Джордж Хичкок - Приглашение на охоту

Джордж Хитчкок

Приглашение на охоту

Первым побуждением при получении было бросить его в огонь. Он не принадлежал к этому кругу и находил высокомерной бесцеремонностью с их стороны включать его в свои планы только потому, что они, возможно, обменялись с ним несколькими словами в соседних магазинах или встречали случайно где-то в окрестностях. Естественно, он часто видел их, прогуливающихся за высокими железными прутьями забора, окружавшего их поместье: женщин в чайно-пастельных платьях, подающих коктейли на столы, расположенные на лужайке под полосатыми тентами, и мужчин, учтивых и загорелых, одетых в смокинги или морские кители. Но он никогда не имел ничего общего с этими светскими вельможами.

Он сказал Эмилии:

— Лучше считать, что приглашение послано по ошибке.

— Но как бы это могло произойти? — спросила жена, держа худыми покрасневшими пальцами длинный конверт. — На Мэрин Гарденс лишь один Фред Перкинс, да и номер дома наш.

— И все равно я не понимаю, почему приглашен. Или почему именно я?

Помогая ему надеть пальто и укладывая в карман два сэндвича, завернутых в фольгу, Эмилия продолжала свое:

— Мне кажется, ты должен быть доволен. Для тебя это большой шаг вперед. Ты сам часто жаловался, что с тех пор как мы переехали из города, у нас нет никаких связей.

— Это нелепо, — сказал Перкинс. — И, конечно же, я туда не пойду.

Он выскочил из своего одноэтажного домика в стиле калифорнийского ранчо, перебежал лужайку и сел в служебный автобус, уже дожидавшийся у тротуара.

На протяжении всего пути он пытался понять, чем привлек их внимание. Было ли в его облике или манерах что-либо, отличавшее от других? Ах да, однажды молодежь появилась в бухте на своем гоночном катере. Совершенно случайно он оказался единственным человеком на молу, способным принять швартовы. Несмотря ни на что, он до сих пор с удовольствием вспоминал блондинку, позолоченную солнцем, которая, склонившись над бушпритом, держала в руке канат. «Ловите!» — крикнула она, и в ту же секунду канатная петля полетела в его сторону. Он поймал и закрепил ее на кнехте. «Спасибо», — сказала она с борта, но минуту спустя, когда яхта пришвартовалась к пирсу, она его уже не замечала. И в дальнейшем она никогда не приглашала его на борт и даже не здоровалась, если ей случалось столкнуться с ним на набережной. Нет, не из-за этого происшествия он приглашен.

В Агентстве, погрузившись в море накладных, он старался не думать больше над этим вопросом, но тот упрямо возвращался на ум. В конце концов, побежденный беспокойством, он покинул канцелярию и направился к телефону у входа (после письменного порицания Хендерсона, он больше не осмеливался пользоваться телефоном Агентства для частных звонков). Он опустил жетон и вызвонил своего партнера по гольфу Бьянши.

Они встретились, чтобы пообедать в тихом ресторанчике на Мэйден Лайн. Бьянши был недавним выпускником юридической школы и еще живо реагировал на внешний блеск хорошего общества. «Это заставит его попереживать, — с улыбкой подумал Перкинс. — Родители его из Италии, и он никогда, вероятно, не видал подобного приглашения».

— Дело в том, — сказал он, — что я не знаю в точности, почему они меня пригласили. Я едва знаком с ними. В то же время мне не хотелось бы совершить то, что можно истолковать… м-м-м… как…

— Недоверие? — предположил Бьянши.

— Возможно. Если только ты не предпочтешь назвать это неучтивостью. Не следует недооценивать их влияния.

— Итак, глянем сначала на само приглашение, — сказал Бьянши, допивая вермут. — Оно при тебе?

— Разумеется.

— Тогда дай посмотреть.

Бедняга Бьянши! Он, конечно же, умирает от желания и самому иметь такое приглашение! Однако со своим плохим английским и угрями на лице он никогда его не получит. Перкинс дотянулся до портфеля, вынул плотный картон с серебряной каймой и положил на стол.

— Оно с гравировкой, — сообщил он.

— Подобные приглашения всегда гравируются, — ответил Бьянши, надевая очки в черепаховой оправе, — но это еще ничего не доказывает. Если нет водяных знаков, они не настоящие.

Он подвинул конверт поближе к свету лампы, надеясь обнаружить, подумал Перкинс, что речь идет о дурной шутке.

— Водяные знаки на месте, — рассмотрел Бьянши, — слава Богу, они на месте! — И Перкинс уловил оттенок уважения в его голосе, когда тот указал пальцем на двух ползущих львов и щит, разделенный на четыре части. — Никакого сомнения, это исходит от Мак-Койев, настоящих Мак-Койев.

— И что же мне теперь делать? — спросил Перкинс с ноткой раздражения.

— Прежде поглядим поподробнее.

Бьянши принялся изучать гравировку старого английского шрифта:

МЫ БУДЕМ СЧАСТЛИВЫ, ЕСЛИ ВЫ НАМ ДОСТАВИТЕ УДОВОЛЬСТВИЕ БЫТЬ СРЕДИ НАС НА ОХОТЕ 16 АВГУСТА СЕГО ГОДА. ОХОТНИЧИЙ КОСТЮМ ОБЯЗАТЕЛЕН.

— Все правильно.

— Я знаю.

— В чем же дело тогда?

— Дело, — начал Перкинс излишне громким голосом, — в том, что у меня нет ни малейшего намерения туда идти.

Он видел, что Бьянши смотрит на него с недоверием, но это только укрепляло его решимость.

— Это было бы сущим наказанием. Я их не знаю, и у меня совсем другие планы на шестнадцатое.

— Хорошо-хорошо, — проговорил Бьянши, стараясь его успокоить, — нет нужды орать. Я и так тебя слышу.

Красный от смущения, Перкинс бросил взгляд по сторонам и заметил полные упрека глаза официанта. Похоже, трудная ситуация взбудоражила его нервы до такой степени, что он потерял хладнокровие. Он быстро вложил приглашение обратно в конверт и сунул в портфель. Бьянши встал, бросив салфетку на стол.

— Поступай, как знаешь, — сказал он, — но мне известны десятки людей, которые пожертвовали бы правой рукой, чтобы получить такое приглашение.

— Я не охочусь.

— Никогда не поздно научиться, — холодно ответил Бьянши. Затем он подозвал официанта, оплатил свой счет и ушел.

На следующий день новость о приглашении распространилась, видимо, по всему Агентству, так как Перкинс заметил, что относиться к нему стали с интересом и уважением. Мисс Нейзерсоул, самая пожилая библиотекарша, подошла к нему возле автомата с питьевой водой и заговорила сладким голосом:

— Я так взволнована, мистер Перкинс! В этой конторе нет никого, кто более вас заслуживал бы подобного приглашения.

— Очень любезно с вашей стороны, — ответил он и, чтобы скрыть смущение, потянулся за стаканчиком. — Но на самом деле я не пойду.

— Вы не пойдете? — сладчайший, как мед, голос (результат бесчисленных занятий дикцией) выдал целый каскад смеха. — Как можно говорить такие вещи и сохранять полную серьезность? Вы уже были в службе ротогравюры?