Иоганн Аугуст Апель - Пробный выстрел

Иоганн Аугуст Апель

Пробный выстрел

— Послушай, мать, — сказал старый лесничий Бертрам из Линденхайна своей жене, — ты ведь знаешь, ради тебя я могу сделать все, что угодно, но эту мысль выбрось из головы и перестань тешить девчонку напрасной надеждой! Надо сказать ей «нет» раз и навсегда — поплачет немного и успокоится. Долгими разговорами и уговорами здесь делу не поможешь.

— Но, отец, — просительным тоном возразила жена лесничего, — разве не может наша Кэтхен жить так же счастливо замужем за писарем, как и за егерем Робертом? Ведь ты совсем не знаешь этого Вильгельма; он такой славный человек, такой добрый…

— Но не егерь! — перебил ее лесничий. — Наше лесничество уже больше двух столетий переходит по наследству от отца к сыну. Если бы ты мне вместо дочери родила сына, тогда — пожалуйста, я бы ему оставил свое место, а если бы родилась еще и девочка, могла бы выбирать себе в мужья, кого угодно. Но раз дело обстоит так, то уж нет! Сначала мне надо было приложить все силы и влияние, чтобы герцог позволил допустить моего будущего зятя к пробному выстрелу, а теперь я должен упустить дочку? Нет, мать, ведь я не настаиваю именно на Роберте. Если он тебе не нравится, подыщи девочке другого молодого ловкого егеря, которому я мог бы передать свое место при жизни. Тогда мы сможем доживать свои дни с молодыми. Но не приставай ко мне, ради бога, с этим писакой!

Матушка Анна охотно сказала бы еще несколько добрых слов о писаре Вильгельме, но лесничий, знавший женское искусство уговоров, не пожелал подвергать свое решение повторной атаке. Он снял ружье со стены и ушел в лес.

Едва он скрылся за углом дома, как Кэтхен просунула свою белокурую курчавую голову в проем двери.

— Ну как, матушка? Все в порядке? — спросила она и, влетев в комнату, повисла на шее у матери.

— Ах, Кэтхен, не радуйся прежде времени, — ответила та, — отец — хороший человек, добрый, но он не отдаст тебя ни за кого другого, кроме егеря, и от этого он не отступит, уж я его знаю.

Кэтхен заплакала. Мать то утешала ее, то бранила и в конце концов заплакала вместе с дочерью. В это время в комнату вошел Вильгельм.

— Ах, Вильгельм! — воскликнула Кэтхен, поворачивая к нему заплаканное лицо. — Найди себе другую девушку! Отец хочет отдать меня за Роберта, потому что он егерь, и мама ничем не может нам помочь. Но если мне суждено расстаться с тобой, то я не хочу принадлежать никому другому и останусь верна тебе до смерти.

Матушка Анна попыталась успокоить писаря и рассказала ему, что отец Бертрам не имеет ничего против него самого, а лишь из-за своего лесничества настаивает на том, чтобы его зятем был егерь.

— И только-то? — с облегчением сказал Вильгельм и прижал рыдавшую девушку к своей груди. — Тогда успокойся, дорогая Кэтхен! Я немного разбираюсь в егерском деле, ведь я же был в учении у моего дяди, старшего лесничего Финстербуша, и только ради моего крестного, начальника канцелярии, герцога, сменил ягдташ на письменный стол. Если ты не хочешь другой доли, чем доля твоей матери, и если тебе лесничий Вильгельм так же люб, как писарь Вильгельм, то я сразу же сменю профессию, поскольку веселая жизнь егеря всегда была мне милее чопорной жизни в городе.

— О мой любимый, золотой Вильгельм, — воскликнула Кэтхен, и все тучи исчезли с ее чела. — Если ты этого хочешь, то переговори поскорее с моим отцом, прежде чем он даст слово Роберту.

— Погоди, Кэтхен! — сказал Вильгельм. — Я сейчас же пойду за ним следом в лес. Он наверняка пошел охотиться на оленя, которого завтра нужно доставить в город для герцога. Дай мне ружье и ягдташ! Я найду его, поздороваюсь охотничьим приветствием и сразу предложу свои услуги в качестве ученика егеря.

Мать и дочь бросились друг другу на шею, потом помогли свежеиспеченному егерю снарядиться и с надеждой и тревогой проводили его в лес.

— Храбрый малый этот Вильгельм, — воскликнул лесничий, когда охотники вернулись домой. — Откуда это среди писарей отыскался такой стрелок? Ну ладно, я завтра же переговорю с начальником канцелярии. Было бы обидно, если бы такой парень не стал благородным охотником! Из него может получиться второй Куно. Ты знаешь, кто такой был Куно? — спросил он у Вильгельма.

Тот покачал головой.

— Разве я еще не рассказывал тебе о нем? — продолжал лесничий. — Видишь ли, это мой пращур, который основал наше лесничество и был первым его владельцем. Сначала он бедным оруженосцем служил у юнкера фон Виппаха. Тот его ценил и брал с собой всюду — в походы, на турниры и охоту. Однажды этот юнкер участвовал в большой охоте, которую проводил в здешних местах сам герцог и где было много рыцарей и знати. И вот собаки выгнали к охотникам оленя, на спине которого сидел человек, в отчаянии заламывавший руки и жалобно кричавший. Надо тебе сказать, что в те времена среди владельцев охотничьих угодий был ужасный обычай приковывать бедных людей, уличенных хотя бы в самом незначительном браконьерстве, цепями к оленю, после чего те либо разбивались насмерть, либо погибали от голода и жажды. Когда герцог увидел это, он очень разгневался, сразу же велел прекратить охоту и назначил большую награду тому, кто возьмет на себя смелость застрелить оленя. При этом он грозил стрелку опалой, если тот попадет в человека, поскольку герцог хотел получить его живым, чтобы узнать, кто осмелился нарушить его запрет на столь жестокое наказание. Тогда среди знатных людей не нашлось никого, кто отважился бы на выстрел, рискуя впасть в немилость к герцогу. Наконец вперед вышел Куно, мой предок, его портрет ты видишь там на стене. Он сказал герцогу: «Всемилостивейший господин, если вы позволите, то я с помощью господней попытаюсь сделать это. Если меня постигнет неудача, то возьмите, если хотите, мою жизнь, потому что богатств и поместий у меня нет, но мне жалко бедного человека. Пусть я лучше рискну своей жизнью, чем ему пропадать среди диких зверей или разбойников». Его слова понравились герцогу. Он позволил Куно испытать свое счастье, повторил также слова об обещанной награде, не вспомнив, правда, своей угрозы, дабы не отпугнуть стрелка. Тут Куно взял ружье, взвел курок с именем господа на устах и, долго не целясь, выстрелил в заросли. В то же мгновение олень выскочил на поляну, упал и испустил дух; но человек на нем остался цел. Герцог сдержал свое слово и отдал Куно в награду это лесничество с правом наследования. Но удача и умение идут рядом с завистью — Куно познал это на себе. Было много людей, которые хотели бы получить это лесничество для себя или своих родственников. Они нашептывали герцогу, что выстрел был произведен с помощью колдовства и черной магии, потому что Куно совсем не целился, а выстрелил наугад, зная якобы, что попадет в цель в любом случае. Поэтому было решено, что каждый из потомков Куно, прежде чем унаследовать лесничество, должен произвести пробный выстрел. Правда, главный егерь, который принимает этот выстрел, может сделать его трудным или легким. Мне в свое время нужно было выстрелом выбить кольцо из клюва деревянной птицы, которую раскачивали на шесте. Так вот, до сих пор никто еще не промахнулся, делая этот пробный выстрел. И тот, кто в качестве моего зятя станет моим преемником, должен быть первоклассным стрелком.