нелегко. Он был чрезвычайно требователен не только к себе, но и к другим.

Что до независимости, однажды я был свидетелем случая, когда с Кубриком пожелало встретиться руководство студии «Уорнер бразерс». Стэнли ненавидел летать на самолетах, а потому заставил директоров, от которых напрямую зависело его финансовое благосостояние, прибыть в Лондон. Там они попытались пригласить Кубрика к себе в отель, однако он отказался, сославшись на занятость.

Так что руководителям «Уорнер бразерс» пришлось самим отправиться к нему в Сент-Олбанс.

Кубрик лелеял не только свою независимость, но и миф о себе как об эксцентричном гении-затворнике.

Наши отношения были дружескими. В своей книге об истории научной фантастики я сказал, что три его фильма — «Доктор Стрейнджлав», «2001: Космическая одиссея» и «Заводной апельсин» — сделали Кубрика «великим научным фантастом нашего времени». Книга попала Кубрику в руки, и он был весьма польщен.

В середине семидесятых он неожиданно позвонил мне и разразился длиннющим монологом, видимо, имевшим целью проверить мою способность терпеливо слушать. Как бы там ни было, я, судя по всему, выдержал экзамен: Кубрик предложил мне пообедать вместе. Мы встретились в 1976-м, в ресторане в Борхам-Вуд.

В те времена Стэнли напоминал Че Гевару — тяжелые башмаки, камуфляж, борода, курчавые волосы, берет. Мы выпили и поговорили о кино и научной фантастике. Беседа была приятной, хотя и довольно долгой.

Годом раньше вышел его фильм «Барри Линдон»; хотя операторская работа была великолепной, ледяная холодность ленты не пришлась по вкусу широкой публике. Возможно, Кубрик не знал, что снимать дальше. У нас сложились сердечные отношения, и мы встречались раз-два в год и непременно обсуждали вопрос, какой фильм мог бы стать успешным.

Я рекомендовал Стэнли написанный Филипом К. Диком в шестидесятых роман «Сдвиг времени по-марсиански». Стэнли книга не заинтересовала. Позже я посвятил два года жизни попыткам протолкнуть эту книгу на экран — мы с моим тогдашним агентом Фрэнком Хатерли даже написали сценарий.

Пару раз я и моя жена Маргарет приезжали в Кубрик-Касл и обедали со Стэнли и его женой, художницей Кристианой, чьи светлые холсты висели повсюду в доме. Стэнли любил актеров и восхищался ими. Он считал Питера Селларса гением, обожал Стерлинга Хейдена, Филипа Стоуна и Нормана Росситера. «Диалоги вообще не нужны, — однажды сказал он. — Вышвырните их прочь. Хороший актер способен передать все одним только взглядом».

Во время съемок «Сияния» по роману Стивена Кинга Стэнли был совершенно неуловим. Вновь он объявился только в августе 1982-го, прислав мне письмо, в котором вспоминал о том, как в прошлую нашу встречу мы замечательно обсудили тему «Звездных войн», и то, как иной раз банальнейшие истории становятся великолепными фильмами. Мы тогда действительно пытались просчитать элементы, необходимые для того, чтобы снять успешный фантастический фильм в сказочном ключе. Среди необходимых элементов присутствовали: скромный парень простого происхождения, вынужденный вступить в битву со вселенским злом, группка его разношерстных друзей, зло в конце концов непременно повержено, несмотря на все трудности. А парень получает руку и сердце прекрасной принцессы. Тут мы оба расхохотались: ведь мы почти один в один описали «Звездные войны».

Разговор перешел к моему рассказу «Суперигрушек хватает на все лето». По просьбе Стэнли я послал ему некоторые из моих книг. Среди них «Малайсийский гобелен» и «Время затмения» — сборник рассказов, изданных издательством «Фабер и Фабер», в котором были напечатаны «Суперигрушки». Стэнли писал: «Я уверен, что этот короткий рассказ являет собой прекрасное начало для длинной истории; к несчастью, у меня нет ни малейшего представления о том, как события будут развиваться дальше. Похоже, подсознание просто отказывается работать над тем, что ему не принадлежит…»

Рассказ — точнее, краткий эпизод — впервые был опубликован в «Харперс базар» в декабре 1969-го; в 1982-м у меня были проблемы с уплатой подоходного налога, так что я охотно продал Кубрику права. Помню, в контракте весьма часто встречались слова «неограниченный срок». Впрочем, теперь ясно, что владение правами не ускорило креативный процесс Стэнли — он по-прежнему не знал, как сделать из рассказа фильм.

Так или иначе, в ноябре 1982-го контракт был подписан, и мы со Стэнли приступили к работе над сценарием.

Каждый день к дверям моего дома на Боарс-Хилл подъезжал лимузин, и я отправлялся в Кубрик-Касл, домишко на окраине Сент-Олбанса размером с город Бленем в Новой Зеландии. Стэнли плохо спал и часто ночами бродил по пустым комнатам с ингалятором в руке. Меня он обычно встречал словами: «Не подышать ли нам свежим воздухом, Брайан?»

Мы открывали заднюю дверь, за которой простирались бесконечные акры полей, и Стэнли закуривал сигарету, после чего заявлял: «Пожалуй, на сегодня свежего воздуха достаточно». Мы возвращались в дом и больше за весь день не высовывали оттуда нос. Это была своего рода шутка. Наши отношения тоже были своего рода шуткой.

Однажды, когда мы только-только ввели в сценарий новый персонаж, Стэнли поинтересовался: «Брайан, а чем занимаются люди, которые не снимают фильмы и не пишут научно-фантастических книг?»

Кубрик отдавался работе целиком и полностью. К сожалению, он был очень нетерпелив и с ходу отвергал любые не приглянувшиеся предложения.

Поначалу я тоже не мог понять, как можно сделать полноценный фильм из крошечного рассказа. И вдруг однажды утром до меня дошло, что нужно делать, и я тут же позвонил Кубрику. «Приезжай», — сказал он.

Я приехал. Я рассказал. Ему не понравилось.

Вопрос был закрыт. Кубрик никогда не принимал что бы то ни было частично. Не рассматривал предложение со всех сторон, не пытался извлечь из него хоть какую-нибудь пользу.

Когда мы только начали работать вместе, Стэнли дал мне прекрасно иллюстрированное издание «Пиноккио». Я не видел параллелей между Дэвидом, моим пятилетним андроидом, и деревянным созданием, которое в конце концов стало человеком. Получалось, Стэнли хотел, чтобы Дэвид стал человеком, а еще хотел, чтобы материализовалась Голубая фея. По мне, так не стоит сознательно переписывать старые сказки.

Работа со Стэнли была весьма поучительной. Моя беда в том, что я в течение тридцати лет наслаждался независимостью и не слишком хотел работать с, а если точнее, под кем-то. И все же наши отношения были дружескими. Если мы заходили в тупик, то вставали из-за стола и отправлялись поздороваться с Кристианой. Обычно она занималась живописью в большой пустой комнате с огромными окнами, открывающими вид на Кубриковы владения. Стэнли предпочитал сам готовить обед, который, как правило, состоял из стейка с бобами.

Я не видел свой коротенький рассказ полноценным фильмом, однако Стэнли говорил, что гораздо легче сделать кино из рассказа, чем из большого романа. В фильме примерно шестьдесят сцен, тогда как в романе их сотни, и каждая плавно переходит в другую.

Кроме того, сказал Стэнли, он же взял рассказ Артура Кларка «Часовой» — две тысячи слов, как и в «Суперигрушках» — и сотворил из него отличное кино. То же самое нужно сделать и с моим рассказом.

Лишь позже я осознал лукавство в его словах — рассказ Кларка направлен вовне, в Солнечную систему, тогда как моя история смотрит внутрь разумного создания.

Мы вновь принялись за работу. Каждый день я фиксировал все наши успехи в большой красной тетради. Вечером после возвращения домой мы с Маргарет обсуждали происходящее за бокалом вина, а после ужина я отправлялся в кабинет переписывать заметки из красной тетради в сценарий, выпуская диалоги, на чем настаивал Стэнли. Затем отправлял материалы по факсу. В те времена владеть факсом было круто, и этот аппарат здорово помог нам в работе. Выполнив обязательную часть, я описывал в своем личном дневнике события дня.

Однажды, когда, казалось, все финансовые рынки мира испытывали небывалый спад, Стэнли на полном серьезе заявил мне: «Брайан, срочно продавай свои акции и купи на вырученные деньги золотые слитки». Ему, видно, было невдомек, что мой золотой слиток получился бы размером с упаковку жевательной резинки.