Филип Керр - Решетка

Филип Керр

Решетка

Посвящается – как всегда – Джейн, а также Вильяму Финлею

«Но разве я просил тебя из мрака вывести меня?»

«...Это – как стакан ледяной воды, выплеснутой прямо в обрюзгшее лицо всей современной архитектуры, насквозь пропитанной буржуазным душком».

Пролог

«Мы пытаемся разработать принципиально новые подходы, новые идеи, которые бы максимально отвечали по духу таким уже привычным атрибутам нашего атомно-электронного века, как космические аппараты, компьютеры и даже обычные упаковки из-под приборов...»

Наблюдая, как солнце уходит за край чаши футбольного стадиона Шензяна, американец молил Бога, чтобы казнь свершилась до того, как специально подготовленный участок поля окажется в тени. С опаской щелкая затвором фотоаппарата, он не отводил объектива от группы солидных мужчин, сидевших рядов за десять от него. Некоторые были в простых кителях в стиле «товарища Мао», остальные – в строгих темных костюмах.

– Что там за ребята? – спросил он.

Его гид и переводчица – молодая китаянка, стоявшая рядом в туфлях на высоких каблуках, взглянула через мощный объектив на сидящих внизу людей и сказала:

– Похоже, партийные боссы, но есть среди них и бизнесмены.

– А ты уверена, что мы имеем право наблюдать за всем этим? – пробормотал он.

– Да, вполне, – ответила девушка. – Руководство БОБ[1] в Шензяне получило от меня кое-какую сумму, и уж сегодня они не будут нас беспокоить. Можешь мне поверить.

– Малышка, ты просто прелесть.

Кокетливо откинув голову, китаянка молча улыбнулась в ответ.

Стадион был уже почти заполнен. В настроении собравшейся многотысячной толпы чувствовалось напряженное ожидание и некоторая взвинченность, словно они и впрямь собрались на футбольный, матч. При появлении четверых осужденных – каждого сопровождали по два сотрудника БОБ – по трибунам прокатился оживленный рокот. Как обычно, головы, приговоренных к расстрелу были обриты наголо, а руки туго связаны выше локтей. У каждого на шее висела картонка с перечнем совершенных им преступлений.

Их поставили на колени в центре площадки. Объектив видоискателя выхватил крупным планом лицо приговоренного. Оно поражало выражением крайнего безразличия, будто самой жертве абсолютно наплевать, когда и как он расстанется с жизнью. Американец предположил, что перед казнью приговоренных накачали наркотиками. Он нажал кнопку спуска и перевел объектив на следующую жертву. У того на лице было точно такое же бесстрастное выражение.

Когда охранник БОБ уже приставил свой карабин АК-47 к затылку первой жертвы, американец отметил, что густая тень подползла к краю площадки. Он невольно улыбнулся – повезло! – все-таки успел, – классные выйдут фотографии.

В полицейском управлении Лос-Анджелеса никогда не делили всевозможные общественные объединения и группы по категориям: всем этим испанцам, индейцам, чернокожим, выходцам из Окинавы, хиппи, педерастам, студентам и забастовщикам время от времени доставалось поровну – и полицейских дубинок, и пуль из полицейских револьверов. Но на этот раз двадцати пяти копам, стоявшим в оцеплении вокруг недостроенного здания на Хоуп-стрит, впервые пришлось столкнуться с особо громкими и настойчивыми протестами представителей китайской общины.

В Лос-Анджелесе китайцев было не больше, чем в соседнем Сан-Франциско. Собственно в Чайна-тауне, расположенном в районе Северного шоссе, прямо у ворот полицейской академии, проживало около двадцати тысяч выходцев из Китая. Основная же их часть осела в ближайших пригородах, таких как Монтерей-парк и Альгамбра.

По обычным меркам, это была довольно хилая демонстрация: жалкая сотня студентов, протестующих против деятельности корпорации "Ю" – особенно одобрения бесчеловечных репрессий правительства КНР. Недавно в «Лос-Анджелес таймс» появилось фото президента и исполнительного директора этой компании, кстати, носящего ее же имя – Ю-Конг Ю. В статье отмечалось, что он присутствовал на публичной казни китайских студентов в Шензяне.

Но поскольку дело происходило не где-нибудь, а в Лос-Анджелесе, где даже самая мелкая заварушка могла быстро выйти из-под контроля, – в небе на всякий случай висел полицейский вертолет, с которого велось электронное наблюдение за происходящим внизу. Сводная информация тут же отсылалась на центральный компьютер, надежно упрятанный на пятом этаже подземного бункера Сити-холла, где он был недосягаем даже для ракет.

Поначалу демонстранты были настроены довольно мирно. Даже когда на площадь выкатил кортеж лимузинов – прибыл сам господин Ю-Конг и его свита, – студенты лишь загалдели и принялись чуть энергичнее размахивать своими плакатиками. Сопровождаемый полицейскими и полудюжиной частных детективов, господин Ю чинно поднялся по ступеням и прошествовал через помпезный главный вход – мрамор доставили аж с Британских островов. Господин Ю не удостоил своим вниманием группку разгневанных юношей и девушек.

Он обернулся и устремил взгляд на арку входа уже почти законченного холла нового офиса, который специально был выполнен в форме неправильной трапеции – удачное воплощение идей и стиля «фен-шуй». Господин Ю специально приобрел эти три каменные, грубо обтесанные плиты – сложенные вместе, они напоминали логотип корпорации "Ю", китайский иероглиф, обозначавший удачу. Он довольно кивнул, попутно вспомнив, как сопротивлялся архитектор появлению этих первобытных глыб в суперсовременном здании. Но если уж господин Ю что-нибудь решал, то переубеждать его – только пустая трата времени. Ну что ж, хоть архитектор и выражал недовольство, сделал он все на совесть, нехотя признал господин Ю. Вход получился на славу, да и весь холл выглядел вполне достойно. По крайней мере лучшее из того, что он видел – побогаче, чем Йошимото-билдинг в Осаке или штаб-квартира Шин Никко в Токио. И даже шикарнее, чем гостиница «Мариот Маркиз» в Атланте.

Когда вслед за господином Ю все приглашенные на церемонию вошли в здание, полицейский сержант из оцепления подозвал студента с мегафоном в руках – по всем признакам вожака демонстрантов.

Чен Пенфей, студент-эмигрант факультета делопроизводства и управления Калифорнийского университета без колебаний вышел вперед. Единственный сын в семье адвокатов из Гонконга, он был не из тех, кто мог себе позволить проигнорировать приказ полицейского. Лицо у Чена было плоское и круглое как луна.