Стивен Кинг - Армагеддон

Стивен Кинг

АРМАГЕДДОН

ПРОЛОГ. КРУГ РАЗМЫКАЕТСЯ

Нам нужна помощь, — считал Поэт.

— Салли.

В ответ неясное бормотание.

— Просыпайся же, Салли.

Бормотание стало громче: «… оставь меня в покое!»

Он потряс ее посильнее.

— Просыпайся. Немедленно просыпайся!

«Чарли.»

«Голос Чарли. Зовет ее. В который раз?»

Салли выплыла из пучины сна.

Первым делом она посмотрела на часы на ночном столике и увидела, что на них было четверть третьего утра. Чарли вообще непонятно откуда взялся: ведь была его смена. Затем она наконец-то внимательно взглянула на него, и что-то встрепенулось в ней, какая-то ужасная догадка.

Ее муж был смертельно бледен. Глаза его вылезли из орбит. В одной руке он держал ключи от машины, а другой все еще тряс ее несмотря на то, что она уже проснулась.

— Чарли, в чем дело? Что случилось?

Он словно бы не знал, что ответить. Его адамово яблоко двигалось, но единственным звуком, раздававшимся в небольшом служебном коттедже, было тиканье часов.

— Пожар? — глупо спросила она.

— В некотором роде, — сказал он. — В некотором роде гораздо хуже. Тебе надо одеться, милая. Буди крошку Ла Вон. Надо убираться отсюда.

— Почему? — спросила она, вставая с постели. Темный ужас охватил ее. Все было не так. Все, как во сне. — Куда? Во двор? — Но она знала, что он не это имел в виду. Никогда еще не видела она Чарли таким испуганным. Она втянула ноздрями воздух, но не почувствовала запаха дыма.

— Салли, милая, не задавай вопросов. Нам надо уезжать. Чем дальше, тем лучше. Буди крошку Ла Вон и одевай ее.

Новая догадка озарила ее. Раз Чарли собирается уехать под покровом ночи, то это значит, что он хочет оставить пост САМОВОЛЬНО.

Она вошла в небольшую комнатку, которая служила детской крошке Ла Вон. Она все еще цеплялась за слабую надежду, что все это — лишь удивительно явственный сон. Он кончится, и она проснется как обычно в семь часов утра, покормит крошку Ла Вон и поест сама, наблюдая за первым часов программы «Сегодня» и варя яйца для Чарли, которого сменят на посту в восемь утра. А через две недели у него будут дневные смены, и когда они будут спать вместе, у нее больше не будет таких кошмарных снов, как сегодня, и…

— БЫСТРЕЕ! — зашипел он, разбивая ее слабую надежду. Он нервно кашлянул и начал вытаскивать вещи из комода и в беспорядке запихивать их в пару старых чемоданов.

Она разбудила крошку Ла Вон. Малышка выглядела раздраженной и удивленной тем, что ее разбудили посреди ночи. Звук ее плача испугал Салли еще сильнее, о испуг медленно перешел в гнев, когда она увидела, как Чарли пронесся, сжимая в руках ее белье. Застежки лифчика болтались, как серпантин на новогодних хлопушках. Из груди свисала кружевная оборка ее лучшей комбинации, и Салли готова была поклясться, что она порвана.

— В чем все-таки дело? — закричала она. — Ты что, спятил? За нами в погоню отправят солдат, Чарли! Понимаешь, солдат!

— Вряд ли это произойдет сегодня ночью, — сказал он, и голос его был таким уверенным, что в нем чувствовалось что-то ужасное. — Пойми, радость моя, если мы сейчас не смотаемся отсюда, нам уже никогда не выбраться с базы. Я вообще не понимаю, как мне удалось выбраться из вышки. Надо полагать, что-то не сработало. Почему бы и нет? Все на свете может сломаться. — И он издал тонкий, птичий смешок, который испугал ее сильнее, чем все остальное. — Крошка одета? Хорошо. Пора убираться. Надеюсь, с нами все в порядке: слава Богу, ветер дует с востока на запад.

Он снова кашлянул.

— Папочка! — потребовала Ла Вон, протягивая вверх руки. — Папочка! Я хочу покататься на лошадке!

— Не сейчас, — ответил Чарли и исчез на кухне. Салли услышала шум: он доставал деньги из голубой супницы на верхней полке. Тридцать или сорок отложенных ею долларов. Деньги, которые она откладывала на покупку дома. Итак, все это не было сном. В чем бы ни было дело, все это было явью.

Чарли вернулся в спальню. Он все еще комкал и запихивал одно— и пятидолларовые купюры в карман своих брюк. Салли взяла крошку Ла Вон на руки. К тому моменту крошку уже совсем проснулась и могла бы идти сама, но Салли хотела прижать ее к себе.

— Куда мы едем, папочка? — спросила крошка Ла Вон. — Я спала.

— Ты можешь поспать и в машине, — сказал Чарли, подхватывая чемоданы. Из одного свисало оборванное кружево. Страшная догадка, переходящая в уверенность, зародилась в сознании Салли.

— Произошел несчастный случай? — прошептала она. — О, пресвятая Богородица, ведь так? Несчастный случай. Там.

— Я раскладывал пасьянс, — произнес он. — Я поднял взгляд и увидел, что циферблат из зеленого стал красным. Я включил монитор. Салли, они все были…

Он выдержал паузу и взглянул на крошку Ла Вон.

— Они все были М-Е-Р-Т-В-Ы, — сказал он. — Все, за исключением одного или двух, да и тех, наверное, уже нет в живых.

— Что значит М-И-Р-Т-В-Ы, папочка? — спросила крошка Ла Вон.

— Не обращай внимания, моя радость, — сказала Салли. Ее собственный голос доходил до нее словно из очень длинного ущелья.

— Когда циферблат становится красным, все выходы должны блокироваться. Я посмотрел на монитор и выскочил за дверь. Я думал, эта чертова штука перережет меня пополам. Она должна была закрыться в тот же миг, когда покраснел циферблат. Но я уже был почти рядом со стоянкой, когда услышал позади глухой удар.

— Но что случилось? Что…

— Я не знаю. Я не хочу этого знать. Я знаю только, что это убило их быстро. Мы едем на восток. Пошли.

Все еще чувствуя себя как в кошмарном сне, она пошла за ним к подъездной площадке, где стоял их старенький «Шевроле», тихо ржавея в благоуханной, пустынной тьме калифорнийской ночи.

Чарли положил чемоданы в багажник, а сумку — на заднее сиденье. Салли с малышкой на руках на мгновение помедлила перед машиной, глядя на коттедж, где они провели последние четыре года. Она подумала, что когда они въехали, крошка Ла Вон сидела у нее в животе и все катанья на лошадке еще только предстояли ей.

— Давай! — сказал он. — Садись скорее!

Она повиновалась. Он подал машину назад, полоснув фарами по дому. Блики в окнах были похожи на глаза какого-то загнанного зверя.

Он напряженно нагнулся над рулем, и лицо его слабо осветилось тусклым светом приборной доски.

— Если ворота базы закрыты, я попробую их протаранить.