Компьютерра - Компьютерра PDA N159 (11.02.2012-17.02.2012)

Кафедра Ваннаха: Горячая цифровая война

Автор: Михаил Ваннах

Опубликовано 13 февраля 2012 года

Не знаю, есть ли в нынешних школьных учебниках Переяславская рада. И не знаю, что говорится там про гетмана Хмельницкого. Того, что "В Киеве, над горою, С золотою булавою" – за подробностями, пожалуйста, к роману Павла Загребельного "Я, Богдан".

Но вот был в жизни чигиринского сотника один занятный эпизод. Во время Тридцатилетней войны он, с двухтысячным отрядом казаков, осаждал оплот испанских пиратов, так называемых "дюнкерских приватиров", - город Дюнкерк. Французы тогда, в 1646-м, Дюнкерком овладели. О полководческом искусстве Хмельницкого посол де Брежи с похвалой писал запечатлённому Дюма-папой кардиналу Мазарини.

Но мы обратим внимание на следующее: при тогдашних средствах транспорта, в условиях охватившего всю Европу тридцатилетнего бардака (по сравнению с которым меркнут даже наши напасти ХХ века), небольшой военный отряд проходит от востока Европы до запада и с блеском выполняет там ратную работу… Нечто фантастическое в эпоху массовых армий, фронтов, границ, противостояния сверхдержав. И похоже, что неумолимая логика развития технологий возвращает нас к реалиям времён Тридцатилетней войны.

Давайте вспомним, каково основное свойство цифровых технологий? Ну, прежде всего, если отвлечься от аппаратных их реализаций – от технологий кремния, от прижившегося ныне в инфракрасной оптике германия, от газонаполненных и вакуумных электронных ламп, от реле и даже паропанковых механических устройств, – это то, что они оперируют абсолютно унифицированными единицами.

Tриггер перекинется, конечно, на разных значениях напряжения, но логически в нём всегда или ноль, или единица. Абсолютно неотличимые друг от друга. Именно эта унификация позволяет фантастически удешевить обработку информации – позволяет использовать самые массовые, производимые астрономическими тиражами, особенно если умножить число вентилей на кристалле на выпуск чипов, схемы.

И вот давайте попробуем порассуждать, какой может быть война, в основе которой лежат цифровые технологии. Ну, обычно говорят, что будет она очень точной, очень селективной. Такой миф возник в 1991 году, когда CNN демонстрировала точные попадания крылатых ракет и "умных бомб". (Ковровые бомбардировки никто не снимал, так как выжить при этом репортёру затруднительно, да и "ушедшие за молоком" изделия…)

Потом были отечественные "точечные удары" времен чеченской авантюры первого президента России, вызывавшие дружный смех у всех, кроме попавших в их окрестности… Нет, воображать себе войну без "сопутствующих жертв", то есть без тех, кого убили просто так, за компанию, будет достаточно наивно.

Любимые ныне янки разговоры об этике боевых роботов - это именно попытка делать хорошую мину при плохой игре, отвести глаза от того, что любая система, сколь цифровой и разумной она не будь, имеет конечную точность и "под раздачу" непременно попадёт мирное население – если не подводит память, то в здании Парламента, который вышеупомянутый президент приводил к повиновению с помощью танковых орудий, погибли отнюдь не депутаты, а подавальщицы, машинистки да заехавшие с Украины комсомольцы… Главная черта цифровой горячей войны должна быть другой.

Рискнём предположить, что этой чертой, прежде всего, будет анонимность. Именно анонимность – ведь один бит неотличим от другого. Ноль всегда ноль, а единица всегда единица. И технология, ныряя в наноглубины (тьфу, "нано-" – вот ещё одно хорошее слово, которое в России невозможно произносить без мерзкой усмешки…), всё больше приблизится к манипуляции отдельными атомами. Ну а атом вообще неотличим от другого атома (вопрос об изотопах для простоты опустим…).

Вот известный скандал с посадкой в Иране американского беспилотника RQ-170 Sentinel (каковой Барак Хуссейнович требует назад от персов…). Откуда мы вообще знаем об этой машине, сконструированной легендарной командой авиаконструкторов Skunk works?

Да оттого, что её существование было признано в декабре 2009 года ВВС США. Ну а парой годов раньше аппарат наблюдали на авиабазе в Кандагаре, откуда он выслеживал то ли самого Усаму бен Ладена, то ли его жён (поскольку "грохнули" всех оптом, узнать истину трудно…). И всё же превосходные инженеры Skunk works (история этого подразделения "Локхида" заслуживает отдельного рассказа…) происходят от авиаконструкторов, а не от "цифровиков".

Sentinel – аппарат разведывательный, о чём говорит буква R в обозначении. И для нужд разведки его приспосабливали тем, что добивались максимальной малозаметности. Схема "летающего крыла". Формы, максимально отражающие радиолокационный сигнал в сторону от приёмной антенны. Двигатель, упрятанный в фюзеляж. Воздухозаборник, расположенный там, где у пилотируемых машин фонарь кабины. Радиопрозрачные материалы обшивки. Сенсоры, размещённые в конструкции крыла. Радиопоглощающие покрытия. Акустические расчёты… Всё, что делает машину малозаметной для стандартных средств авианаблюдения.

А теперь представим себе, что инженерам, создававшим "Часового", была, прежде всего, поставлена "цифровая" задача. Сполна воспользоваться бесчеловечностью, вытекающей из литеры Q. Добиться анонимности аппарата. Такой же, какой обладают, скажем, программные коды вирусов и червей. Или приблизительно такой же – дело всё же идет не о цифрах, а об объектах материального мира.

Фантастика? А почему, собственно?

Фотоаппараты Minox для рыцарей аналоговой Холодной войны покупали в обычных фотомагазинах. Транзисторный приёмник, по которому изменник Пеньковский принимал шифровки от хозяев, как писали его кураторы, был куплен в лондонском универмаге. Ну а сегодня подавляющее большинство материалов и устройств производится по самым массовым технологиям и в расчёте на глобальный рынок сбыта. Формы летающих крыльев – так они исследованы давным-давно, использовались ещё перед Второй мировой Черановским и Липпишем. Их профили наверняка в изобилии присутствуют в открытой печати. Невидимки-Stealth берут своё начало в абсолютно открытой книге Уфимцева.

Среди материалов, доступных на открытом рынке, явно есть и радиопрозрачные, и радиопоглощающие, хотя это их побочные свойства. Программные коды, которые и превращают кучу "железа" в функционирующую систему, анонимны изначально. Давайте вспомним, сколько труда прикладывают разработчики для авторизации своих продуктов, и как скоро пираты (как без них, если мы начали с Дюнкерка!) эту авторизацию обходят. А теперь представим, что "бага" превращена в "фичу", недостаток в полезное свойство.

Представим же себе беспилотный аппарат-невидимку неопределённого происхождения. Такой, что, в случае потери которого, его владельцы не просят жалостливо возвернуть оный. И вот такой машине вполне по плечу задачи, и там, где некогда геройствовал Хмельницкий. Ну, скажем, расширить деятельность Echelon-а. Понаблюдать попристальней и поближе за союзниками, за их политиками (чтобы в случае нужды подложить под них горничную предпочитаемой расцветки и геометрии…). Ну а в случае падения или перехвата беспилотника никаких проблем (точнее – минимум проблем). Мол, безобразит какой из режимов-изгоев или вообще "русская мафия". Главное - не писать на техношпионе "Made in…", как было в одноимённом памфлете советского фантаста Томана.

Ну а дальше можно перейти пошире и к активным действиям, вроде тех, что привели охотно инвестировавшего в западные банки, но жмотящегося на русские зенитки Каддафи на охлаждаемый прилавок в мясных рядах… Причём это будет абсолютно анонимно. Если сейчас известно, кто пострелял с воздуха по колонне автора "Зелёной книги", то тогда будет лишь простор для гипотез.

Опять вернёмся к Дюнкерку, на этот раз 1940 года. Почему Гитлер остановил свои войска, дав союзникам время на эвакуацию? Действительно ли вермахт нуждался в отдыхе? Страшился главного калибра Королевского флота? Пытался ли Алоизыч сохранить англичан для будущего союза нордических наций? Соберите трёх любителей военной истории – и вы услышите минимум пять аргументированных мнений на этот счёт. Хотя архивы Рейха давно доступны… Да и Хмельницкий – был ли он шляхтичем герба Абданка или нет, спорят и ныне…

Так что максимально широкое привнесение в военное дело цифровых технологий может привести к парадоксальному нарастанию клаузевицского "тумана войны". К снижению ясности того, кто же, и с кем, и за что воюет. Кстати, весьма вероятно, что обладатели вышеописанных технологий употребят их и внутри страны для целей борьбы с конкурирующими финансово-политическими кланами (все мы знаем, какое влияние в капитализации ИТ-компании играет судьба одного топ-менеджера…). Как это было в старое доброе время Тридцатилетней войны, когда население Германии по некоторым оценкам сократилось вчетверо – а насколько на самом деле, никто не знает.