Лев Рыжков - Sympathy For the Devil

Sympathy For the Devil

«Sympathy for the Devil» (англ. Сочувствие дьяволу) — песня, написанная группой Rolling Stones, которая впервые появилась в 1968 году в качестве трека в альбоме Beggars Banquet. Песня написана Миком Джаггером и Кейтом Ричардсом. Журнал Rolling Stone поставил ее на 32 место в списке 500 величайших песен всех времен.

Краснопресненская — Белорусская

 Прорицательницу я решил навестить ближе к вечеру. Я нырнул в катакомбы через ливневку неподалеку от зоопарка. Подвал, где сидела прорицательница, располагался как раз под зверинцем. И в этом имелся свой резон. Когда вещунья начинала выть, вопли можно было списать на животных (которые, кстати, частенько ее поддерживали).

 Москва прорезана сетью катакомб. На Пресне, они, может, и не так зловещи, как у Кремля или на Китай-городе, но основательны и глубоки. О некоторых ходах знаю только я.

 Конечно, появление нежелательных гостей исключать нельзя. В подвал могут забираться самые разные идиоты: диггеры, менты, алкаши, торчки. Для них я приготовил несколько сюрпризов в духе Индианы Джонса и египетских пирамид. Поставив ногу не на ту плиту, вы получаете каменюкой по башке. Впрочем, через эту засаду вы можете проскочить, но вот Колодец Ада минуете вряд ли. Он прикрыт фальшивыми плитами из фанеры. Падать всего-то девять метров. Но при этом вы гарантировано изломаете себе кости. Вам очень повезет, если вы сдохнете сразу. Вытаскивать вас оттуда у меня нет ни возможности, ни желания. Ну, есть еще пара ловушек, о которых вам лучше не знать.

 Навестить прорицательницу я решил, как оказалось, исключительно вовремя. В отличие от всех предыдущих разов, сейчас она голосила по делу. Не звала на помощь, не угрожала, не сквернословила. Сейчас ее рот и глотка изрыгали басовитый хрип, воспроизвести который ни одна женщина не сможет.

 На связь вышел сам Великий Господин. Поэтому, миновав ловушки, я рухнул на колени.

 - ОН ГРЯДЕТ!!! — провозглашал Великий Господин. — ГРЯДЕТ!!! ГРЯДЕ-О-О-ОТ!!!

 Тело прорицательницы сотрясали конвульсии. Она каким-то образом умудрялась метаться по своей клетушке. Грохотала цепь.

 Я взмок. Как же не вовремя!

 - Да, Великий Господин! — почтительно произнес я.

 Мне предстоял адский труд. Именно адский — без всяких переносных смыслов.

 Теперь придется изготовить новую прорицательницу. А этой — пожертвуем. Ибо известно, что Великий Господин не глаголет дважды через одни и те же уста.

 Делать прорицательниц тяжело не столько физически, сколько психологически. Сначала ты сажаешь ее на цепь. Потом бензопилой (она у меня тут, неподалеку, рабочая) обрезаешь ей руки-ноги. Начинать рекомендуется с рук. И резать не все сразу. Оптимально — одна конечность в месяц. Иначе умрет. Когда от будущей прорицательницы остается лишь обрубок, выковыриваешь ей глаза. То есть, требуется примерно полгода. А потом она годами воет, о чем-то умоляет. Но эта информация не имеет никакой ценности. Но однажды ее устами начинает говорить сам Сатана. И тогда ослушаться нельзя.

 Я принялся сбрасывать одежду, полез в кладовку, где рядом с бензопилой лежал нож.

 Убивать прорицательниц следует строго определенным способом. Вскрытием живота и никак иначе. Я действовал хладнокровно, и рука моя не дрожала. Когда меня окатила жаркая волна крови, я раздвинул края раны и принялся доставать кишки.

 Исчерпавшая свой потенциал одноразовая прорицательница была еще жива, заходилась хрипом, я же быстро и проворно нарезал кишки на отрезки нужной длины.

 Прорицательницу звали Олей, и мне было ее немного жаль. Все-таки четыре года вместе. Я принялся выкладывать нарезанные кишки определенным образом. Метровой длины синяя кишка означала Арбатско-Покровскую линию. Теперь Замоскворецкая, Серпуховско-Тимирязевская, Таганско-Краснопресненская, Калужско-Рижская. Толстую кишку я, достав из кладовки иголку и нить, сшил краями (но не полностью) и расположил поверх. Кишки покороче обозначали Люблинское и Филевское направления. Впрочем, для правильной Филевской кишки требовалось, чтобы она раздваивалась, имела аппендикс.

 Теперь кишки требовалось замкнуть. Для начала — с нижнего конца. Я быстро принялся орудовать иглой.

 Далее — проверка крысиных ловушек. Все они были в рабочем состоянии. Пойманные крысы шли в пищу прорицательнице. Но сегодня их судьба была совсем другой.

 Улов оказался богатым — двенадцать тварей. Двоих я отпустил. А остальных принялся рассовывать по кишкам, тут же зашивая их. Крысы визжали, пытались кусаться, но эти пустяки не были способны вывести меня из равновесия. Самую большую из пленниц я поместил в кольцевую кишку и быстро зашил вход.

 Схема пришла в движение. Кишки ходили ходуном. Крысы верещали, сталкивались. Как только какая-нибудь из них достигала конечного пункта своего пути, я растаптывал ее и быстро откусывал ей голову, запоминая вкус (и цвет!) каждой крысы.

 Кольцевая крыса пусть остается жива. Она — тварь умная, сама разберется, как ей быть.

 Отгрызши и прожевав головы девяти крыс, я встал на колени и принялся молиться Сатане. Ведь создание Схемы было самой легкой частью моей Миссии.

 Время от времени Друг Рода человеческого пытался снести с лица земли ненавистную ему Москву. Пару раз это ему удавалось.

 Теперь мне предстояло найти девятерых людей, которые сегодня умрут. И людей не абы каких. Вот, например, ближайшая, Таганско-Краснопресненская, ветка — обозначается фиолетовым цветом. Значит, и человек должен быть фиолетовым. Соответственно, Замоскворецкая — подразумевала зеленого человека. И далее, по списку. Найдя этих людей, я должен направить их навстречу гибели. Они, сами не зная того, принесут себя в жертву спасению Другом проклятого города.

 Я оделся, взял в кладовке сверток с пистолетом, поместил его в карман коричневой кожаной куртки и помчался по катакомбам на поверхность.

 …Мне повезло. Прямо у зоопарка я увидел фиолетовую «семерку». Она стояла на светофоре. Окно было открыто, и внутри сидел мужик в фиолетовой куртке.

 - Алё, — сказал я, подходя к нему. — До «Белорусской» подбросишь?

 - Ну, садись, — буркнул мужик. — Ну, блять, от тебя и воняет. Деньги хоть есть?

 - Обижаешь, — криво усмехнулся я. Когда он отвернулся, я сплюнул в ладонь вкусом фиолетовой крысы и вытер плевок о сиденье. Процесс пошел.

Белорусская — Новослободская

 Мужик этот мне не нравился. Он пренебрегал одной из главных заповедей житейской мудрости, которая гласит: «Никогда не хами незнакомым людям». Когда мы приехали на площадь Белорусского вокзала и я протянул ему две сотни, он буркнул: