Елена Корджева - По ту сторону чуда (сборник)

Елена Корджева

По ту сторону чуда (сборник)

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© Елена Корджева, 2016

© Издательство «Billibond», 2016

Чудеса на пороге

Надежда

– Мишка, иди сюда! Смотри, какой страшный!

Он поднял большую лобастую голову, выискивая в плотной толпе, обступившей клетку, владелицу столь пронзительного голоса.

– Смотри, смотри, какой злой!

На самом деле он просто чертовски устал. Устал от этой толпы, от бесцеремонных взглядов, с утра до вечера преследующих его. Устал от несъедобных кусков белой рыхлой массы, которые посетители с завидным постоянством метали в него, норовя попасть прямо в лицо.

Собственно говоря, за столько времени он уже привык ко всему.

Но этот визгливый голос, от которого едва не взрывалась голова… Да что же она так орет…

Он сел и уставился на толпу, переводя взгляд с одного лица на другое. Обычно это помогало. Встретившись с его глазами, люди, как правило, теряли интерес и уходили дразнить мартышек или кормить пони, благодарно фыркающих в ладонь.

И то правда, на что тут смотреть? Даром что редкий зверь: табличка возле клетки оповещала, что «ученые до сих пор спорят, к какому виду отнести это животное», но смотреть-то ведь не на что. Ни тебе красной задницы, ни длинной шеи, ни шкуры в полоску. Так себе зверь, нечто вроде плешивого медведя, никакого интереса.

Люди, притихнув, расходились, даже не догадываясь, почему.

Вот и сегодня толпа перед клеткой стала рассеиваться.

– Мишка, пошли верблюда кормить!

И вдруг он увидел мальчика.

Мальчик в полосатой майке стоял, вцепившись двумя руками в решетку, и смотрел на него огромными внимательными глазами. И даже не думал уходить. «Кто ты? – Ребенок заглядывал ему прямо в лицо. – Ты настоящий? Ты вправду настоящий?»

– Мишка, пойдем, мартышки ждут!

Женщина в ярко-розовой хламиде настойчиво пыталась оторвать ручонки малыша от решетки, но он по-прежнему смотрел в упор прямо в лицо, ожидая ответа.

«Неужели!» Он не смел поверить, боясь очередного – которого по счету – разочарования. Неужели этот мальчик и впрямь почувствовал в нем не зверя, но личность?

– Мишка, ну пошли уже! – В визгливом голосе появились нотки раздражения. – Не будешь слушаться, мороженого не получишь!

Мальчик перевел взгляд на женщину в розовом:

– Мама, я хочу тут постоять.

Тихий, едва слышный голосок, однако, возымел результат, женщина сдалась:

– Хорошо, постой. Я пока тут посижу.

И она устроилась на длинной скамье возле клумбы.

Остальные посетители тоже разбрелись по зоопарку, у решетки остался только мальчик.

Он подошел поближе, все еще боясь поверить, что случившееся может быть правдой. Наверное, ему все-таки показалось. Но нет, малыш задавал вопрос именно ему, глаза в глаза:

– Как тебя зовут?

Боже мой! Этот ребенок спрашивает его имя! Мыслимое ли дело – никто и никогда на этой планете не интересовался его именем.

– Меня зовут Кудла.

– Кто ты? Кто ты такой?

– Я эртог. Эртог с планеты Вуул.

– Это далеко?

– Да, малыш. Это очень далеко.

– Покажи мне. – Большие детские глаза смотрели прямо в душу.

И Кудла решился.

Он представил себе звездную карту. Ту самую, трехмерную карту, что сверкала на потолке рубки его корабля. Карта висела в пространстве, постепенно поворачиваясь, чтобы можно было разглядеть ее всю. Затем внизу сбоку на ней зажегся нежно-голубой огонек.

– Это твоя планета, малыш.

– Я знаю. – Ребенок кивнул. – Я живу на планете Земля. И меня зовут Мишка. А где твой дом?

Кудла повернул карту так, чтобы показались с детства знакомые очертания двух солнц, вокруг которых крутилась целая система планет. Одна из них – его родная Вуул – зажглась теплым желтым светом.

– Далеко. – Малыш снова кивнул. – А зачем ты здесь?

– Я картограф. Моя работа – делать звездные карты…

От желтой точки потянулась тонкая линия. Время от времени линия меняла направление, оставляя за собой сложный, нанесенный на карту маршрут.

Эртог уселся поудобнее, вспоминая.

Все шло очень хорошо. Можно даже сказать, просто отлично. Он был прав, расчеты раз за разом подтверждались, и на карте появлялись новые, им открытые планеты. Несколько раз он благополучно разминулся с метеоритным роем, а однажды удачно увернулся от кометы, волочившей за собой блестящий газовый шлейф.

Он так и не понял, что произошло. Но в какой-то момент корабль тряхнуло так, что казалось, его вытряхнет не просто из кресла, а вообще из обшивки. Раздалась бешеная какофония сошедших с ума приборов, и корабль, крутясь словно на гигантской карусели, полетел в бездну.

Очнулся он от невообразимого холода. Защитный кокон спас его в момент жесткого приземления, но уберечь от холода, конечно, не мог. Выпутавшись из подушек и тросов, Кудла огляделся. Судя по всему, корабль, неуправляемо летевший вниз, окончательно разбился об одну из скал, в изобилии покрывающих гору. Обломки рассеялись по округе, лишая его даже малейшего шанса собрать корабль.

Все пропало. Но осталась жизнь.

Кудла принял решение и начал аккуратно спускаться вниз, надеясь встретить помощь.

Мама, задремавшая на скамейке, не видела, как ее Мишка, вцепившись детской ручонкой в решетку, другой утирает слезы, глядя на скитания эртога.

Ему удалось спуститься с гор и устроиться возле какого-то озера, питаясь листьями деревьев и рыбой. Там его и нашла группа альпинистов. Потом, после того как альпинисты в страхе разбежались, так и не начав восхождение, к озеру прибыла другая группа. Кудла очень надеялся, что его поймут, но охотники, как оказалось, умели только ставить сети и капканы.

– Так я оказался здесь. – Существо, похожее на плешивого медведя, улеглось, положив лобастую голову на лапы.

– И давно ты тут? – Детские глаза были полны слез.

– Давно. – Кудла вздохнул. На табличке, прикрепленной к решетке, значилось: «Старейший обитатель зоопарка».

– А ты… – Мальчик замешкался, стесняясь задать очевидный вопрос.

Пришлось прийти на помощь:

– Не умру. Мы, эртоги, живем очень долго.

– Это хорошо. – Мишка кивнул в ответ собственным мыслям. – Мне надо вырасти. Когда я стану большим, я вернусь к тебе, и мы что-нибудь придумаем. Я обязательно вернусь к тебе, Кудла!

– Мишка, ну ты намечтался уже? – раздался голос со скамейки. – Пойдем есть мороженое.

Кудла смотрел, как полосатый мальчик идет по аллее, держа за руку женщину в розовом.

Теперь у него появилась надежда. Эртоги живут долго.

А Мишка вырастет и обязательно придет на помощь.

Волшебство

Посвящается Елене Шевченко

Крылья от усталости просто гудели.

Она уселась на ветку и, глубоко вздохнув, оглядела результат своего труда: волшебство сотворилось безупречным.

Разноцветное панно, развернувшееся на фоне голубого летнего неба, мерцало в точности так, как ее прозрачные, дробно искрящиеся под солнцем крылья. Каждое дуновение ветерка, едва коснувшись сотворенного ею чуда, извлекало из него звук. Сначала легкое стаккато шепотом, похожим на шелест осоки в дюнах, рассыпалось вместе с мириадами бликов. А чуть позже начинали звучать скрипки, раздвигая пространство почти до бесконечности, пока не вступал гобой. Он замыкал звук, возвращая мерцающей пелене глубину. А скрипки не умолкали. Они вели волшебную мелодию, увлекая за собой альты и виолончели. Гобою же вторил саксофон, вдруг, внезапно, перетягивавший на себя мелодию, словно одеяло. А потом опять по небу рассыпался искрящийся трепет стаккато.

Это было невероятно прекрасно.

Она любовалась собственным чудом и даже немножко гордилась им. Дивная песня будет мерцать и звучать, пока полуденное солнце не высушит мельчайшие капельки воды, причудливо сплетенные в волшебство.

Она посмотрела вниз, на город. Почему-то кроме нее никто больше не любовался чудом. Существа, торопливо снующие по узким улочкам, были слишком обременены поклажей или заняты своими насущными делами. У них не находилось ни единой минутки, чтобы поднять голову и посмотреть на то, что творится в небе.

Она вздохнула: «Пора улетать. Видимо, они не могут или не хотят верить в чудеса. Но где-то непременно должны найтись те, для кого мое волшебство станет подарком судьбы».

И, взмахнув отдохнувшими крыльями, она полетела за горизонт.

Лишь один муравей на секунду поднял голову, чтобы посмотреть, куда улетает эта непонятная сине-зеленая стрекоза. Затем он вновь сомкнул жвала на жирной гусенице: скоро зима, и гусеница, в отличие от небесной музыки, пригодится.

Возвращение

Он запер дверь и поставил на пол видавший виды чемодан.