Изобел Карр - Нежные сети страсти

Изобел Карр

Нежные сети страсти

© Isobel Carr, 2011

© Перевод. Я.Е. Царькова, 2014

© Издание на русском языке AST Publishers, 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( www.litres.ru)

Пролог

На Сент-Джеймс-стрит, в самом сердце аристократического Лондона, расположено три закрытых клуба для джентльменов, где регулярно собираются пэры королевства, дабы отдохнуть от утомительных заседаний в палате лордов, где им приходится решать судьбы страны, или от своих домочадцев, от забот и трудов, направленных на преумножение доходов от загородных поместий. Чаще, однако, членами этих клубов становятся те, кому отдыхать не от чего, – сыновья аристократов, которым повезло родиться первыми, наследники громких титулов, прожигающие молодость и проматывающие состояния в ожидании, пока их отцы не отдадут концы. Вы спросите, что же в этом необычного? Ничего. Необычно другое. По соседству с широко известными в узких кругах заведениями, в скромной кофейне с громким названием «Красный лев» обосновалась штаб-квартира тайного общества, название которого говорит само за себя: «Лига вторых сыновей».

Устав Лиги гласит: «Мы члены палаты общин и дипломаты, моряки и викарии, адвокаты и исследователи, искатели приключений и солдаты удачи. Пусть наши отцы и братья правят миром, зато мы им управляем. В служении Господу, стране и нашим семьям мы видим свое великое предназначение.

В день основания Лиги, 17 мая 1755 года, все мы, действительные ее члены, присягаем на верность Отечеству и короне и торжественно клянемся исполнять устав Лиги и оказывать друг другу всемерное содействие во всех начинаниях, если таковые направлены к благой цели».

Дополнение, внесено 14 апреля 1756 года: «Того, кто переживет своего старшего брата и станет наследником титула, считать отступником. Отступник подлежит немедленному исключению из Лиги».

Дополнение, внесено 15 сентября 1768 года: «Все младшие братья могут рассчитывать на получение членства в Лиге на равных основаниях, при этом вторые сыновья преимущественного права при зачислении в Лигу не имеют».

Глава 1

Лондон

Октябрь 1784 года

У него были самые грустные брови на свете.

Ровные, правильной формы, они поднимались к переносице, придавая его лицу меланхолическое выражение, которое не вполне исчезало, даже когда он улыбался. Глядя на него, леди Боудисия Вон всякий раз хотела распрямить скорбные брови и расцеловать все лицо, чтобы навсегда прогнать эту извечную печаль.

Не сказать, что он подозревал ее в таких желаниях…

Гарет Сэндисон, второй сын герцога Роксвелла, продолжал видеть в ней лишь нескладную девчонку, младшую сестричку своего друга Леонидаса. И обращался он с ней скорее как с мальчишкой, если снисходил до общения с ней, что бывало не часто. Чаще же он не обращал на нее внимания. Она догадывалась, что Сэндисон избегает ее намеренно и, надо сказать, успешно.

С тех пор как Боудисия из подростка превратилась в барышню на выданье и обзавелась толпой поклонников, она все чаще ловила себя на том, что ей не хватает насмешек и колкостей Сэндисона. Обходительные кавалеры наводили на нее тоску, а вот с Сэндисоном ей никогда не было скучно. Если она зарывалась, он, как никто другой, умел ее осадить. Былые перепалки с Сэндисоном вносили в ее жизнь куда больше радости и огня, чем теперешний флирт с лондонскими поклонниками. Может, она ему и не слишком нравилась, но он не унижал ее снисходительностью и в спорах спуску не давал. Так было до тех пор, пока она не вошла в возраст и не пришла пора представить ее ко двору.

Их роли изменились буквально в одну ночь. Из друга брата он превратился в повесу, которого следовало избегать. И она теперь была не малышка Боу, сестренка друга, а леди Боудисия, дочь герцога. Ей не хотелось играть роль, ей хотелось жить, однако, кажется, никто, кроме нее, не считал законы света вздорными.

Нехотя Боудисия перевела взгляд на партнера по танцу. Кареглазый мистер Нолан снисходительно улыбнулся – она перепутала шаги. Боудисия ответила смущенной улыбкой. Она готова была простить мистеру Нолану и чрезмерное пристрастие к парфюму, и ирландское происхождение уже за то, что он был весьма недурен собой, а его ирландский акцент приятно ласкал уши. Он успел покорить добрую половину лондонских леди, включая Боу, своими нарядными камзолами, блестящими пряжками и пестрыми комплиментами.

И вновь взгляд ее метнулся в сторону Сэндисона. Высокий рост и необычный цвет волос выделяли его из толпы. Он стоял у стены, отчаянно флиртуя с замужней леди Кук. Муж ее, надо полагать, находился в соседней комнате и, всецело занятый игрой в карты, совершенно не подозревал о том, что на голове его прорезывается еще одна пара рогов.

В свете поговаривали, что Сэндисон и леди Кук были любовниками; впрочем, не всем слухам стоит верить. Сплетни ходили и о самой Боу – то она вот-вот должна удачно выскочить замуж, то опозорить семью сомнительной связью.

Кривотолки кружились вокруг нее как грозовые тучи. Гром не грянул, но это лишь вопрос времени. Боу привыкла к положению вещей, научилась с этим жить и радоваться жизни. Ведь даже хорошо, что светские сплетники развлекаются сочинением невинных историй о безобидных интрижках. Было бы гораздо хуже, стань им известна правда о ней. Правда, которая погубила бы ее в одночасье.

Капля расплавленного воска упала Боу на грудь, оставив на шелке расплывшееся жирное пятно. Горячий воск обжег кожу. Боу прикусила язык, снова сбилась с ритма. Раздраженно вздохнув, она смахнула застывшую восковую каплю на пол. «Что у них, розеток для воска нет?» – подумала Боу, подняв на мгновение глаза на проклятый канделябр. Не хотелось и думать, что ее ждет, когда придется убирать воск с волос.

Боу встретилась глазами с Сэндисоном. Он улыбался. Кому – ей или леди Кук, Боу сказать не могла, но судя по тому, как беззастенчиво собеседница Сэндисона выставляла ему на показ пышный бюст, улыбка, скорее всего, предназначалась последней.

Свет отражался от светлых волос Сэндисона. Сколько Боу себя помнила, у него всегда были серебристые волосы. Это наследственное – все мужчины в его семье полностью седели к двадцати годам. Сэндисон никогда не носил парик – серебристые кудри были его собственными, при этом неизменно чистыми и безукоризненно уложенными.